Продолжение следует
Шрифт:
Ослепительная вспышка положила конец размышлениям Истинно Разумного, и боли он не почувствовал…
Я понял. Вот теперь я понял.
Я ощущаю, как сила всемирного тяготения стремится свернуть пространство Вселенной, закуклить его, остановить разбег галактик. Повернуть процесс развития вспять, чтобы через миллиарды лет уничтожить всё, что наросло в этом мире — звёзды, планеты, вот эти самые «чёрные дыры», зародыши будущих Вселенных — всё свернуть, сжать в точку, не имеющую ни объёма, ни размеров, ни времени… Вернуть в исходное состояние, в ничто.
Я усмехаюсь.
Я усмехаюсь жёстче. Мы не можем изменить закон всемирного тяготения. И к тому же всемирное тяготение нам не опасно, ибо в запасе у нас вечность. Но вот эти ребята — Нармеры, Гитлеры, Чингис-ханы и прочие самозваные зелёные Повелители Вселенной — их можно и нужно остановить. На всех уровнях развития. Само их существование абсолютно недопустимо.
Я открываю глаза. На меня в упор смотрит моя жена. Моя Ирочка, моя Летящая под дождём…
— Ты чего не спишь? — бормочу я. Ляпаю, по обыкновению…
— Ты понял. Ты всё понял, Рома! Какая я счастливая!
Долгий, тягучий поцелуй разом прерывает ход моих гениальных мыслей. Впрочем, дело сделано, и можно наконец расслабиться. Вон братец Федя мечтает заделаться Хозяином Вселенной — вот пусть он пока и потеет над сингулярностями…
«Нет, это невозможно!» — глаза Ирочки искрятся смехом — «Разве Великий спящий может быть таким балбесом, Рома? Тем более Всевидящий…»
«Легко!»
Глава 9
Уроки ангельского
«Рома, это Уот. Можно посетить ваше жилище?»
«Да… Можно»
Изображение вспыхивает прямо в воздухе.
— Хозяевам дома мира и процветания! — произносит Уот старинную формулу приветствия.
— И тебе того же, Летящий в ночном тумане, — Ирочка смотрит серьёзно. — Вот, полюбуйся, до чего вы довели моего мужа. Я полагала, в вашей конторе к технике безопасности относятся серьёзно.
— Тысяча извинений, Летящая под дождём…
— Можно просто Иолла.
— Тогда я Уот. Бой есть бой, хотя и учебный. Твой супруг явил находчивость и где-то даже героизм.
— Это да. Это он умеет.
— Ну чего ты, правда? — не выдерживаю я. — Ангел по делу к нам… Ты ведь по делу?
— Непременно, — Уот смеётся. — Ты можешь работать дома до конца месяца, это шесть смен. Как раз обрастёшь перьями. А пока начальство жалует тебя экскурсией. Шеф пытается загладить свою вину, не иначе.
— Какой экскурсией? — я оглядываюсь на жену.
— Космической, на Холодную. Вылет послезавтра, сутки туда, сутки обратно, сутки на месте. Ты же хотел слетать в космос? — Уот смеётся. — Строго говоря, больше никуда летать ты пока не в состоянии, даже за фруктами.
— Спасибо, — я вдруг спохватываюсь. — А моя жена?
— Если она пожелает и найдёт время. Путёвка на двоих.
Я просительно смотрю на Ирочку. Та раздумывает. Прикусив губку, встряхивает кудряшками.
— Ладно, так тому и быть. Уот, а ты бы залетел на час-полтора? Пора уже познакомиться
поближе. У нас грибы розовые в корзинке…— Грибы розовые?
— Да, и ещё я заказала мелких яиц.
— Твои аргументы столь убедительны… Я лечу.
Изображение гаснет. Я обнимаю Ирочку.
— Ты молодец у меня. Я чего-то не сообразил пригласить. Слушай, а как же твоя работа?
— Работа подождёт, правда. И потом, как там говорит Коля-Хруст? Насчёт халявы…
— «Всякая халява развращает»
— Не, это не то. А, вот: «Больше жизни мы любим только халяву». Правильно сказала?
— Ты разлагаешься от общения с дикарями. Один этот биоморф чего стоит!
Она звонко хохочет.
— Да, ты прав. Этот биоморф имеет для меня огромную ценность!
— Вот это и есть космодром? Я-то думал, газохранилище какое-то…
Мы с женой стоим на жёсткой и густой травке, куда нас аккуратно выгрузил транспортный кокон — прямо на землю, как нелетучих.
«Почему как?» — фыркает Ирочка, уловив мою мысль.
Да, это правда. Сейчас я могу летать только по вертикали, подобно своим предкам.
Здоровенный шар экскурсионного планетолёта прямо перед нами, как яйцо, снесённое колоссальной кукушкой прямо посреди леса на поляну-проплешину с жёсткой травой. Яйцо глубоко осело в землю под своим весом. Я прикидываю — метров шестьдесят в поперечнике, не меньше.
«А первые гравилёты были ещё больше. Громоздкость — неотъемлемый спутник несовершенства техники»
«А мне нравится»
Действительно, чувствуется в этом мощь, не то, что эти нынешние транспортные коконы — будто и нет ничего…
«Вообще-то мне тоже нравится старинная техника. К тому же коконы действуют только на планете, максимум на очень низких орбитах. Для полётов к другим планетам в пределах системы используются гравилёты, вроде этого. Очень надёжная техника, кстати, хотя и старинная»
Да, я знаю. Здешняя Холодная — некий аналог нашего Марса, только она малость покрупнее и по этой причине имеет приличную атмосферу. Есть ещё и Горячая — опалённый каменный шар, чья атмосфера давно сдута неистовым солнечным ветром. Рай стоит вторым номером в этой планетной системе, и стоит очень удачно — ни жарко, ни холодно, климат в самый раз для курорта.
«Всё верно, Рома. Формирование планетных систем везде в общих чертах сходно. Только в вашей системе сформировалось два протопланетных пояса-кольца, и появились Венера и Земля, а у нас тут одно, из которого вышел Рай. И планета наша потому такая большая — материалу больше досталось»
«Ты у меня ещё и астроном?»
«В пределах школьной программы» — фыркает Ирочка.
Мы уже подошли к пандусу, полого спускающемуся из круглого трёхметрового люка, подобно громадной доске. Я уже знаю, что вообще-то этот корабль может захватывать и втягивать в себя пассажиров и грузы, подобно кокону — ап, и ты уже там! Но сейчас народ подтягивается непрерывно, поэтому просто выпустили пандус — заходите, гости дорогие.
В вестибюле — или что там у космических кораблей, шлюз-тамбур? — светится бело-молочным светом потолок, скошенный по углам, как в мансарде. Под ногами упругое покрытие — обычный интерьер. Во, даже икебаны на стенках понавешаны… Удивительное постоянство и однообразие вкусов, между прочим.