Проект «Зенит»
Шрифт:
Плевать на это! Ветер наполняет паруса!
За пистолеты! К дьяволу, на кой-нам небеса?!
За пистолеты! Мир запомнит наши имена!
Конец куплета вдаль уносит пенная волна.
Прибавим жару, пусть повеселится экипаж!
Идут корсары, вперед, корсары, на абордаж,
На абордаж, на абордаж! *
Раздался смех и громкие выкрики, а я остался в полном одиночестве, прямо как тогда в своей квартире в Чикаго… Я не из слабых духом. Но сейчас на моих глазах были слезы…
Юджина, моего «ученика», здесь нет… Моей девушки, милой, но глуповатой малышки, здесь нет! Моего отца, который научил
Я утер слезы и, глубоко вздохнув, сказал:
— За что?.. Боже, за что ты со мной так? За что?!
Нас с испанцем объединяло только одно: мы оба были католиками. И даже сейчас, в минуту отчаяния, я не снял крестик со своей шеи и не швырнул его в окно, где гордо развевается черный флаг «Буревестника».
Комментарий к 6. Рука ласкает... *песня Йовин-Корсары.
Надеюсь, автора заявки не обидит, что вместо средневековья я выбрал другой сеттинг.
====== 7. Под черным флагом ======
Корабль был шикарен от носа, где тросами была привязана статуя золотой русалки с детально отчеканенными сосочками, и до кормы, где либертанские умельцы установили две пушки, скрыв их под большой бронзовой пластиной с искусно выточенным черепом в короне, из глазниц которого выступали дула орудий.
В каждом фонаре, каждом тросе, натянутом над палубой, в каждой трещинке в красном дереве и даже каждом грязновато-красном парусе я видел восхитительно прекрасный, изящный и великолепный корабль…
Возможно, это эффект «первой девушки», когда ты впервые ходишь на свидание, то мозг, чтобы успокоить нервы, начинает вырабатывать эндорфин, и когда ты видишь даму, твой разум сглаживает все её минусы, делая «первую девушку» идеальной.
Но даже так он был прекрасен. И в ночной тиши он тихо всхлипывал, и пускай это волна билась о борт корабля, но так казалось, будто это трехпалубное судно хочет в море, хочет плавать и сражаться…
Самое удивительное, что я понимал это чувство и желание. Я так хотел быть хакером, так хотел сражаться за свободу, за правду и за то, чтобы мой голос слышали и слушали! Я хотел быть значимым, тем, кем я мог бы гордиться…
— Красивый корабль…
Я повернул голову на звук. На причале, казалось, никого нет, но чуть сильнее присмотревшись, я увидел край круглой шляпы… Кажется, её называют «каса». Он стоял чуть ближе к берегу на причале, а край его кимоно развевался на легком ветерке.
— Да, — я повернул голову обратно к кораблю. — Поразительно красивый…
— Но в одиночку ты не уплывешь…
— С чего ты…
— Ты отдал предыдущему капитану и его старпому золото на новый корабль. Зачем?
Я повернулся к незнакомцу, который медленно подходил ко мне, убрав руки за спину. И тут я заметил две катаны на его поясе. Что-то не так…
— А теперь ты хочешь уплыть в одиночку, потому что они предали своего капитана, а значит, предадут и тебя… Правильное решение. Но сможешь ли ты в одиночку выстоять то, что готовит тебе судьба…
Он развернулся и стал быстро шагать к берегу. Очень скоро он скрылся во тьме, а я остался один на один с стонущим от нетерпения кораблем…
«Буревестник» мчался по волнам, подобно серфингисту, оседлав волну и ветер. Я повернул штурвал на два румба — так называется расстояние между рукоятками
на рулевом колесе — вправо и сказал:— Полный парус, мистер Тич.
— Есть, капитан. ПОЛНЫЙ ПАРУС!!! — завопил мистер Тич, спускаясь по лестнице вниз. — БЫСТРО!!! ОПУСТИТЬ ФЛАГ!!!
Он спустился вниз и, подойдя к борту, стал натягивать канаты, мачты заскрипели и паруса повернулись, натягиваясь на ветру…
Кораблестроители просто гении! Если бы я знал, что канаты настроены и перевязаны так, что, поворачивая одну рею, поворачиваются все остальные, поднимаешь одно полотно — поднимаются все. Эта автоматика не работает только с пушками, которые были везде… хотя и пушки, я представлял себе по-другому. Они отличались и казались похожими на артилерию, длинные стволы сейчас были сложены пополам, а тяжелые ядровые снаряды гремели в ящиках у каждой пушки.
Я открыл компас и сверился с направлением. Мы плыли на северо-запад, пока ветер задувал на запад. Затем посмотрел вверх — паруса повернуты на запад, значит всё хорошо. С двух сторон корабля выпустились балки, которые натянули кровавую ткань…
Стрелка компаса стала отклоняться, и я повернул колево против стрелки. Затем стрелка стала отклоняться в другую сторону… В общем, всё управление кораблем напоминало движение зигзагами, примерно двигаясь в нужную сторону.
— Мистер Тич, за штурвал!
— Есть, капитан.
Он больше всех выделяет мой статус…
— Держитесь юго-запада, — сказал я, отдавая штурвал Тичу. — Как у нас дела?
— Пятнадцать узлов, двадцать минут…
— Ясно.
Я, повернувшись, ушел в кормовую комнату прямо за колесом и укрылся в капитанской каюте.
Здесь было тесно, но уютно. Огромный стол занимал половину всего пространства, нагруженный картами, свитками и какими-то книжками. Также в стол были вбиты кинжал и тяжелый секстант — похожий на циркуль агрегат. Прямо за этим столом, занимая вторую половину комнаты, располагалась огромная двуспальная кровать…
Я человек не пошлый, но эта кровать явно создана для горизонтальных утех. Огромная, в ярко-красном постельном белье, с вазами фруктов и бутылкой рома на тумбочках и крюком прямо над кроватью… Я очень надеюсь, что крюк для лампы.
В свете двух ламп я видел сабли и пистолеты на красном дереве. Выглядело всё гораздо богаче, чем моя халупа в Чикаго…
Я должен понять, что со мной произошло. Я посмотрел на карту. Америка выглядит совсем не так, как в будущем, она казалась меньше, вся испещренная реками и морями. На одном из таких морей, которые в будущем станут Пятью Великими озерами, стоит Чикаго. По мне так это было отличным началом.
====== 8. Морской черт ======
Мы плыли с раннего утра до ночи, и с этой ночи до следующего утра. Я научился пользоваться навигационным аппаратом, оказывается, ничего сложно, хотя в сравнении с правилами кодировки всё покажется легким — просто прицеливаешься к полярной звезде и смотришь на положение плашек на измерителях.
Каждые полчаса дежурный отбивал в колокол и кричал о количествах «склянок». Шесть склянок — значит прошло три часа и так далее, а благодаря тому, что кто-то постоянно выкидывал веревку с узлами, я знал скорость. Скорость умножить на время равно расстояние, а за счет знания точных координат я мог выстроить наш путь.