Проект Ворожея

Недолго думая, Киселева попыталась броситься на нее с кулаками, и нам с лейтенантом пришлось не только утихомирить ее безобразный дебош, но и заковать в наручники.

– Только попробуй, Львовна! – плевалась она. – Пособие отберут – на что я жить буду?

– Работать пойдешь! И пить, может, бросишь!

Отыскивать понятых и оформлять получение вещдоков пришлось в ускоренном темпе и под звуковое сопровождение многоэтажного мата и воплей.

Везти до Гуляева буйствующую мамашу пришлось нам. Не доставлять же ее в одной машине с детьми. Я вручил Владе коробку и отправил на переднее сидение, а сам сел на заднее и полдороги пресекал попытки пьяной женщины донимать и даже избить нас всех скованными руками, что, впрочем, не мешало ей вопить еще какое-то время, пока она просто неожиданно не отключилась.

Господи, что же за судьба такая паскудная, подумалось, когда наконец воцарилась относительная тишина. Одним отвешивает сверх меры того, чего они не ценят и не берегут, а другим и капли желаемого не даст. И так во всем.

ГЛАВА 24

О том, что за вид у нас с Владой после стремительных сборов, и на какие мысли это наведет окружающих, я неожиданно подумал только тогда, когда мы ввалились к Крюкову и он в первый момент недоуменно уставился на нас. Хотя, конечно, скорее, на Владу. Потом его настроение отчего-то резко испортилось, он поджал свои тонкие губы, причем могу поклясться, что с осуждением, и поглядывал на меня с отчетливо читаемой неприязнью. Даже ни единой шуточки в своем неповторимом стиле себе не позволил, лишь монотонно изложил факты:

– Как вы понимаете, половой контакт у нашей жертвы носил сугубо насильственный характер и, по моим выводам, был неоднократным, продолжительным, и привел к многочисленным внутренним разрывам и кровотечениям, – нарочито механическим голосом перечислил Крюков, пристально и даже нахально наблюдая за реакцией Влады. – Сопровождался данный акт причинением всевозможных телесных повреждений. Другими словами – эту девочку насиловали всевозможными способами, били и прижигали.

Влада, похоже, и дышать перестала, пусть внешне не дрогнула, хоть мне и показалось, что ее черты вдруг болезненно заострились. Дурак я, нужно было дома ее оставить. Слышать такое должно быть для нее то еще испытание. А Крюков, словно добившись только ему понятной реакции, уставился теперь на меня, не скрывая обвинения во взгляде. Ну и с чего бы это вдруг?

– Половой акт был защищенным, и после убийства тело мыли. Причем не просто так мыли. Похоже, использовали напор воды под сильным давлением, предварительно обильно нанеся дезинфицирующее моющее средство. В общем, если бы не пренебрежение убийцы к удалению растительности в интимной зоне и не парочка его волосков, которые я сумел отыскать, у нас ни черта бы не было, – чем дальше, тем больше настроение Крюкова становилось хуже, и меня это уже начало раздражать, хоть я старался удержать покер-фейс.

– Санек, мы уже прониклись пониманием, какой же ты профи в своем деле и какой объем работы провел, но не перейдешь ли ты уже к главному? Куда ехать и кого брать за задницу? – попытался я разрядить неприятную атмосферу.

– Чудинов, если ты слишком занят, чтобы дослушать мой устный отчет до конца, то я тебя не задерживаю, – тут же окончательно окрысился Крюков. – Можешь идти и дальше заниматься своими еженощными развлечениями. Все данные будут на твоем столе в официальном порядке не позже обеда.

Санек уставился на меня теперь с открытым вызовом, окончательно озадачивая меня, и это слабо сказано. За все годы совместной работы нам не случалось сцепляться, да и с какой стати? Да, не упускали ни одного случая поддеть друг друга позаковыристей, но никогда это не было причиной хоть малейших обид или напряженности. Скорее наоборот, я был склонен относить его к числу своих друзей. Ну и какого черта сейчас тогда происходит?

– Готов выслушать каждое твое слово, о величайший среди экспертов, и обязуюсь держать рот закрытым, пока не впитаю последнюю каплю твоей бесценной мудрости! – язвительно отшутился я, не собираясь выяснять, понос там у Крюкова или геморрой открылся, раз он вел себя как баба в ПМСе. Уж не при Владе это делать!

– Смерть нетипичной жертвы наступила от обильной артериальной кровопотери из обширной раны на шее, – сухо продолжил Крюков. – Там, где ее убили, должно быть очень-очень много крови, и одежда того, кто это делал, однозначно должна быть в ней, так как, судя по характеру ранения, сделал он это лицом к лицу и далеко не с одного движения, что, по моему мнению, говорит о том, что в подобных манипуляциях он явно никакого опыта прежде не имел. Под ногтями жертвы – микроскопические частицы цемента с примесью всевозможных масел, мазута и химических веществ, входящих обычно в автомобильные присадки, что позволяет сделать мне вывод, что она какое-то время находилась в гараже, автомастерской или любом другом помещении, связанном с автомобилями. Название моющего средства, которым обработали тело, будет указано в отчете, так как лаборатория до сих пор сравнивает. И наконец. Наша база выдала результат: обнаруженная на трупе Ирины Киселевой ДНК принадлежит некоему Славскому Сергею Николаевичу, двадцати лет, неоднократно задерживавшемуся за сексуальные домогательства и нападения на женщин с целью насильственного склонения к сексуальной близости.

– Вот уж правда – наконец-то! – пробормотал я. – А имя-то не изменил.

– Двадцать лет! – повторила Влада еле слышно.

– Да уж, ранние все сейчас стали, – подтвердил я и обратился в Саньку, продолжавшему сверлить меня неприязненным взглядом: – У тебя для меня все, или есть еще что-то?

– По делу – все, – недобро прищурился он. – Но хотел бы парой слов наедине перекинуться, Чудинов.

– Я вас в кабинете подожду, Антон, – торопливо сказала Влада, едва я обернулся к ней.

– Ну и какого хрена происходит? – набычился я на Санька, уже не считая нужным сдерживаться в отсутствие Влады.

– Это ты мне скажи какого, Чудо! Экстрасенсов потрахиваешь? Я думал, ты поумнее! – практически оскалился Крюков в ответ. – Или ты, наоборот, очень сильно поумнел и решил-таки начальству угодить?

При всей моей всегдашней симпатии рука так и дернулась ему врезать.

– Санек, ты не забылся? Тебе, может, почаще среди живых людей тусить, тогда будешь помнить, что в чужие личные дела нос совать чревато неприятностями, а иногда и тяжкими телесными?

– Чудо, личное в принципе и личное на работе – это, как говорится, две большие разницы! – огрызнулся эксперт. – Ты хоть немного башкой, которая сверху, подумал, прежде чем член в эту Владу совать?

– Ты удивишься, но я всегда это делаю, вне зависимости от того, кто партнерша! – ответил в тон ему.

– То есть ты совершенно осмысленно переспал с ней и не особо скрываешься, зная, что этого и хотел шеф, прикрепляя ее именно к тебе, потому как все в курсе, какой ты у нас мастер в короткие сроки баб на спину опрокидывать? – Крюков с силой подвинул какой-то журнал с записями, с другого конца стола на кафельный пол посыпалось что-то. – Или вы с ним совместно этот план по дискредитации этой госпожи Арифеевой продумали? В таком случае смею заявить, что я не знал, что ты за человек, Чудинов.

– Ты за тем, что говоришь-то, следи, Крюков! – рявкнул я, выходя из себя.

– А я и слежу! А теперь в твоем присутствии буду делать это еще тщательнее, а то мало ли что! – Санек отвернулся, будто видеть меня больше не мог, и вытащил из кармана халата пачку сигарет.

– Может, уже прекратишь? – попытался я хоть немного внести конструктивности в этот идиотский разговор. – Не было у меня никакого умысла, и я скорее уволился бы, чем пошел бы на поводу у шефа в таком подлом смысле! И ты это прекрасно знаешь, но за каким-то хреном мне тут мозг полощешь!