Прочь из моей головы

«Не кому-то, а Флёр, – фыркнул Йен. – Правда, она думала, что это остроумный розыгрыш: послать сладкую молодую кровь к самой сомнительной и пугающей легенде среди садовников – к вампиру, эстету и мизантропу в одном лице. А я подумал: почему бы и нет? Если не он, то кто?»

– Если не вы, то кто, – повторила я машинально и вздохнула. – Как всё это запутанно… Начинаю понимать, почему он не любит вспоминать прошлое.

Выражение лица у Хорхе стало сложным, точно он никак не мог решить, рассмеяться или рассердиться.

– Йен просто никогда не жалел о своих поступках. И не раскаивался в чувствах, потому что долгое время у него не было вообще ничего – кроме того, что он носил в своём сердце. Только это было настоящим, и… Вы знаете, Урсула, мне всегда казалась забавной одна вещь, – внезапно сменил он тему. – До того как к власти пришли Датура, символом могущества и главной гордостью Роз был неувядающий цветок, вечная алая роза. Говорили, что создала её Флёр. Но вот что интересно: повторить свой успех она так и не смогла. Любопытно, правда?

Меня бросило в жар.

– Да уж… И почему мне кажется, что вы не любите Флёр?

– А почему я должен любить амбициозную дуру, которая испортила характер моего мальчика? – брюзгливо поинтересовался Хорхе. – Впрочем, не слушайте, Урсула. Это мне, старику, с высоты прожитых лет легко судить, кто не заслуживает любви, а кто заслуживает. Но каждый сам распоряжается своим сердцем, к чему бы это ни привело… Поспите немного. Мы прибудем только через три часа, я вас разбужу.

Он ясно дал понять, что продолжать разговор не планирует, и я послушно закрыла глаза. Жаль, что отдохнуть так и не получилось. И ладно бы мне снилось тяжёлое прошлое Йена, это было бы в какой-то степени ожидаемо, но нет. Мне мерещились родители – то они заходили в вагон экспресса, залитые кровью, как персонажи фильма ужасов, то мы вызволяли их из жабьего брюха, а под конец привиделось даже, что под потолком кружатся два облака, тёмное и светлое, и оказывается, что это мама с папой.

«Не бери в голову, – посоветовал Йен, когда я в очередной раз очнулась в испарине от ужаса. – Раньше за тобой пророческих способностей не водилось, значит, можно смело списывать всё на ночные кошмары и тонкую нервную организацию. Пользуйся моментом и отдыхай. Тебе ещё понадобятся силы».

Я честно даже подумывала внять его совету и снова попытаться уснуть, когда вдруг услышала странный звук… вздох? Стон?

Хорхе по-прежнему сидел напротив меня, вот только сейчас цвет лица у него стал землистым, брови были сдвинуты к переносице, а дыхание сбилось.

– Вы в порядке?

– Да, – тут же откликнулся он, и пугающий залом у него на лбу разгладился. – Извините, что напугал.

«Крокосмия, – тут же отреагировал Йен, и его тревога передалась мне. – Разрушить бесконечную библиотеку нельзя, но, конечно, он будет пытаться, и его усилия могут быть весьма болезненными».

Насколько болезненными? Что-то чем дальше, тем больше жалею, что не врезала сильнее по затылку этому оранжевому уроду…

– Я справлюсь, не волнуйтесь, Урсула, – уверенно произнёс Хорхе, точно знал, о чём я думаю. – Поверьте, в моём возрасте немногое может мне фатально навредить. Но молодое поколение не устаёт удивлять, причём чем дальше – тем больше… Интересно, какими могли быть дети Йена, – добавил он неожиданно, и выражение лица у него стало шкодливым – буквально на долю секунды.

Я прямо увидела, как Йен закатывает глаза.

«Вот только не снова. Как только слышу – уже понимаю, что не очень-то и хочу возвращаться к жизни».

«Дети классные», – внезапно встряла Салли, порядком обескуражив нас обоих, кажется.

– А вы что думаете, Урсула? – вкрадчиво поинтересовался Хорхе.

– О вашем приступе?

– О вероятных отцовских качествах моего ученика.

– Ну, он вполне качественный… – начала было я и тут поняла, что неудержимо краснею, Йен в моей голове заливается хохотом, а остатки сна куда-то сдуло. – Так. Всё, я хочу чего-нибудь тёплого. Сходите со мной в вагон-ресторан?

– Как я могу отказать даме?

В итоге мне достался горячий компот из вишни и корицы, точнее, «безалкогольный глинтвейн», как это расплывчато обозначили в меню, а Хорхе взял себе что-то настолько крепкое, что от запаха в носу начинало щипать аж на расстоянии вытянутой руки. В свой вагон мы возвращаться не стали и устроились за одним из столиков – благо здесь, в ярком тёплом свете, депрессивные мысли благополучно сгинули, и путешествие не казалось уже таким безнадёжным. Я попросила пароль от вай-фая и, пользуясь случаем, влезла в блог. Непрочитанных писем прибавилось, но почти все – от незнакомых отправителей, и разве что Вэлла по обыкновению завалила меня картинками. Причём последнее послание, озаглавленное «Красота человеческого тела!!», открывать было откровенно страшно, памятуя о том, что какую подборку с «клёвыми клоунами» она прислала в прошлый раз.

Отметилась и Бесстрашная Волчица, но отчего-то именно её строки на сей раз оказались созвучными той буре, которая пронеслась в моей душе.

«Милая Куница! Пишу тебе, потому что сегодня всё рухнуло, абсолютно всё.

Во-первых, мой босс. Похоже, что он пропал с концами! То есть совсем навсегда! Мне назначили другого, и он дебил. И знаешь, что самое плохое? Он говорит то же самое, что старый босс, но я НЕ ВЕРЮ. И ужас ужасный в том, что слова-то и раньше были отборной чушью, но босс был крутой. Поэтому я верила.

Чувствую себя дурой.

Во-вторых, я сегодня узнала, что моя работа разрушает жизнь очень дорогого мне человека.

Меня использовали и обманули, это просто ужасно-ужасно-ужасно. Я хотела, чтоб меня стошнило, думала, полегчает. Но не получилось.

Это всё УЖАСНО.

Я не понимаю, зачем я вообще здесь. Бабулю порадовать? Но я не знаю, действительно ли моя работа её радует. А если не для бабули и не для себя – зачем? Зачем я это делаю?

Куница, миленькая, как мне поступить?

Голова разрывается.

Ужасно».

Я перечитала письмо трижды, честное слово. И даже разок подсчитала, сколько раз Волчица написала «ужасно» – выходило многовато даже для неё, и эта тихая паника казалась ничуть не наигранной… и болезненно знакомой. У меня самой так же мозги коротило сегодня утром, и, если б не Салли, кто знает, чем бы дело закончилось.

У Волчицы никаких голосов в голове, похоже, не было, и она написала мне.

Как назло, никакие поучительные истории на ум не шли, точнее, они все выглядели ненатурально, чрезмерно, фальшиво даже. И у Йена совета просить не хотелось, потому что спрашивала-то она именно меня, а не совершенно постороннего чародея с острым языком…

«Пиши, что думаешь, – посоветовал он вскользь. – Хуже не будет».

– Легко сказать, – пробормотала я и начала набирать ответ.

«Дорогая Волчица!

Каждый сам распоряжается своим сердцем – так мне сегодня сказал один друг. И, знаешь, я думаю, что он прав. Ты пишешь мне так много лет, что я уже считаю тебя подругой. Ведь можно, да? И ответить тебе я хочу как подруга.