Продана криминальному авторитету

Я в ступоре. В аффекте. Что это такое? Потом вспоминаю слова Саида: “Трахать тебя не стану, но работу найду!”

Вот какая это работа, значит? Чернорабочая на кухне? Или ещё хуже — унитазы чистить заставят?! Как в армии.

Всхлипываю. Слышу смешок. В комнату вплывает Милена, разодетая в короткий халатик сливового цвета. Она трогает пальцами длинную нить жемчуга, а на шее красуются свежие синяки.

— Подарок Саида, — ехидно говорит она, гладя перламутровые горошинки. — А тебе не стоило выходить из комнаты. Саид не любит, когда его не слушают. Тебя отдали под управление Заремы. Это не баба, а просто кошмар. Желаю успехов… — хихикает Милена и выходит.

Я натягиваю униформу. Как в тюряге строгого режима! Даже хуже…

Торопливо сбегаю вниз. Сразу же получаю тычок в бок здоровенным кулаком от Заремы.

— Зови меня Зарема-ханым. Я — твоя госпожа здесь, — трубит громко, на всю кухню. Потом толкает меня в угол и показывает на гору овощей. — Чисть живенько! Помощница заболела. Теперь ты будешь делать работу за неё.

— Какую?

— Какую скажу. Рот на замок! И за работу…

Глава 3

Так начинается моя каторга. Адская работёнка. На кухне жарко, шумят громкие вытяжки. Я сижу в одной позе, начищая картофель, лук, морковь… Мои глаза слезятся, сопли и слёзы текут по лицу. Пальцы уже сводит сильной судорогой. В кожу въедается чернота и грязь. Однако гора овощей не кончается. Я чувствую себя рабом на плантациях. Меня поторапливают и матерят за плохую работу. Но я никогда таким не занималась! Едва разгибаю спину, чувствуя себя старухой, как в голову прилетает удар.

— Это что такое?

Я гляжу на картофелину, отскочившую от моей головы, как теннисный мячик. Корнеплод плохо почищен с одной стороны.

— Простите. Больше не повторится.

— Работай!

Передо мной снова вываливают гору всего. У меня уже голова идёт кругом, низ живота сводит сильным спазмом — до того сильно хочется в туалет.

— Мне нужно в туалет.

— Туалет нужно заслужить! — ехидно передразнивает Зарема.

Я столбенею в глубоком шоке. Словно раб на галерах… Даже хуже.

— Работай, — приказывает Зарема. — Господин Саид уехал из города. Оставил тебя на моё попечение, так что…

Я понимаю, к чему она клонит. В этом доме царит произвол. Саиду не понравилось, как я вчера высунулась и подглядывала за ним. Очень сильно не понравилось. Он решил меня проучить и отдал в руки пучеглазому чудовищу. Выхода нет.

Я обречённо опускаюсь на стул и принимаюсь за работу…

Где-то через час суровая Зарема бурчит, что я могу выйти по нужде. Но по возвращении я вижу, что все работники кухни обедают. Запахи еды щекочут ноздри, а мне… поставили только кружку воды и кусок хлеба. На отдельном, крохотном столе. В стороне от всех. Это ужас…

Вечером я валюсь с ног от усталости и сразу же засыпаю. Рядом со мной можно палить из пушки и то не пробужусь! Но ранним утром всё повторяется. Я глупо надеялась, что этого не будет. Но нет… Я ошиблась. На второй день кто-то сердобольный тайком подбрасывает мне тонкие перчатки, чтобы руки сильно не портились. Но работа такая же грязная и тяжёлая. Отлынивать не позволяют. Даже просто отдыхать нельзя! Стоит мне выпрямиться, как Зарема тут же начинает покрикивать на меня и выдаёт новое задание.

Готовить, стирать, убирать за целой ротой головорезов уж очень непросто! Они едят как кони! И гадят как свиньи.

К концу третьего дня я просто падаю на кровать обессиленная и начинаю реветь. Безмолвно. Но мои слёзы смачивают подушку обильной росой. Я даже не замечаю, как в какой момент рядом со мной появляется Милена.

Чувствую её присутствие по запаху духов. Приторных, с щедрой ванильной ноткой.

— Бедная девочка, — вздыхает Милена и гладит меня по волосам.

В её голосе слышится сочувствие. Наверняка фальшивое. Но мне так плохо, что я реагирую даже на него.

— Я бы сказала тебе, что зря ты разозлила Саида. Но уже говорила, — приторно выдает Милена. — Что слышно о твоём отце? Собрал деньги?

Я отрицательно машу головой. Знаю, что папа — банкрот. Своими ушами слышала. Я уверена, что он ищет деньги. Но знаю, что так просто не получится собрать большую сумму. Слухи распространяются быстро. Друзья папы скоро узнают, что он банкрот и не захотят давать ему в долг. Если уже не узнали…

Будущее кажется мне беспросветным. Жестоким. Просто чёрный колодец без дна — вот что такое моя жизнь! Я не уверена, что папа сможет меня выкупить. Так и сгнию здесь, в доме жестокого Саида, под горой очисток картофеля и луковой шелухи!

— Ну, не плачь… Не плачь, — уговаривает меня Милена. — Саид скоро приедет. Попроси у него прощения. Вдруг простит?

— На это есть надежда? Только ответь честно! — хватаюсь за руку Милены.

Та капризно дует губы и отводит взгляд в сторону.

— Не знаю, — выдыхает она. — Но я знаю, как Саид пару человек пристрелил за простое непослушание, а девушку-горничную, что как-то его рубашки перепутала, вообще… — она оглядывается по сторонам и добавляет шёпотом. — В рабство продал. Как скотину! Жестокий человек. Очень влиятельный. Он может среди бела дня человека убить. Ему за это ничего не будет. Всё куплено.

У меня мороз по коже проносится после слов Милены. Я едва дышу. Моё сердце начинает прыгать и колотиться очень быстро.

— Если он такой жестокий, что ты с ним делаешь? Как оказалась здесь…

— Думаешь, господин Саид спрашивал, хочу ли я быть здесь?! — делает грустные глаза Милена и смаргивает слёзы. — Вообще-то я не проститутка. Я танцую стрип. Маме нужно лечение, и я готова на всё. Она меня одну растила… Я пахала возле шеста сутки напролёт. Пока меня не увидел. Саид Ахмедов. Щёлкнул пальцами и меня тут же в випку затолкали. И шепнули, чтобы я делала всё. Иначе мне… — проводит большим пальцем по горлу. — Пришлось выполнять прихоти авторитета. Жить-то хочется.

Я слушаю рассказ Милены, затаив дыхание.

— А что дальше? — спрашиваю, когда она делает паузу.

— Я обслужила Саида. Получила очень щедрые чаевые. Едва живой осталось. Член у него на редкость огромный, орудует он им так, как саблей на поражение бьёт, что хочется умереть. На следующий день я вышла на смену, а хозяин клуба приказал мне собирать вещички. Меня продали Саиду. Захотелось блондинку ему. Вот я здесь. Уже пару месяцев. Он платит щедро, но приходится потеть и терпеть всё. Я радуюсь. На камеры… Перед господином. Но сама жду, пока надоем ему. И знаешь… так страшно. Вдруг потом меня ждёт ни свобода, ни толстый кошелёк и ни чемодан с дорогим барахлом, который он дарит. Но… пуля или просто могильная яма.