Прочь из моей головы

– Но вас это не коснётся, Урсула, – пообещал он спокойно. И добавил: – Вы готовы?

Собирать нам, в общем-то, было нечего, и через десять минут мы наконец очутились в реальном мире. Путь обратно в столицу занял на удивление мало времени: двухчасовой перегон на вечернем поезде, несколько переходов через каверны и такси… И у дома Гэбриэллы нас настиг первый сюрприз.

– Да-а, – протянула она, задумчивым взглядом обводя пепелище, растянутые красно-белые ленты оцепления и остов каминной трубы. – Кто-то не мелочился, заметая следы. Полагаю, я числюсь погибшей, а где-нибудь в морге лежит обгорелый труп, который невозможно опознать даже по зубным коронкам?

У Хорхе дёрнулись уголки губ.

– Пожар – эффективное, но грубое решение, – произнёс он сухо, так, что и дураку стало бы понятно, какого он мнения о таких «решателях». – Как садовник, я обязан взять на себя ответственность и разрешить ваши временные затруднения, Гэбриэлла. Вам есть где переночевать? Могу предложить апартаменты в моих владениях…

В глазах тёти Гэб ясно читалось, в каком гробу она видела чародеев, вампиров и весь Запретный Сад, но Дино, к счастью, предотвратил катастрофу, великодушно предложив погостить у него.

– До моей квартиры добраться не должны, я переехал недавно и толком пока никому не рассказал, – добавил он. И снова покраснел: – Если вас не смутит, конечно, что ночевать придётся в моей спальне. То есть я сам на диван переберусь…

– Дино, – терпеливо вздохнула Гэбриэлла, поворачиваясь к пепелищу спиной. – Мы же, кажется, были на «ты»?

Я хотела сказать, что он такой робкий только до второго свидания, но сдержалась.

В конце концов, это было уже не моё дело.

Квартира Дино и впрямь оказалась в полном порядке, за исключением забытой в раковине чашки, в которой выросла удивительно развитая плесневая цивилизация: кажется, им оставался всего один шаг до того, чтобы осознать своё всемогущество и отправиться завоёвывать мир. Гэбриэлла так устала в пути, что сразу забралась на кровать, не интересуясь даже тем, насколько свежие там простыни.

– А ты как? – неловко спросил Дино. – Твои апартаменты ведь точно разгромили, я сам видел…

– Переночую в гостинице, – улыбнулась я. – Не беспокойся, побыть одной – как раз то, что мне сейчас нужно. Ты же меня знаешь.

Возражать он не стал. А я только на улице вспомнила о том, что моя кредитка вместе с рюкзаком и немногими уцелевшими вещами осталась у Йена.

«Интересно, что он с ними сделает? Просто выбросит?» – пронеслось в голове.

Думать про это не хотелось, а не думать – не получалось.

– Может, всё же воспользуетесь моим предложением, Урсула? – ненавязчиво напомнил Хорхе. – Признаться, я бы хотел заодно обсудить с вами кое-что относительно вашей дальнейшей жизни…

Собственно, мне ничего и не оставалось, кроме как согласиться.

Втайне я надеялась, что в разговоре всплывёт какая-нибудь информация о Йене, но напрасно. Быстрее всего было бы спросить самой, но фразы точно в горле застывали; приходилось делать вид, что мне и не интересно, а в глубине души надеяться, что ситуация разрешится сама собой. А вскоре молчать на эту тему стало гораздо проще: Гэб захотела организовать похороны, хотя бы и с пустыми гробами. Хорхе использовал чары, чтобы упростить наше общение с гвардией и чиновниками, но всё равно на формальности и выправление необходимых документов ушло несколько недель. Ещё какое-то время потребовалось, чтобы обзвонить маминых подруг, папиных сослуживцев и некоторых дальних родственников – и сообщить им печальные новости… А когда всё закончилось, то я внезапно обнаружила себя в доме своих родителей – с тремя небольшими коробками, в которых уместились все мои вещи, и с двумя котами.

– Изумительные звери, – улыбнулся Хорхе, сидя на корточках и умудряясь гладить обеих зверюг одновременно. – Сперва забрели в каверну, потом пережили сражение настоящих чародеев, несколько недель кормились подачками – и всё равно сохранили такие роскошные шубы. Иногда мне кажется, Урсула, что кошки куда более живучие, чем люди. Вы уверены, что вам больше не нужна помощь?

Я посмотрела на коробки, вещи в которых были свалены как попало.

Да, мне нужна была помощь, компания, дружеское участие – а ещё больше мне нужен был Йен. Но, видимо, стоило уже начать привыкать к новой жизни; если он до сих пор не появился… Жаль только, что не удалось попрощаться с ним по-человечески.

– Нет, – качнула я головой и улыбнулась через силу. – Спасибо, Хорхе. Вы и так сделали для меня очень много. Прибраться в доме и развесить одежду в шкафу – вполне мне по плечам.

Он ответил мне странным взглядом, долгим и словно бы виноватым, а затем вздохнул:

– Не стану спорить. Но я непременно навещу вас на днях, Урсула, и не вздумайте возражать. А если что-то понадобится срочно – звоните, – добавил он и положил на стол самую обычную визитку.

Я мельком посмотрела на прямоугольный кусочек картона с изящными вензелями и рефлекторно выгнула брови.

– Книжный магазин?

– Для особенных клиентов, – усмехнулся Хорхе. – Правда, звонить лучше ночью, но вас, разумеется, это правило не касается.

Затем он ушёл. Пару часов я действительно занималась уборкой и старательно распределяла своё скудное имущество по шкафам, но затем решила большую часть дел отложить на завтра. В конце концов, торопиться мне было некуда… Этот дом казался слишком просторным для меня одной, а ведь оставался ещё магазин на первом этаже, с которым тоже требовалось что-то решить, причём в ближайшее время. От усталости клонило в сон; по инерции я развела горячим молоком немного какао и уселась с кружкой на кухне. Посреди стола стоял стакан, а в нём – веточка розового олеандра, та самая; вянуть она не собиралась и вообще, кажется, планировала цвести вечно. Выбросить её рука не поднималась, задвинуть в тёмный угол – тоже…

Обессиленно я уронила голову на руки, скрещённые на столешнице, и глухо пробормотала:

– Прочь из моей головы, Йен Лойероз. Хватит уже, ну пожалуйста…

Но никто, разумеется, не ответил – даже коты, которые бродили где-то в саду.

Пожалуй, тот вечер был худшим, гораздо хуже, чем после похорон. Затем постепенно всё как-то наладилось, вошло в колею; в блоге неожиданно прибавилось подписчиков, колонку в «Шери» перевели в новый формат, в помещениях магазина на первом этаже продолжался ремонт. Я планировала устроить там кофейню – дело более привычное, чем торговля органическим салатом и бугристыми «экологически чистыми, без ГМО» яблоками. Через день ко мне заглядывала Гэбриэлла, иногда вместе с Дино. Они вроде бы продолжали жить в одной квартире и, кажется, начали встречаться, пока втайне от всех – что ж, им можно было только позавидовать.

Йен так и не давал о себе знать. Мне постоянно мерещилось его незримое присутствие – в том, что всегда находились улыбчивые незнакомцы, готовые помочь с сумками; в том, что иногда в опустевшей чашке снова появлялся горячий шоколад или кофе, когда сложно было оторваться от работы с блогом или от интересного фильма; в том, что в холодильнике иногда обнаруживалась тарелка с оладьями, коробка шоколадных конфет или ещё что-нибудь вкусное, но точно купленное не мной; даже в том, что за три месяца на книжных полках не осела пыль, да и полы выглядели подозрительно чистыми… Хотя, конечно, всё это легко можно было списать на собственную забывчивость и рассеянность после тяжёлого потрясения.

Порой заглядывал Хорхе – с маленькими подарками, вроде книг или полевых цветов, с незамысловатым угощением или просто для того, чтобы переброситься перед сном парой фраз. Но в последнее время мы виделись всё реже. Возможно, ему наскучила возня с обычным человеком, но я предпочитала думать, что просто выгляжу теперь более уверенной – как женщина, которая не нуждается в опеке или защите.

Близилось лето; дни становились жарче.

Раза четыре меня навестили Салли и Тильда. Первый их визит, конечно, был фееричным: они до смерти напугали томного мальчика-дизайнера, с которым я поспорила из-за цветового решения столешниц и пуфов. Впрочем, кто угодно ужаснулся бы, увидев, как в окно лезут две мрачные, сосредоточенные бандитки в одинаковых кожаных комбинезонах с заклёпками. На резонный вопрос, почему они не воспользовались дверью, Салли ответила коротко и предельно ясно: