Профессионалы

Юрико тиснула пальчиком силиконовую кнопку пульта – и сразу же пыле/влаго/термозащитный компакт телевизора проклюнулся мутно-коричневыми лепестками экрана, пневматикой выстреливая в заданные сектора комнаты присоски-динамики. Лепестки конвульсивно дёрнулись, максимально вытянувшись из титанового корпуса, и сомкнулись в правильную диск-окружность. Окружность деформировалась в прямоугольную заготовку рабочей поверхности – шершавую и пористую. Сработала система нанесения экрана: поры лепестков наполнились гелем, равномерно увлажняя заготовку. Всё, три секунды – и экран готов к употреблению. Юрико нащупала сенсоры допотопного пульта управления.

Крупным планом – логотип: собранная из пальмовых листьев надпись «Новости Вавилона». Красотка-дикторша шевелит накачанными силиконом губами: «…известно число жертв вчерашнего пожара в супермаркете „Зиккурат Этеменанки“. Погибло сто девяносто шесть человек, двести сорок получили ожоги различной степени тяжести. Общественность шокирована безобразной работой пожарной охраны. И где, спрашивается, были хвалёные фениксы, когда в огне гибли люди?!»

Экран съёжился, лепестки втянулись в компакт-корпус.

17. ГОНДОЛЬЕРО

Дверь. Звонок. Хрипит-надрывается ретро-мелодией доисторического рок-коллектива «Glay». Агрессивное рычание вокала, жужжание гитар – такая настройка вызова. Обычно Акире эти примочки нравятся. Обычно. Не сегодня. Сегодня Акире плохо: тошнит, болят суставы, череп распух, и красные прожилки в глазах мешают смотреть на мир оптимистично. Бабульки-соседки, Орестовна и Петровна, называют подобные проявления самочувствия внушительным приговором «давление». У Акиры «давление», ага. Наверное.

Нетипичное какое-то воскрешение получается: очнулся Акира, пришёл, в прямом смысле слова, в себя – а в организме гадко и, мало того, в дверь звонят очень настойчиво. Слишком настойчиво. Неприлично настойчиво.

Встать.

Встать!!

Срочно приготовить масалу: заварить чай пастеризованным молоком, добавить имбирь и рафинад.

Срочно! Масалу!

Так же паршиво Акире было полгода назад, когда после посиделок в баре и расставания с Пузырём, кое-кто – не будем тыкать пальцем! – попёрся в скифскую баню. Ой, зря. Впятером (ещё каких-то лярв подцепил по пути), упившись текилой и коньяком, дышать обугленными семенами конопли… в грязном шалаше из войлока и кожи, н-да… Акире до сих вспоминается одна из девушек, жгучая зулуска, которая предлагала отведать Аmanita muskaria, чисто символически – по трёхштучной нитке на рыльце-личико… Интересно, откушал ли тогда Акира?..

Очень может быть.

Встать!

Встать!!

Звонок. Знакомая мелодия, а не вспомнить: по утрам адекватно воспринимать посторонние звуки могут только язвенники-любители. Звонок, настойчивый – хамство откровенное! И кого это черти принесли?!! В такую рань?! В шестнадцать сорок пять по Вавилону?!

Шестнадцать сорок пять?.. – Акира ни разу не воскресал позже десяти утра. Странно…

А ещё – сухость во рту. А в холодильнике должна быть бутылка «Даосского светлого», холодненького, с пузырьками… в холодильнике… должна быть…

Будда, сделай так, чтоб бутылка оказалась в холодильнике! Материализовалась, выросла, телепортировалась, завелась как моль, но была!! Чтоб не одеваться и не топать за лекарством в ларёк на углу дома, не общаться с толстой тёткой-продавщицей, презирающей вечно пьяного феникса, и гордой тем обстоятельством, что лоно её исторгло пятеро детишек – и все оказались настоящими людьми, полноценными гражданами, а не профессионалами какими-то!..

Звонок. Ну, сколько можно, разве непонятно?! – никого нет дома?!..

Акира сполз с кровати. Вяло, балансируя попеременно то на одной, то на другой ноге, натянул старые затасканные штаны-спортивки, изуродованные вышивкой-логотипом «Адидас». Почесал пятернёй в паху, с удивлением ощущая фалангами стойку смирно – бокки, ага. Спасибо, о-тин-тин, порадовал папу-феникса. Жениться что ли? для разнообразия?

Звонок.

Чёрт!!

Коридор. Перекошенная вешалка: тяжесть новенького (в целлофане) плаща, две выходные кожаные куртки и зелёный комплект ОЗК, странный подарок от очень дальних родственников – выкинуть руки не доходят.

Залапанное отпечатками пальцев зеркало – отвратительное отражение: перекошенная морда распухшей конфигурации. Н-да, впервые у Акиры такое – похмельное?! – воскрешение. Звонок. Дверь.

– Кто?

– "Кольт" в манто. – Мужик какой-то на пороге. Костюмчик сиреневый с алюминиевыми вставками да сандалии на босую ногу – странный гражданин, явно «с приветом», да ещё с подозрительным чёрным чемоданчиком в руке и пожарным шлемом на черепе – короче, Акира не сразу узнал родимое начальство: это ж Спитфайр в гости пожаловали! В штатское принаряженные! Шлем не считается…

– Входите, Ник Юсупович-сан!

И Спитфайр вошёл, как будто только и ждал приглашения. Особого. Впрочем, вошёл бы он и без лишних формальностей, и даже, если бы Акира вовсе не открыл дверь: не в привычках шефа топтаться на пороге, шеф в подъездах пальмы не околачивает, без толку гузном не трясёт – увидел-победил, сменил декорации, привет-пока.

– Вернулся? Воскрес? – хмуро буркнул босс, проталкиваясь мимо Акиры и вешалки на кухню.

– Так точно, Ник Юсупович-сан! Воистину воскрес!

– Чего? – Не понял юмора Спитфайр. – Ну и как оно вообще? ТАМ?

– Да как обычно… – пожал плечами лейтенант Ода, мол, что вы спрашиваете, сами ведь в курсе. – По-прежнему…

– Точно? Ничего подозрительного, нетипичного? – Звякнув алюминиевыми вставками рукава о столешницу, Спитфайр прищурился.

– Точно. – Акира достал из цилиндрического холодильника, точнее из верхнего отсека, из треугольной морозильной камеры, две банки пива «Оболонь Премиум». Запотевшая жесть скалилась совершенно одинаковыми тиграми-близнецами, распластавшимися в прыжке вдоль информации о составе, сроке хранения и производителе.

Пиво Спитфайр проигнорировал. Зато элегантно поместил чемоданчик на бамбуковый стол и вытащил из кармана пиджака потёртую колоду карт – замасленный и очень древний картон с неразличимыми рубашками и картинками. Акира почувствовал крестцовыми татуировками холодок, исходящий от колоды: магия? – добро? зло?

Подобно профессиональному игроку-бакуто времён правления Токугавы, Спитфайр перетасовал карты. На миг Акира почувствовал себя рабочим на государственной стройке, целую неделю в поте лица рывшим ирригационный канал, чтоб потом за минуту спустить подлецу-шулеру все тяжко заработанные деньги.