Проект «Валькирия»

– На преступниках. Приговоренных к смерти. На тех, кому, так или иначе, суждено умереть, – буркнул Дуглас тоном ниже.

– Именно этим способом мы и решили воспользоваться, – помолчав, тихо сказал гигант. – Похищать людей на улице никто не станет. К тому же нам нужно не просто здоровое тело, а донор, у которого окажется наибольшее количество совпадений по генетическим признакам. Как, например, при пересадке органов. А выяснить это проще всего в тюрьмах. Выкупить смертника не так дорого, как может показаться на первый взгляд. Эта практика имеет достаточно широкое применение.

– Сегодня это сделаете вы, завтра еще кто-то, а потом это дело встанет на поток. И во всем буду виноват я, – еле слышно проговорил Дуглас.

– Не волнуйтесь. Хозяин не собирается делать это достоянием общественности. О нем ходит много слухов, но вживую его видели единицы. Все свои дела он ведет при помощи компьютера, а для контроля и наведения порядка есть я и моя команда. О его увечьях никому не известно. Даже медицинские карты сразу изымаются и хранятся в его личном сейфе.

– Почему? – растерялся Дуглас.

– В мире по-настоящему больших денег болезнь – это слабость, которую можно использовать против болеющего. Это не просто банка с пауками. Это настоящий заповедник для крокодилов. Так что можете забыть о своих страхах. Никто ничего не узнает. Это я вам гарантирую.

– Вы говорите так, словно способны влиять на своего шефа, – не поверил Дуглас. – Не имейте привычки говорить за других. Можно крепко вляпаться.

– Я знаю, о чем говорю, – рыкнул в ответ Расти.

– У меня нет причин не верить вам, но признаюсь откровенно, мне страшно, – еле слышно прошептал профессор.

– Чего именно вы боитесь? – уточнил гигант.

– Если хоть одно слово просочится в прессу, меня распнут. Я стану самым гонимым человеком во всей обитаемой галактике. Меня просто уничтожат.

– Никто ничего не узнает, – медленно, с расстановкой ответил Расти.

– Я уже сказал, я вам верю, но все равно боюсь, – вздохнул профессор.

– Это уже напоминает манию, – покачал головой гигант.

– Это нормальное чувство человека, которого подбивают сделать то, чего делать нельзя, – оскорбился Дуглас.

– Вот как?! Я должен понимать, что вы отказываетесь? Решили оказаться на улице, господин профессор? – зашипел Расти, нависая над Дугласом, словно скала, готовая в любой момент обрушиться.

– Да поймите же! – завопил Дуглас, снова начиная нервно метаться по лаборатории. – Это не просто операция по пересадке какого-то органа. Это даже не набор органов. Он хочет получить другое тело. Чужое! Чужое тело!

– Хватит орать! – рявкнул гигант так, что лабораторная посуда задребезжала, а монитор на столе профессора закачался. – Если исходить из вашей логики, то любое тело это и есть набор донорских органов. И именно операцию по пересадке этого набора органов вам и предстоит провести.

– Но что будет с донором? А главное, где вы его возьмете? – не унимался Дуглас.

– Я уже ответил на этот вопрос. В камерах смертников регулярно оказываются молодые, совершенно здоровые люди, вся проблема которых заключается в их образе мышления. И именно это мышление приводит их к такому итогу. Государственная репрессивная машина не останавливается. Так что прекратите рефлексировать и займитесь делом.

– Поймите, если об этом узнают даже в узких кругах богачей, это станет началом конца. Они дружно кинутся менять свои тела, уничтожая людей сотнями, если не тысячами. Всколыхнется все преступное дно, пираты начнут продавать людей не в рабство и не просто на органы. Начнется кровавый кошмар.

– Профессор, не держите нас за идиотов, – презрительно фыркнул Расти. – Все это было давно уже продумано и, исходя именно из этих соображений, вся операция, все материалы по вашему участию в ней, и вообще вся эта история будет засекречена. И не просто засекречена. О ней будут знать единицы. Только те, кто будет допущен к операции. Во время самой операции в зале будете находиться только вы и куча медицинских роботов последнего поколения. Не будет даже медицинской сестры. Ассистировать вам будем мы. Я, Айвен и Салли.

– Но ведь вы ничего не смыслите в медицине…

– Мы смыслим в ней больше, чем вы можете себе представить, – огрызнулся Расти. – И хватит об этом. Заканчивайте здесь и отправляйтесь спать.

– Расти, я… мне… мне нужны гарантии, – собравшись с духом, потребовал профессор.

– Гарантии? Какие именно? Хотите, чтобы я написал: обязуюсь никому не рассказывать правду о своем боссе или не оторву голову профессору, который спас моему шефу жизнь? – иронично фыркнул гигант. – Сюрреализм, профессор. Научитесь доверять тем, с кем работаете.

– К сожалению, такое доверие часто заканчивается потерей головы, – вяло огрызнулся Дуглас.

– Бывает и так, – спокойно согласился Расти. – Но не в нашем случае. Так и быть. Я повторю еще раз. Все, что мы собираемся сделать, будет известно очень узкому кругу лиц, каждое из которых кровно заинтересовано в том, чтобы все осталось в тайне.

– А кто будет заниматься покупкой донора? – не унимался профессор.

– Айвен и его команда. И все будет залегендировано под проект, которым до нас тут занималась правительственная команда. Так что с этой стороны все будет чисто.

– Да? – иронично спросил Дуглас. – А ничего, что для проекта требуются только женщины?

– А кто сказал, что ваш препарат не может быть модифицирован? – с не меньшей иронией спросил Расти.

Профессор растерялся и, не найдя, что ответить, лишь неопределенно пожал плечами. Чуть улыбнувшись, гигант молча кивнул и, развернувшись, направился к выходу. Глядя ему в спину, профессор неожиданно для себя отметил, как легко и бесшумно он двигался, несмотря на свои поистине ужасающие габариты.

– Не забудьте, профессор. Через час вы должны спать в своей кровати, а следующие три дня у вас выходные, – сказал Расти, обернувшись в дверях.

– Я помню, – обреченно кивнул Дуглас.

Дождавшись, когда программа закончит запущенные им вычисления, профессор скачал все данные на свой файл, блокированный личным паролем, и, выключив компьютер, поплелся в жилой отсек. Только теперь он понял, как сильно устал. Мысленно поблагодарив Расти за заботу, он кое-как добрался до жилого отсека и уже предвкушал долгий, здоровый сон, когда из бокового перехода вдруг вынырнул какой-то темный силуэт, и горло профессора оказалось сжатым, словно тисками.