Профессия – киллер
Шрифт:
Подошли к ящику с коброй. Действительно симпатичная змеюка, под два метра. Сразу подняла голову, заметив нас, и напряженно застыла — смотрит.
Мы немного полюбовались на южного гостя, потом дед сказал, что госпожа будет бодрствовать довольно долго: здесь тепло, освещение хорошее; она наверняка полагает, что еще лето. А вот если ей температуру в клеточке опустить, скажем, градусов на пятнадцать, она тут же завалится баиньки и тогда ее можно за хвост таскать — хи-хи…
Занятно… мальчишка хотел было приблизиться вплотную к клетке и крикнуть, как это он только что сделал у клетки с гюрзой, но дед вдруг возразил, что чистота эксперимента
Внучек так и сделал. Змея на крик никак не отреагировала, но, продолжая внимательно наблюдать за нами, все выше и выше поднимала свою треугольную голову и начала раскачиваться, пробуя языком воздух.
Дед пристально смотрел на кобру и задержал руку мальчишки, когда тот хотел постучать по стеклу, объяснив, что эта дама сейчас не в духе — может атаковать и при этом повредить зубы о стекло…
Они пошли дальше, а я остался с королевской коброй и долго наблюдал за ней, пребывая в неподвижности. Покачав головой некоторое время, змея не стала раздувать капюшон и вскоре улеглась, продолжая напряженно следить за мной.
Так-так… Ух ты, моя красотуля… Судя по тем данным, коими я владел, укус этой толстой яркой веревки, когда она в агрессивном состоянии и защищается от крупного врага, содержит тридцать или около того капель яда. Каждая из этих капелек, попав в кровь человека, может его убить — если только человек не обладает иммунитетом и ему своевременно не оказать помощь.
Интересно, мой клиент не экспериментировал в этом направлении? Он столько времени посвятил гадам — мог, в принципе, и попробовать. А впрочем, в исходных данных практического занятия номер 24 об этом ничего не было. А значит, эта информация мне вряд ли понадобится — ее подбирали профи…
Домой я добрался в 13.00. попав на террасу, я тут же прилип к трубе и некоторое время наблюдал за подконтрольной усадьбой. Никаких видимых изменений не произошло. Ну и ладно.
Затем я проверил баню. Там все было в ажуре — каменка раскалилась, дыма не было, сухой жар хлынул из парной и едва не обжег мне нос. Ух ты!
Я разделся и немного посидел во дворе, открыв дверь — надо было чуток остудить парную. Иначе можно было получить обширный ожог. Минуты через три я продрог до костей, посинел, покрылся гусиной кожей и недоумевал, как это некоторые в такую погоду — в трусьях? А еще пруд?! брррр!.. И полез на полок.
Парился я около часа, периодически выбегая на улицу. Получил огромное удовольствие. Не омрачало даже отсутствие березового веника. Кажется, избавился от насморка и до того расслабился, что не пожелал затем варить борщ, а просто употребил две бутылки пива и некоторое количество колбасы без хлеба — забыл купить. И тут же завалился спать, решив проснуться через часок.
Проснулся я, разбуженный каким-то идиотским сном, состоящим из нагромождения бредятины, в которой присутствовали змеи невероятных размеров с огромными пастями, утыканными акульими зубами, — они раскачивались и хотели меня съесть. Потом откуда-то возник Мовсес. Он в своей оранжерее зверски трахал мою бывшую жену, глядя на меня и ухмыляясь, а потом это оказалась Милка; она поворачивала голову в мою сторону и с мольбой смотрела на меня, а я хотел броситься к ней и не мог — как будто застыл на месте. Вдруг все исчезло, и я оказался в большущем
бассейне с вишневым компотом, в котором плавали куски сухого льда, шипя и пузыря поверхность…Некоторое время я оставался в постели, разбираясь в своем состоянии. Сон был красочный, он все еще стоял перед глазами. Фу ты, чертовщина!.. Ладно, хоть Тимур пожалел на этот раз.
Что-то тревожно давило изнутри, затрудняя дыхание, — в груди будто бы образовался большой комок, подпирающий диафрагму.
В комнате стоял полумрак. Я подумал, что проспал часов пять-шесть и теперь мне обеспечена бессонница, однако, посмотрев на часы, я с удивлением обнаружил, что сейчас всего-навсего 17.15…
Одевшись, я вышел на террасу и приник к окуляру подзорной трубы. И сразу определил, что имеет место отклонение от нормы.
В оранжерее горел свет.
Сегодня клиент включил его почти на полтора часа раньше, чем в обычное время, — тучи, сплошной пеленой затянувшие небо, в этот вечер приблизили сумерки.
Я с интересом наблюдал за тем, чего не мог видеть в ходе предыдущих пяти дней. Мовик стоял в дальнем углу оранжереи и держал на раскрытых ладонях, поднятых на уровень лица, здоровенную змею.
И, представьте себе, это была королевская кобра!
Кобра довольно активно извивалась в руках хозяина. Чтобы не уронить ее на пол, ему приходилось, балансируя, водить руками. Казалось, что Мовик танцует вальс со змеей.
Я мгновенно вспомнил зоопарковскую змеюку, ее напряженно застывшее тело и внимательный взгляд. И подумал: вот сейчас, Мовик, ты довыделываешься!
Однако прошло несколько минут, Мовсес продолжал развлекаться, но я не заметил. Чтобы эта большущая гадина хоть раз открыла пасть или начала раздувать капюшон. Более того, она, кажется, играла с хозяином!
В это трудно поверить, но змея обвивалась хвостом вокруг левой руки хозяина и, немного напрягаясь, время от времени делала выпады треугольной головой в сторону лица Мовика, замирая сантиметрах в пяти от него и разевая пасть.
У меня чуть челюсть не вывалилась на террасу. Они что, родственники? Или Мося воспитывал эту красавицу, с гаденышеского возраста вскармливая молоком из соски?
Да уж… По истечении нескольких минут поведение змеи все же изменилось: я заметил, что она пару раз ударила Мовика хвостом по руке и разок приоткрыла пасть.
Мой клиент очень быстро отреагировал. Он аккуратно усадил кобру в ее жилище, закрыл дверцу и некоторое время оставался рядом, наблюдая за своей любимицей.
Я оторвался от окуляра и пошел в дом, где включил свет, достал из холодильника пиво и уселся за кухонный стол. Не торопясь пил и задумчиво смотрел в окно, барабаня пальцами левой руки по крышке стола. Я думал.
Значит, кобра ведет активный образ жизни в отличие от своих соседей. И она иногда может раздражаться, даже когда с ней играет такой гадолюб, как Мовик… Так-так.
Я поставил бутылку на стол, сцепил руки и ощутил, как тревожно забухало в грудной клетке сердечко, вспотел лоб и остро захотелось курить.
В сознании вдруг что-то остро ворохнулось, разгоняя сумбур и оставляя в центре внимания лишь одну мысль. Когда эта мысль окончательно оформилась и приобрела отчетливые очертания, мне тут же остро захотелось вернуть время на пять дней назад — в первый вечер наблюдения.
А еще лучше — в тот проклятый вечер, когда погиб Беркович. Хотя бы за секунду до того момента, как я поставил Гошин посох поперек дверного проема.