Продажные ангелы

Во время подготовки к «большому торжеству» Герман, поручив все дела Игорю, на несколько дней улетел в Лондон. Аня всю неделю, как угорелая, носилась по магазинам с папиным водителем Лешей. Дане это сразу не понравилось, но она старалась не подавать вида. Анечка о симпатиях Даны даже не догадывалась. Хотя если бы и догадалась, вряд ли ее бы это остановило. Скорее наоборот, только подстегнуло. Она денно и нощно кокетничала с молодым шофером, вызывая тем самым рвотные позывы у своей «мачехи».

Вичка пыталась поговорить с подругой, втолковать, что не стоит терять голову из-за шофера, рискуя своим и без того шатким положением. На самом деле девушка понимала, что дело было, конечно, не в водителе Леше. Просто Дана, молодая двадцатипятилетняя девчонка, элементарно маялась от скуки и неудовлетворенности. Все чаще в ее разговорах с подругой проскальзывало недовольство пожилым партнером — его, как бы это помягче сказать, частичной несостоятельностью в интимных вопросах. Она рассказывала, что однажды даже предложила Герману воспользоваться парочкой-выручалочкой под названием виагра, но получила такой от ворот поворот, что думала уже собирать свои пожитки. Впрочем, в тот раз обошлось.

В последнее время Дана была сама не своя. Запиралась в туалете с бутылкой любимого «Джек Дениелс» — и выходила оттуда уже еле держась на ногах. Вичка укладывала пьяную подругу у себя в комнате и засыпала рядом с ней.

Как то ночью, уложив подружку спать, Вичка отправилась принять горячую ванну. Долго нежилась, а войдя в комнату, остановилась, как парализованная. Дана спала, сидя на полу. Прямо перед ней горел ковер, и пламя было уже довольно пугающего размера. Вичкины глаза расширились от ужаса. Первое, что пришло на ум — закричать, но она сдержалась и решила попробовать затушить огонь сама. Схватила шерстяное одеяло с кровати, кинулась с ним в ванную, намочила в воде и бросила на горящий ковер.

Пожар был затушен. В доме по-прежнему царила тишина. Аня и баб Надя легли около двенадцати и, должно быть, уже давно спали. Дана, ничего не ведая, продолжала спокойно сопеть на полу. Вика умудрилась уложить ее на кровать и только утром рассказала о ночном происшествии. Та потом долго ворчала на подругу, почему ей не пришло в голову заснять всю эту прелесть на видеопленку.

С самого утра Дана уже успела накачаться виски, и сейчас, практически в неадекватном состоянии, сидела перед Викой с косячком в зубах.

— Будешь? — в который раз предложила она, протягивая самокрутку.

Вика заметила, что у подруги трясутся руки.

— Я за здоровый образ жизни, — жестко сказала она.

— Тогда тебе точно надо попробовать. — Дана сделала последнюю затяжку и затушила бычок о полог кровати.

Вика отчаянно схватила ее за плечи и стала трясти со всей силы. Из глаз у нее брызнули слезы.

— Что ты делаешь? Что ты с собой делаешь? — кричала она. Потом, вспомнив, что ее не должны слышать, прикрыла рот рукой. И продолжала уже шепотом: — Ты же убиваешь себя, дура! Не понимаешь? Это же плохо кончится!

Дана смотрела на нее стеклянными глазами. Потом молча развернулась и, покачиваясь, вышла из комнаты.

Вика давно от самой Даны знала о ее проблемах с алкоголем, но до поры до времени даже не представляла, насколько это серьезно. Сейчас же она все поняла. Теряясь в догадках, в чем была причина такого жесткого кризиса, девушка даже прочитала несколько серьезных книжек по этой теме. И поняла точно одно — Дана больна, и больна безвозвратно. Потому что болезнь под названием алкоголизм практически не поддается лечению. А у женщин, говорят, особенно. Есть всего один способ выздороветь — самому захотеть этого.

Забегу немного вперед. Просто вспомнила, насколько я была шокирована той переменой, которая произошла с Даной всего за несколько месяцев. Впервые я познакомилась с ней через пару недель после того, как Вика переселилась в дом Германа. Дана тогда показалась мне очень красивой девушкой. Когда же я увидела ее во второй раз, сначала просто не узнала. А потом долго не могла поверить, что передо мной тот же самый человек…

Я была свидетелем некоторых историй алкоголиков. Это больные люди, и мне искренне их жаль. Но это только их выбор.

В один из тех дней пьяная Дана рассказала Вике о своих родителях. Сколько раз до этого, когда Вика расспрашивала ее о матери и об отце, Дана отмалчивалась, отшучивалась, всячески уходила от ответа. Эта тема, очевидно, была ей неприятна. Но Вичка могла только предполагать причину.

Теперь многое стало понятно. Надо сказать, к маме своей Дана относилась с большой нежностью, потому что иначе как «мамочка» ее не называла. О папе же она знала очень немного. Только то, что он был арабом, временно работал в консульстве, и Маргариту, Данину маму, очень любил. По крайней мере один раз он ее любил точно.

Марго была самой что ни на есть настоящей московской валютной проституткой. То есть не какой-то там, простите, «дешевкой», а настоящей жрицей любви советского формата. Дело иметь она предпочитала исключительно с иностранцами, обходя стороной соотечественников. Неважно, являлся ли родной директором магазина «Океан», начальником шинного завода или председателем комитета комсомола, красавица Марго для них была недоступна. Советскими гражданами она не интересовалась.

Как и многие ее «коллеги», Марго поддерживала дружественную связь с КГБ (и это не шутки, несмотря на всю невероятность такого утверждения). Время от времени она встречалась с представителями «опекающего» ее почтенного заведения и делилась с ними кое-какой информацией. Благодаря деловому сотрудничеству с органами, она беспрепятственно могла заниматься тем, чем занималась, и особых проблем не испытывала. Она всегда могла позволить себе лучшие наряды, французские духи и красную икру.

Марго вообще очень трепетно относилась к своей внешности. Регулярно посещала косметолога, массажиста и парикмахера. То, что не получалось купить, она заказывала у лучших портних. Редко кому удавалось выглядеть эффектнее. Маргарита часто наведывалась в «Березку» и, не скупясь, выбирала себе все, что душе угодно. Правда, чаще всего только выбирала, а платили, разумеется, иностранные кавалеры.

Ее квартира была похожа на музей. Здесь был и цветной импортный телевизор, и магнитола «Панасоник», и лучший винил. Такой квартирке мог позавидовать даже член политбюро. Ни для кого из ее соседей по дому не было секретом, чем занимается красавица. Но, несмотря на это, претензий к ней никто не имел. Наверное, потому, что, когда бы к ней ни обращались за помощью, она никому не отказывала.

Особенно Марго гордилась своей коллекцией украшений, которую презентовали ей клиенты. Постоянные клиенты, зная о слабости девушки к побрякушкам, привозили их из-за границы. Да и сама Марго предпочитала в пору своего расцвета брать «гонорар» камушками, а не наличными…

К сожалению, ничего из ее коллекции ко времени совершеннолетия Даны не сохранилось. А ведь там были и довольно ценные экземпляры!

Потом Марго встретила Даниного папу и неожиданно забеременела. Правда, к тому моменту, когда она узнала об этом, симпатичный араб Джалил уже покинул СССР. Впрочем, кто на самом деле отец малышки, Марго узнала, только когда та родилась, — по цвету кожи.