Проект "410"

— Я уже говорила, Лена не простой человек, — ответила она со вздохом. — Ты никогда не узнаешь, повторится это или нет.

— Ты же мне поможешь? — Я не знал, что сказать.

— Я не знаю, Семён, — Алиса подняла виноватые глаза. — Не знаю, чем тебе помочь.

— Помоги её спасти.

— Постараюсь, — Двачевская едва заметно кивнула и добавила. — Только не думай, что это будет легко.

— Даже в мыслях не было.

— Я серьёзно, — она нахмурилась. — Ты думаешь — это единичный случай? Думаешь, такого больше не повторится?

— Не знаю, я уже ни в чём не уверен, — закрыл глаза руками.

— Никто из нас не уверен.

По улице пробежался прохладный ветерок, он покачнул деревья, и те беспокойно зашумели. Алиса поёжилась от холода, крепче укуталась в одеяло и двинулась обратно в дом, не сказав больше ни слова.

Я ещё несколько минут стоял в раздумьях, на что я готов? Что я смогу сделать, если Лена снова решит покончить с собой? Смогу ли я её защитить? Не знаю, наверное, она была права, мне совершенно ничего не известно.

Будь на моём месте кто-нибудь другой, смог бы он всё решить? Возможно, смог бы. Например, Шурик или Электроник, эти ребята никогда не унывали, они бы уже во всём разобрались. Но они не на моём месте.

С этими мыслями я направился к входной двери и вновь оказался в доме. На ощупь добрался до комнаты и завалился на кровать. Лена крепко спала, она тихо сопела мне под ухо, что-то едва слышно шептала во сне, под этот шёпот я и уснул.

Утром я проснулся совершенно разбитым: голова болела, глаза отказывались открываться, но когда я их все-таки открыл, то увидел сидящую перед окном Лену. Она грустным взглядом наблюдала за появляющимися на стекле каплями дождя.

— Как ты? — Спросил я первое, что пришло в голову.

— Всё в порядке, — она повернулась ко мне. — Я думала о том, что вчера произошло.

— И что же ты решила?

— Понимаешь, Сём, — Лена взяла меня за руку. — Кроме тебя, у меня никого нет. Когда смена закончится, и я вернусь домой, то вокруг не будет никого, кто бы любил меня.

— А… — Я не успел ничего сказать.

— Одна лишь бабушка, которой абсолютно наплевать на меня, да отец, который видит меня один раз в год и даже не знает, когда у меня день рождения.

— Когда мы будем уезжать из лагеря, — я так же взял её за руку. — Я тебе многое расскажу, думаю, ты не поверишь, но обещаю, я тебя не оставлю. Слышишь? Не оставлю…

— Я очень надеюсь, — она слегка улыбнулась. — Теперь идём.

— Куда?

— Алиса нашла место, где можно перейти через болота, — Лена потянула меня, заставляя подняться с кровати. — Вставай сам, ты тяжёлый.

Зайдя на кухню, я захватил сумку с галетами и, достав оттуда одну из пачек, вышел из дома. Алиса понуро стояла на обочине дороги и переваливалась с ноги на ногу. Заметив нас, она не спеша двинулась навстречу.

— В общем, — начала она. — Там, недалеко от моста, есть лаз. Не знаю, куда он ведёт, но, похоже, что по нему можно перейти на другую сторону.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — Я недоверчиво глянул на Двачевскую.

— У тебя есть идеи получше? — С издёвкой спросила Алиса.

Я ничего не ответил, и мы медленным шагом направились к болотам. Небольшой моросящий дождь оставлял мокрые следы на рубашке, прохладный ветер, оставшийся с ночи, назойливо дул в глаза.

Мне вдруг стало интересно, что сейчас происходит в лагере. Ищут ли нас? Подняла ли Ольга Дмитриевна тревогу? В голове тут же нарисовалась картина: «Совёнок» в

оцеплении. Повсюду снуют суровые полицейские или, вернее, милицейские, а вожатая с сумасшедшим взглядом носится по лагерю и гоняет остальных пионеров, заставляя их искать нас. Я невольно усмехнулся.

— Чего лыбишься? — Недовольно спросила Алиса.

— Да так, представил, как Ольга Дмитриевна из-за нас подняла весь лагерь ну уши.

— Действительно забавно, — она тоже слегка улыбнулась.

— Ребята! — Подала голос Лена. — Это не смешно! Она, наверное, сильно волнуется.

— Ничего, ей полезно, — отмахнулась Двачевская. — Пускай побесится немного.

— Мне её жалко, — Лена вздохнула.

Остальную часть пути мы прошли молча, атмосфера не была такой накалённой как вчера, но всё же ощущалось, что девочки не рады друг дружке. Да, они больше не ругаются, но их молчание говорило само за себя, общаться они пока не намерены.

И всё же меня волновал вопрос, неужели не могут найти? Я понимал, что мы ушли достаточно далеко, но, по-моему, в таких случаях в небо поднимают вертолёты и обшаривают местность с воздуха.

Хотя, возможно, мы снова оказались в какой-нибудь параллельной реальности, может быть, это мир после ядерной катастрофы, иначе как объяснить всеобъемлющее запустение и вечно мрачную погоду? С другой стороны, мы должны были бы получить нехилую дозу радиации и минимум полысеть, но чувствовал я себя относительно хорошо.

Странно, но мы всё ещё размышляем о том, что будем делать, когда попадём в лагерь, вспоминаем родственников и друзей, выясняем отношения и вообще ведём себя, как всегда, за исключением пары моментов. Но ведь можно и не вернуться, можно никогда больше не увидеть друзей и родителей, наверное, зря обнадёживаем себя.

Скоро ноги снова увязли в грязи, мы миновали холм, на котором вчера разыгралась сцена с Алисой, прошли мимо какого-то уродливого дерева: ветви его были искорёжены, кора серая, словно пепел, листьев не было, на стволе виднелись колючки.

Мы вышли на сухую поляну, окруженную болотом, будто до последнего боровшуюся с жуткой тиной и уродливой растительностью. Ее покрывала яркая зелёная трава, а в самом её центре находился открытый люк, ведущий под землю.

— И с чего ты взяла, что он ведёт именно на тот берег? — Я опасливо заглянул внутрь.

— Хочешь перебираться вплавь? — Алиса посмотрела на меня из-под бровей.

— Ладно, — я начал спускаться вниз.

— Стой, — Двачевская протягивала мне небольшой красный фонарик.

— Где ты его взяла?

— Нашла, — Алиса всунула мне его в руку и отвернулась.

Железная лестница жалостно скрипела и шаталась, я лишь молился, чтобы она не сорвалась. Совсем скоро ноги почувствовали бетонный пол, для уверенности я попрыгал на месте и начал осматриваться.

— Сём? — Голос Лены отразился эхом от стен.

Я поднял голову, девочка заинтересовано смотрела на меня сверху и не решалась спускаться.

— Давайте, тут безопасно, — крикнул я ей и шёпотом добавил. — Надеюсь.