Продажные ангелы

Судьба посмеялась над Викой, преподнеся свой неожиданный сюрприз.

На следующий день все еще продолжавшая надеяться девушка отправилась сдавать анализы. Результат был тот же.

Дана, несмотря на настроение подруги, радовалась, как ребенок. Вику это одновременно и злило, и веселило. Она все никак до конца не могла осознать происходящее. Невозможно было поверить в то, что теперь все по-другому. Совсем по-другому. Что внутри нее живет кто-то другой, часть ее самой, но не она. Вика без конца трогала живот, пытаясь уловить новые ощущения. Но ничего не чувствовала. Кроме одного. Она уже точно знала, что этот ребенок родится, и с каждым днем желала этого все больше и больше.

Девушки решили в первую очередь все рассказать Герману. Хотя Вика даже примерно не представляла, понравится ему новость или нет.

Спокойно выслушав девушку, Герман отправил ее с этим известием к отцу ребенка.

Тем же вечером в доме Романа состоялся долгий, неприятный для Вики разговор. Она хотела во все горло кричать, что ей нечего решать, что ее не интересует чужое мнение, что она сама знает, что делать. Но, сдерживая слезы, мягко говорила Роме, что на все его воля и что она примет любое его решение. Да, это была ложь. Но ложь необходимая.

Как Вика и предполагала, Роман согласился признать ребенка. Обещал дать ему свою фамилию, как полагается. С одной оговоркой. Сначала они пройдут ДНК-тест на отцовство. Вике было нечего опасаться. С момента ее появления в доме Германа, она жила практически как монашка, за исключением редких встреч с Романом.

В образе жизни Вики с этого момента почти ничего не поменялось. Она, как и прежде, продолжала жить в их «берлоге», так же целый день проводила в обществе Даны. Роман и не думал предлагать ей переехать к нему в дом, чему Вика была, надо признать, даже рада.

Герман иногда расспрашивал ее о самочувствии, интересовался не нужно ли чего, предлагал любую помощь. У него в последнее время очень успешно шли дела, и зачастую он возвращался домой не раньше часа ночи. Хотя были ли эти поздние возвращения связаны с работой? Вика давно подозревала, что у Германа есть еще одна пассия. И даже не раз предупреждала об этом Дану. Но та только отмахивалась, говоря, что ей все равно.

Вскоре под предлогом того, что он хочет, чтобы дочь провела начало летних каникул с ним, Герман щедро спонсировал Дане, а вместе с ней и Вике заграничную поездку.

— Заодно и мир посмотришь, — говорил он Вичке. — А то после рождения ребенка, когда еще удастся съездить?

И буквально через неделю неразлучные подружки Дана и Вика летели в Европу. Первым делом направились в Милан…

Вика в первый раз летала первым классом, и ей это очень понравилось. Теперь она узнала, какими милыми могут быть стюардессы.

— Я вот что думаю, — сказала она, намазывая на теплую булочку масло. — Смог бы тот же миллиардер влюбиться в стюардессу, если бы инкогнито летел в экономе? Думаю, что нет!

— Это точно, — охотно подтвердила Дана и блаженно закурила неизменный «Парламент». Она успела выкурить половину сигареты, когда к ней подбежала беспокойная бортпроводница и попросила срочно погасить сигарету.

— Это невозможно! — твердила она. — Курить на борту запрещено.

— А мне, знаете ли, все равно, — медленно протянула Дана. — Я пьяная, и хочу курить. Я вообще всегда хочу курить, когда пьяная.

Она залпом выпила то, что еще оставалось в ее бокале, и посмотрела на женщину своими волшебными синими глазами.

— Это невозможно! — опять повторила та. — Но… если вы и вправду не можете терпеть, пойдемте, я покажу вам одно укромное местечко.

Дана неуверенным шагом отправилась за стюардессой. Они спустились на этаж ниже, и женщина указала Дане на кресло. Минут через тридцать, так и не дождавшись подругу, Вика решила сходить за ней и спасти ее из никотинового плена.

Когда же она спустилась вниз, увидела, что Дана мирно спит. Молоденький бортпроводник тщетно пытался ее разбудить.

«Знали бы они о ее страсти устраивать пожары», — подумала Вика.

Она уговорила паренька-стюарда не будить пьяную подругу и позволить ей здесь выспаться. После чего, предусмотрительно забрав у нее зажигалку, вернулась на свое место.

В остальном, если не считать косых взглядов команды, полет прошел нормально.

Очередной казус случился уже в Милане, при заселении в гостиницу. Не совсем протрезвевшая Дана оступилась на лестнице и рухнула на отполированный мраморный пол. Холл лучшей миланской гостиницы Милана «Four Seasons» был забит до отказа. Поэтому желающих поглазеть на не очень трезвую русскую, во весь голос матерящую сам Милан, его гостиницы и собственно гостей на русском, английском и итальянском (ругаться Дана отлично могла на многих языках), оказалось немало. Однако, несмотря на недостойное поведение, стриженная под мальчика синеокая брюнетка удостоилась одобрительного цоканья и возгласов «bellisima!».

Мальчик-портье спешно помог Дане подняться и усадил в кресло. Пока Вика занималась размещением, Дана безуспешно пыталась снять с себя черные кожаные сапоги. То ли с молнией было что-то не в порядке, то ли с самой Даной, но у нее ничего не получалось. На помощь пришел несимпатичный немолодой джентльмен, уже давно пожиравший ее глазами.

Когда Вика обернулась к подруге, на месте ее уже не было. Только черные сапоги одиноко лежали на полу в ожидании хозяйки.

Мальчик-портье на ломаном английском объяснил Вике, что сеньорита прошла в туалет в конце холла. Дана и в самом деле нашлась в туалете, где абсолютно спокойно мыла ноги в раковине. Вика такое зрелище видела однажды на вокзале. Только на месте Даны был старик-бомж с распухшей физиономией.

Понимая, что, если их застанут за этим занятием, придется искать новый ночлег, Вичка оттащила Дану от раковины, запихнула ее в кабинку туалета и, изодрав целый рулон туалетной бумаги, вытерла ей ноги. После чего неспешной походкой они отправились в номер. Там Вика сразу уложила подругу спать. Правда, Дана, требуя «продолжения банкета», еще долго сопротивлялась и норовила спуститься поужинать.

А назавтра она в очередной раз клялась подруге, что отныне будет вести себя хорошо. Вике оставалось только надеяться, что слово она сдержит.

Следующие несколько дней девушки просыпались около одиннадцати часов утра, завтракали в номере, приводили себя в порядок (вернее, только Вика, потому что Дану заставить накраситься было невозможно) и выходили в город.

Их отель располагался в Мекке всех шопогол и ко в мира, на главной улице миланской моды виа Монтенаполеоне. Поэтому основным занятием были прогулки по магазинам. Однако миланский шопинг явно не доставлял Дане удовольствия. Казалось, она уже просто по привычке, машинально заходит в магазины и рассматривает витрины. Сам процесс ее совсем не вдохновлял. В итоге покупок было сделано не так уж и много, и то в основном все было куплено Вике. Дана, не скупясь, выбирала подруге дорогие обновки. Золотые туфли от Гуччи, фисташковый палантин от Фенди, кожаные перчатки от Прада. Но больше всего Вичка радовалась идеально скроенному костюму-двойке из светлой шерсти от Валентино. О таком она мечтала всю сознательную жизнь, и, наконец, ее мечта сбылась. Дана, правда, выбор подруги не одобрила. На ее взгляд, так Вика еще больше стала походить на «училку старших классов в пятом поколении».