Проект Re: Четвертый том

И вспоминая одну из его жён, которую я увидел на приёме рода Мори, а после смотря на «пойманных» им девушек, становилось вполне понятно, какие у него вкусы.

Если обобщить, то самые важные факторы: выше него на сантиметров пять плюс-минус, грудь размером не меньше пятого и аккуратные длинные ножки.

В общем, если вернуться к изначальной сути и подвести итоги, то хоть собравшиеся тут люди и кичатся своими манерами, но в этот праздник они о них буквально забывают. Естественно, в разумных приделах.

Например, я сильно сомневаюсь, что за все три дня и три ночи увижу хоть раз, чтобы кто-то из аристократов перебрал с алкоголем и перешёл границы дозволенного, к примеру, начав громко кричать, материться, или же что похуже. И дело тут даже не в том, что за это будет что-то плохое, а скорее чисто в нежелании выглядеть дурно в глазах других.

Вот примерно так и обстоят дела с поведением аристократов на этом фестивале.

— Кстати, сейчас уже начнётся ночной аукцион, — подняв левую руку и взглянув на свои электронные часы, сказал Кавано. — Хочешь его посетить?

Я призадумался на несколько секунд.

— Пожалуй, — добавив про себя: «Всяко лучше, чем бесконечные разговоры с аристократами. Хотя на самом деле причина даже не в этом».

После этого короткого диалога Кавано развернулся и пошёл к лифту.

В этом направлении и до этого шло несколько аристократов, видимо, тоже направляясь к месту проведения ночного аукциона — к внутреннему двору отеля, который мы с Кавано посетили ещё когда только прибыли сюда.

А теперь, стоило и такому центру внимания, как мы, направиться туда, так и все остальные сразу вспомнили об аукционе, быстро посмотрев на свои часы, или на часы, расположенные по всему игровому залу, и поняв, что время подходит, направились за нами следом.

Вполне очевидно, что среди них были даже те, кому сам аукцион был не интерес и они лишь хотели оказаться рядом с нами в надежде, не пропустить что-нибудь интересное.

Такой расклад мне не слишком-то нравился, но сделать с этим я ничего не мог, так что просто смиренно шёл к лифту, ощущая и видя, как за нами ненавязчиво следует толпа, становящаяся с каждой секундой всё больше и больше.

Зайдя в лифт, благо, это бремя временно покинуло меня, но лишь до того момента, пока мы не оказались на внутреннем дворе отеля, который, кстати говоря, сильно изменился, если сравнивать с тем, что было в момент, когда мы тут были.

Сейчас тут везде горели разноцветные огоньки, укрощающие все лавочки и автоматы, сам же подиум освещался подвешенными по углам отеля прожекторами.

А также перед и по обоим сторонам подиума поставили сотни стульев, часть из которых уже заняли находящиеся в нескрываемом искушении аристократы.

И естественно, поскольку даже сейчас, ночью, было довольно жарко, здесь ещё установили несколько мощных, наружных кондиционеров, которых вполне хватало, чтобы чувствовать лёгкую прохладу и при этом не замерзать.

Тем временем, мы с Кавано, как и большинство собравшихся, присели на приготовленные для нас стулья в ожидании, так называемого, «ночного аукциона».

— Хочешь узнать, что это за аукцион такой? — тихо со слегка приподнятыми уголками губ спросил Кавано, чтобы, кроме меня, его более никто не слышал. — Тем более, у тебя сейчас денег на многое хватит.

— Думаю, я это сейчас и так узнаю.

— Ха, — усмехнулся Кавано, — и то верно. Хотя, я думаю, ты-то ничего себе тут не возьмёшь и тебе тут будет довольно скучно.

— Как знать, — лаконично ответил я, завершив наш маленький диалог.

Прошло около десяти минут и, наконец-то, всё началось.

С подиума пошёл лёгкий белый дым, окутывающий самый его низ и проходя к зрителям, по сторонам раздалась лёгкая, приятная и относительно пафосная музыка, а часть света от прожекторов начал мерцать.

И в этот момент на подиум поднялся мужчина с микрофоном — сегодняшний аукционист, одетый в классический стиль, несмотря на явно неподходящую для этого погоду и время года.

На его лице сияла яркая улыбка.

Мерцания прожекторов прекратилось и большая часть света сошлась на нём, дым стал идти медленнее, а музыка стала тише.

— Приветствую вас, господа, и благодарю за то, что нашли и выделили время для посещения этого фестиваля в своём плотном графике, — начал он свою речь, буквально запев идеальным для ораторства голосом. — Уверен, вы не пожалеете о своём решении, а кто-то уже не пожалел, — и в открытую посмотрел на меня.

Вслед за ним, естественно, так же сделали и почти все присутствующие, кроме разве что тех, кому я был неприятен, или кому уже надоел. Ну и, разумеется, тех, кто понимал, что мне это не нравится, но таковых было, к моему сожалению, слишком мало, ведь мало кого интересовало мнение только что принятого члена рода, который всё ещё, можно сказать, на птичьих правах.

— Но все же не будем забывать, ради чего вы все тут собрались, — вновь он взял всё внимание на себя, наконец-то, отлипнув глазами от меня, — и наверняка каждый тут находящийся ждёт в нетерпении сути этого аукциона, так что томить вас долгими речами я не собираюсь! Вместо этого попрошу лишь о трёх вещах, — он поднял левую руку и выгнул три пальца, начиная с указательного и заканчивая безымянным: — Первая, — он загнул безымянный, сделав небольшую паузу, — соблюдайте, пожалуйста, установленные правила использования; второе, — он загнул средний палец, и вновь маленькая паузу, — вываливайте как можно больше денежек! И третье, — загнул последний, указательный палец, — веселитесь на полную со своей покупкой на протяжении этих трёх ночей!

«Правила использования, значит. Забавная формулировка, учитывая, какой товар тут будут продавать.»

Ответом его яркой и энергичной речи были аплодисменты.

И почти сразу, следом за окончанием его речи, музыка вновь усилилась, став даже громче, чем была до его появления, дыма так же резко стало в разы больше настолько, что он заполнил весь низ подиума, а свет от прожекторов начал бегать по всему внутреннему двору.

И в этот момент все, видимо зная, что будет дальше, повернулись к основному выходу с отеля, через которым мы сюда и попали.

Я повернулся следом и увидел, как оттуда одна за другой выходят молодые девушки, направляясь к подиуму.

Всё, что на них было надето, — это чёрные купальники в виде бикини и такие же чёрные туфли с высокими каблуками. Но самое интересное — это их лица: они размазывались и становились нечёткими настолько, что рассмотреть лицо и опознать, какое оно и кто это — было совершенно невозможно.

«Один из артефактов древних, что люди смогли переделать под себя и свои нужды,» — произнёс я про себя, глядя на одинаковые кольца на руках у девушек.