Проект "Вайнах"

Неожиданно Щегол прервал свои разглагольствования. Сквозь строй оцепления проехал БТР-80, абсолютно новая машина, защитная краска еще сверкала в лучах солнца. Черные, как нагуталиненные, колеса медленно подминали ребристыми протекторами пыльную землю. При всей своей узнаваемости машина была странной, вместо орудийной башни на броневике был установлен металлический гриб. С полметра высотой и метр в диаметре была его шапка, из-под которой выглядывали два десятка небольших трубок.

— Ты смотри, Серега, с другой стороны такая же „беда“ подъехала, — почти восторженно закричал Щегол и, сникнув, спросил: — Что это за чертовщина?

— Скорее всего, — Сергей не знал, что это такое, но мог предположить, — дозиметрическая разведка. Проверяют, не начали ли мы ракеты разбирать.

— Во лохи, блин.

— Нет, они не лохи, — покачал головой Луницкий. — Они, друг Горацио, готовятся к штурму. Пускай попробуют, а мы им преподадим назидательный урок. Так сказать, на будущее.

Сергей подошел к пульту управления, поднял пластиковый футляр-крышку, где находилась одна-единственная большая красная кнопка, под которой была установлена табличка с надписью „Защита“. Сразу же все отсеки БЖРК наполнились ревом сигнальной сирены. Снаружи открылись замаскированные порталы, выдвинув из своих недр защитные комплексы. Так же автоматически выдвинулись пульты управления огнем и амбразуры систем управления.

Защитная система на БЖРК носила прозаическое название „Пояс верности“. Состоял он из сдвоенного блока: скорострельного четырехствольного авиационного пулемета „ГШГ“ и установленного под ним струйного огнемета. Пулемет калибра 7,62 мм в авиации не прижился из-за слабости боеприпаса, в то время как в наземных системах безопасности он был просто необходим. Шквальный огонь пулеметов плотно покрывал от тысячи до пятидесяти метров, если же нападающие прорывались за черту пятьдесят, в ход шел огнемет, выжигающий все живое на оставшемся пространстве. Система была безукоризненна, оберегая правительственные бункеры и ракетные шахты, работала в автоматическом режиме. На БЖРК, выглядевшем вполне мирно, дабы избежать несанкционированного расстрела какого-нибудь полустанка, управление огнем велось в ручном режиме. Причем каждый огневой блок управлялся одним снайпером, который садился на выдвижное сиденье, наблюдая за противником через секторный прицел, держась за ручку управления, похожую на обычный джойстик с двумя кнопками-гашетками. Простота управления позволяла быстро обучать новичков.

Услышав сигнал сирены, заранее отобранные боевики заняли места за пультами управления, видя в секторные прицелы лица солдат внутренних войск. Пулеметный свинец вполне бы долетел до них, но не было приказа открыть огонь.

Ощетинившись пулеметно-огнеметными блоками, БЖРК напоминал бронепоезд времен Гражданской войны. Возможно, это перевоплощение и пугало кого-то из солдат и офицеров, но только не операторов-наводчиков, сидящих в двух бэтээрах.

То, что Луницкий принял за дозиметрическую разведку, на самом деле было ударной лазерной установкой „Арган“ — последнее детище научно-исследовательского института астрофизики. Двадцать трубок под шапкой гриба были миниатюрными лазерными пушками. Сейчас, когда захваченный комплекс оскалился, обнажив не только стволы, но и прицелы, операторы, глядя на экран монитора, поделенного на двадцать небольших квадратов, манипулировали клавишами управления, наводили на них стволы лазерных установок. Когда все цели были охвачены, последовал короткий доклад:

— На боевом.

Теперь следовало ждать приказа открыть огонь.

Закончив говорить, Журавлев поднялся из-за стола, на котором были разложены карта, фотографии, схемы. Дав минуту на переваривание услышанного, генерал спросил:

— Вопросы, возражения, предложения есть?

— Вопрос можно? — из-за стола поднялся полковник Маковцев.

— Слушаю.

— В общем, ваш план, товарищ генерал, как говорится, без сучка и задоринки. Но, — последовала короткая пауза, — сомневаюсь, что штатный боеприпас „В-94“ сможет пробить обшивку БЖРК.

Журавлев улыбнулся. Полковник отдавал себе отчет, что произойдет с его людьми, если хоть на одном из подготовительных этапов произойдет сбой. Хотя сам еще полчаса назад был готов штурмовать БЖРК под прикрытием аэродромных прожекторов.

— Огонь будет вестись только по приборам наблюдения, это наиболее уязвимые места. В БЖРК прочность титано-магниевой брони не уступает высоколегированной стали, поэтому будем применять для этого новый боеприпас повышенной пробиваемости. — Увидев недоверие в глазах окружного генералитета, Андрей Андреевич кивнул офицеру по особым поручениям. Тот достал из кейс-атташе длинный, бутылочной формы патрон к крупнокалиберной винтовке. Генерал взял его из рук офицера, продемонстрировал собравшимся, для большей убедительности протянул патрон Маковцеву.

Полковник взвесил патрон на ладони, коснулся ярко-оранжевой пули и удивленно перевел взгляд на Журавлева:

— Пластик?

— Целлюлоза, пропитанная специальным горючим составом, внутри находится десятимиллиметровая пуля длиной сто миллиметров.

— Типа австрийской „стрелы“, — проговорил начальник военной разведки округа, демонстрируя свою осведомленность.

— Вроде того, — подтвердил Журавлев, — только их „стрела“ из вольфрама и предназначена для гладкоствольного оружия, при попадании в броню крошится и поражает осколками. Наш „Саморез“ имеет свои внутренние нарезы для лучшей балансировки. В броню вкручивается, как шуруп, и проходит целиком, поражая противника своей массой и убойной силой. Это первое, — генерал загнул палец, — второе, наши стрелки не промахнутся, они одни из лучших — инструктора стрелковой подготовки с высших офицерских курсов „Выстрел“. Еще вопросы?

Из-за стола поднялся немолодой тучный генерал-лейтенант с обрюзгшим лицом, заместитель командующего округом по воспитательной части.

— Обедненный уран, ведь это опасно для здоровья? — удивленно произнес он хорошо поставленным голосом площадного оратора.

Левая бровь Журавлева гневно вздыбилась.

— Наверное, такие, как вы, генерал, сердобольные, придумали приговоренным к смерти мазать лоб зеленкой, чтобы те после расстрела не получили заражение крови.

Все дружно рассмеялись, генерал-лейтенант покраснел как рак и сконфуженно сел на свое место.

— Еще вопросы? Нет. Тогда по местам, через полчаса начинаем операцию.

Загремели сдвигаемые стулья, генералы поспешно покидали помещение передвижного командного пункта. Хотя многим делать было нечего.

— Разрешите вопрос не совсем по теме, — полковник Маковцев единственный не спешил.

— Валяй, полковник, — сев на свой стул, кивнул Журавлев, вертя в руке патрон с оранжевой пулей.

— Как я понял, у вас до мелочей отработана технология захвата подобных объектов?

— Конечно, — подтвердил начальник оперативного отдела ГРУ.

— Тогда почему ваши люди не сами штурмуют БЖРК, ведь там заложников нет.

— Потому что ответственность корпоративная, — последовал не очень длинный, но вполне вразумительный ответ.

— Ясно, — кивнул командир „Альфы“, ему честно объяснили, что за этот штурм никто не хочет нести ответственность единолично, — разрешите идти?

— Подожди. — Журавлев подвинул к себе план расположения отсеков БЖРК. — Я вот что подумал: заходить вы будете с четырех направлений?

— С четырех, — подтвердил полковник.

— Отсюда, отсюда, отсюда и отсюда, — пальцы Андрея Андреевича обозначали направления штурмовых групп, проникающих в БЖРК. — Только в одном месте получается несостыковка, в генераторной они могут запереться, и тут у твоих людей будет заминка. Сам понимаешь, чего она может стоить.

— Понимаю, — сказал полковник. Он действительно понял, чем эта заминка может закончиться.

— Ты подсади человечка на крышу этой генераторной, — палец Журавлева уперся в крышу вагона. — Пусть сделает отверстие кумулятивным зарядом и поддержит наступающих, как говорится, огнем и маневром.