Проект Ворожея

– С чего бы это? Я же в своем уме.

– Вот и я в своем, Антоха. Я совершил косяк, я – не Ольга, – махнул он рукой в сторону дома. – Она не виновата, никак меня к этому не подтолкнула. Только мое любопытство или черт знает еще что. Но это никак мое восприятие Ольги как главного человека в моей жизни не поменяло. Наоборот, все стало очевиднее некуда. И с какой стати я тогда должен с ней делить груз этой ошибки, зная заранее, что это причинит ей боль?

– И что же тогда? Ты просто решил простить себе и забыть тот случай?

– Нет. Не простил и тем более не забыл. Просто научился жить с этим опытом. Думаешь, я в этом не прав?

Так, надо закругляться. Чего это меня практически допрашивать его потянуло? Весь разговор какой-то вышел кривой и неуместный, а вопросы мои вообще шедевральны.

– Не спрашивай меня. В чем-чем, а в этих вопросах я полный ноль. И вообще, Никитос, ты такой, мать его, правильный, что у меня уже от тебя долбаный токсикоз начинается!

– Ну не ной, Чудо! На солененькое хоть не тянет? А то я тебе Ольгины огурцы вместо кофе достану! И пойдем уже в дом! У меня уже яйца на этой холодине внутрь втянулись! Приспичило погулять ему!

ГЛАВА 23

Влада тихонько постучала в дверь, когда Никита уже разливал ароматный напиток из большого прозрачного кофейника по чашкам.

– А здесь кофе всем дают, или это чисто мужские посиделки? – спросила она с мягкой расслабленной улыбкой, наличие и особое сияние которой я нахально приписал себе.

Ну, а почему бы и нет, если от одного звука ее голоса я моментально ощутил себя слегка невесомым. Необъяснимая тяжесть в груди вдруг стала здоровенным таким шаром, наполненным гелием, норовящим оторвать мой зад от стула и потянуть как на веревочке навстречу Владе.

– Нет, у нас кофепитие унисекс! – радостно ответил Варавин, извлекая из шкафа еще одну чашку. – Присаживайся, Влада, сейчас и бутербродов организую, а то когда потом еще поедим.

Ольгина одежда выглядела на Владе чуть мешковатой, широкой в груди и плечах, но смотрелась отнюдь не небрежно, наоборот, заставляла выглядеть ее моложе своих лет. Цыпляче-желтый цвет свитера с высоким горлом будто подсвечивал ее бледную кожу и акцентировал внимание на насыщенно-карем цвете глаз, в которых сейчас не было и следа скрывающегося в этой женщине пугающего дара. Если так удачно прищуриться, то Влада вообще могла сойти за подростка. А может, дело в том румянце, что проступил на ее щеках под моим ни капли не скромным взглядом.

– Какие у нас планы на сегодня? – хлебнув горячего напитка, она прикрыла глаза и глубоко, с каким-то абсолютно искренним наслаждением вдохнула, от чего изящные ноздри расширились и задрожали. Трепетно, изысканно, возбуждающе, совершенно… э-э-э-э, Антоха! Стопэ! Куда это тебя поперло? Белый день на дворе, дел – вагон и маленькая тележка! Переключаемся в рабочий режим! Тем более похоже, именно на это Влада тебе и намекала, упорно избегая прямого визуального контакта. Все правильно: сначала маньяки, а потом уже личное. Хотя похоже, что для меня это дело как-то странно смещается в сторону личного, а это совсем не хорошо.

– Первым делом обыск, точнее, осмотр жилища наших жертв, – пробурчал я, уткнувшись взглядом в кружку и делая вид, что кружение пены поверх темной поверхности необычайно занимательно. – Потом в больницу. Опрос пострадавшего во вчерашнем немовском шабаше и определение его статуса подозреваемого либо чисто потерпевшего. В первом случае – он наш, во втором – исключительно Никитина головная боль. Дождемся Василия, пообщаемся для верности, выдадим ему начальственные ЦУ и двинем в город. У экспертов к тому времени должны быть готовы первые результаты.

– Вот, кстати, о потерпевших, – тут же нахмурился и потянулся к телефону Никита. – Позвоню-ка я в службу защиты детей. Вот прям хочу лично убедиться, что младших Киселевых заберут от матери такой! Ну надо же, нет чтобы дочерей оплакивать, она нажралась и пошла народные волнения устраивать!

– У всех по-разному горе выходит наружу. – Волшебную лампочку, что подсвечивала изнутри черты Влады, когда она пришла, будто кто вырубил, и теперь она снова стала такой, какой я видел ее поначалу – закрытой и напряженной, словно готовящейся к обороне каждую минуту.

– Да я же не спорю, что по-разному, Влада, – не глядя на нее, Варавин сосредоточенно искал нужный номер в списке контактов. – Но простить вчерашнее безобразие не готов ни как мент, ни как человек, и плевал я на причины. Так что сидеть мадам Киселевой и ее ближайшим прихлебателям сегодня в отделении. Я костьми лягу, но хоть на пятнадцать суток их всех позакрываю! Алло!

Никита поднялся и вышел из кухни на веранду, и оттуда до нас доносился его «начальственный» голос. Судя по всему, его собеседник не спешил с ним соглашаться, и поэтому Варавин вскоре уже громыхал вовсю.

– Влада, у нас правило в работе – не проводить никаких личных аналогий, помнишь? – строго спросил я резко помрачневшую женщину, и она вскинула в голову. Ее темные глаза пару мгновений гневно сверкали, а губы искривились и задрожали, будто она сдерживала желание сказать мне что-то резкое, но боролась с собой. Я же, схватив ее сжавшуюся в кулак руку, погладил острые тонкие косточки и кивнул, поощряя. Хочется вмазать словами – пускай. У меня такое желание сплошь и рядом возникает. Но Влада загнала вглубь свою вспышку и только сдержанно кивнула мне в ответ.

– Да, Антон, – она отвернулась к окну и мягко освободила руку из моего захвата.

– И почему твое «Да, Антон» так похоже на «отвали»? – усмехнулся, возвращаясь к своему кофе.

– Ну вот, а говорил, что невосприимчив к намекам, – улыбнулась Влада, только эта улыбка была неправильной. Улыбка-маскировка или преграда, которыми так часто пользуемся мы, люди, чтобы дать понять, что доступа внутрь нет.

– Я вот думаю, – продолжила она, отвлекая меня от размышлений, с чего это демонстрация дистанции, инициатором которой сам и был в первую очередь, вызывает нечто вроде дискомфорта. – Если мое дикое предположение верно и наш маньяк действительно охотится за теми, кто обладает определенными способностями, может, убийства, что ему приписаны, не первые? Что, если он, скажем, не сразу научился выделять тех, кто и правда другой, а кто просто хочет таким показаться?

Тоже вариант. К делу подшивались только те трупы, которые укладывались в первоначальную схему, но допустим у убийцы и раньше случались «проколы», такие как с Ириной Киселевой? И учитывая, что девочку он насиловал и убивал явно в ярости, мало отдавая себе отчет в своем поведении, в отличие от обращения с более «ценными» для него жертвами, то вполне мог и оставить больше следов. Любая версия имеет право на существование, и пофиг, по каким крошкам идти, главное оказаться в итоге где надо.

– Надо запросить инфу по подобным случаям. Как в контору приедем, займемся. – Мог бы и сам, между прочим, подумать, если бы… Новый приступ острого недовольства собой изрядно попортил настроение.