Продавец иллюзий, или Маска страсти

– С кем-то подрались, дамочка?

– Нет. Хулиганы напали. Хотели кошелек отнять.

– А вы не дались, как я понимаю, и показали парням кузькину мать?

– Можно сказать и так.

– Уважаю боевых женщин! Я и дочку свою в карате отдал. Пусть умеет себя защищать.

Но я не собиралась поддерживать разговор и поэтому уткнулась в окно.

– Господи! – вплеснула руками Лола, увидев меня. – Вот и отпускай приличную девушку на ночь глядя. Где же тебя так угораздило? Ты что, полезла в драку после двух бокалов вина?

– Лола! Прекрати нести пургу! Уши просто вянут. На меня напали…

– Час от часу не легче, – горестно простонала Лола. – Это связано с тем типом, да?

– Я откуда знаю? Его я, кстати, не встретила. Зато был целый букет других мужчин, на которых я и натолкнулась.

– И что?

– Лола! У меня все тело ломит, а ты лезешь с глупыми расспросами. Пожалей меня. Раны хоть обработай!

– Анджей! – крикнула Лола. – Иди и полюбуйся на эту любительницу крутых вестернов. Приползла чуть живая, влезла в непонятную драку… Твой знакомый очень опасный тип. Это ты хоть просекла?

– Не тупая. Просекла.

– Оставь его в покое и займись чем-то другим.

В дверях вырос Анджей и сокрушенно покачал головой, увидев меня.

– Настя!

– Все уже позади, – скороговоркой сказала я.

– Лола, – при этих словах я посмотрела в сторону. Мне не хотелось встречаться с ней взглядом. – Я бы рада оставить в покое всех и вся, но это меня не оставляют в покое. Фактически повесили убийство, которого я не совершала. А этот тип – ниточка к смерти Бергер.

– С чего ты взяла? – Лола внимательно посмотрела на меня.

– Он внезапно оказался около нашего коттеджа. Сказал, что просто прохожий. В тот момент я не обратила на эти слова внимания, но уже через несколько часов они приобрели другое значение и оттенок. И почему его машина стояла около кафе? Он не уехал. А куда делся?

– На самом деле объяснений может быть куча, и они совсем не в пользу твоей версии. Он действительно мог оказаться там случайно. Может, его любовница живет в этом поселке, и он проходил мимо твоего коттеджа после свидания. Почему не уехал? Если бы он удрал, как ты, наоборот, его поведение вызвало бы больше вопросов. Согласись, разве не так?

Сдаваться просто так я не собиралась. У меня было стойкое убеждение, что тот тип каким-то образом причастен к убийству Аллы Бергер. И никто не мог уверить меня в обратном, даже если бы приводил неопровержимые доказательства в пользу своей версии. Можно было назвать это женским упрямством или женской интуицией, как угодно, но факт оставался фактом. Николай был замешан в том происшествии, правда, я не знала пока как.

И почему на меня напали около кафе? Связано это с Николаем или с убийством Бергер? Или одно вытекает из другого?

– Ты придаешь слишком большое значение этому типу, – заметила Лола. – Неспроста.

– Что ты имеешь в виду? – вспыхнула я.

– О, я не слепая! Когда ты говоришь о нем – твой голос дает течь. А глаза странно блестят.

– Что значит «дает течь»? Никогда не слышала такого выражения.

– Это мое словосочетание. – Лола тряхнула волосами и посмотрела в окно. – Я же музыкант, как ты знаешь, пусть и неудачный, несостоявшийся. Я себя не оправдываю. Может быть, мне не хватило характера бороться за свое место под солнцем, может быть, я и правда бездарь?!

– Не говори так! Ты прекрасно играешь…

– Ладно, замнем мою тему. Это, в конце концов, никому не интересно. Так вот… Я, как музыкант, очень чувствительна к тонам и обертонам голоса. Даже ученые установили, что женский голос – тончайший инструмент. После хорошего секса голос становится чуть хриплым, низким. Женщины с высокими пронзительными голосами, как правило, неудовлетворены в постели, или у них давно уже никого нет. Когда ты говоришь о нем, твой голос становится другим. Он как бы фальшивит, выпадает из общего ряда. Из этого я делаю вывод, что этот мужчина тебе, как минимум, не безразличен.

– Твоя теория интересна, но не имеет ничего общего со мной. Но не будем спорить, – предупредила я Лолу, которая собиралась мне возразить. – В конце концов, сейчас главное – установить: что происходит, кто меня подставляет и почему?

– Может быть, пора ответить на другие вопросы, те, что касались Аллы Бергер и яхт-клуба «Ладога»?

– Ты права. И что делать? Ехать в этот яхт-клуб и спрашивать людей на месте? Не привлеку ли я тем самым ненужное внимание к своей особе?

– Конечно, привлечешь, – кивнула Лола. – Здесь по-другому и не может быть.

– Гражданки! – поднял руку Анджей. – Есть такая великая и могучая штука, как Интернет, вы, часом, не забыли?

– Что ты хочешь сказать этим? – чуть ли не в один голос спросили мы с Лолой.

– Порыться в Сети на предмет того происшествия. Наверняка что-то есть. И необязательно выезжать на место. Если не поможет, придется прибегнуть к не совсем законным методам. – Анджей подмигнул мне.

– Он имеет в виду… – Лола почему-то перешла на шепот. – Анджей неплохо разбирается в компьютерах и умеет взламывать системы.

– Короче говоря, хакер?

– Можно сказать и так.

– А почему ты говоришь шепотом?

– Дружу с Уголовным кодексом. И испытываю к нему почтение.

– Мы отвлеклись от предмета обсуждения. – Анджей сегодня выражался исключительно возвышенно-торжественно.

– Почему отвлеклись?

– Потому… Суд да дело, а пока добро пожаловать в мою комнату. И за комп.

– У тебя там не развернешься. Давай на кухню.

– Здесь тоже не особо большое пространство. Прямо скажем, не отель Хилтон.

– Ты часто останавливался в этом отеле?

– Это образное сравнение.

– Тогда лучше к Лоле, – предложила я. – Раз вы не можете договориться.

– У нее вечный бардак. Приверженцу уединения и чистоты там делать нечего.

– Приверженцу уединения, если уж на то пошло, нечего вообще делать в бурном мегаполисе, каким является Питер. Ему самая дорога в Тибет и Гималаи. А не здесь…

Перепалка грозила затянуться, что было не в моих интересах.

– И что делать? – задала я резонный вопрос. – Как вы вообще уживаетесь, если не можете прийти к согласию по элементарным вопросам?