Программа власти

Четыре часа утомительного тренинга подошли к концу. Взглянув на себя, обновленного, в зеркало, ему стало стыдно, что его зовут какой-то собачьей кличкой Зяба.

– Вот так и держись, Константин Николаевич, – посоветовала безымянный специалист.

«Черт возьми, она еще и мысли читать умеет», – подумал он про себя.

Женщина подняла трубку телефона, стоящего на столе и, не набирая номера, сказала:

– Он готов. Заберите.

Через пару минут в открывшейся двери появился Юнь. Критически оглядев с ног до головы новоявленного миллионера, он обозначил свое удовлетворение увиденной картиной легким поклоном в сторону специалиста и также жестом руки и движением головы предложил пройти на выход.

– Можно было и слегка попроще, – оценил Крепкий проделанную работу.

– К чему это все? – задал вопрос Зяба.

– Здесь тебе не там, Константин Николаевич, – оборвал его авторитет. – Не на шконке замусоленный червонец в очко сорвать. Сейчас Юнь отведет тебя в кабинет, где будет проходить игра, обживись там, отдохни. Впереди ужин, на который ты слегка опоздаешь. Тебя выпустят, когда будешь нужен. Ты – торговец оружием с крупными связями в верхах. Это работает на мой имидж. Много рот не открывай. Соберешься говорить, думай, парень ты смекалистый.

Кабинет, в который проводил его китаец, был идеально подготовлен к игре. Хорошее освещение над столом, четыре мягких стула. Рядом с каждым стулом невысокая приставка, куда можно было поставить кейс с деньгами. Здесь тоже исповедовалась истина – «Карты любят живые деньги».

Вечер удался на все сто, как выразился бы Зяба. Но бизнесмен черного рынка оружия Константин Николаевич, прощаясь с партнерами, сказал, что очень рад знакомству и надеется на новую встречу.

Выигрыш Крепкого составил сто пятьдесят тысяч зелеными, и он прямо светился от счастья.

– А ты боялся, – сказал он Зябе, лично пересчитав наличность и заперев деньги в свой сейф. – Еще пять-шесть таких выступлений, и можешь отправляться на все четыре стороны.

Новорожденный Константин Николаевич сидел в кресле, крутил на пальце печатку с бриллиантом и понимал, что так просто после сегодняшнего успеха авторитет его не отпустит.

Два дня он отсыпался, гулял по городу, а на третий проснулся оттого, что ему на плечи и грудь навалилась какая-то тяжесть. В лицо брызнули чем-то остропахнувшим.

Пришел он в себя в подвале и сразу обнаружил, что его руки скованы за спиной, сам он лежит на бетонном полу, а рядом стоят ноги в щегольских ботинках и наглаженных брюках.

– Очухался, – прогремел чей-то голос, после чего ноги исчезли из поля зрения.

Зяба с трудом поднял голову. Подвал был хорошо освещен. В двух метрах от него стоял стол, за которым восседал Крепкий. По обоим торцам стола стояли два мордоворота и не спускали с сидящего глаз.

– Спасибо, доктор, вы свободны, – махнул рукой авторитет.

За спиной пленника открылась и закрылась с металлическим лязгом дверь.

– Что, Константин Николаевич, будем разговаривать начистоту? – спросил Крепкий.

– Не пойму, о чем базар, – ответил Зябликов, стараясь держать голову, раскалывающуюся от боли.

– Колись, что за контора тебя послала, и кто ты такой на самом деле?

– Все рассказал, как на духу. Век воли не видать.

– Все, да не все, вот поэтому ты тут и сидишь, и не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь, причем не расскажешь добровольно. Если эти мальчики тебя обработают, – он кивнул на стоящих по сторонам амбалов, – то инвалидом я тебя выпустить не смогу.

– Спрашивай, что надо и кончай пугать. Отвечу.

– Вот это правильно. Это – по-нашему. Погуляйте пока, пацаны. У нас будет базар сугубо конфиденциальный.

Дождавшись, когда за палачами закрылась дверь, Крепкий встал из-за стола и, обойдя его, присел на край.

– Сначала я расскажу тебе, почему ты здесь и в таком положении, это чтобы сохранить мое время и твое здоровье от последствий вранья. Потом выслушаю тебя. Если меня не удовлетворят ответы, то парни вернутся, а я уйду. Не люблю шума.

Авторитет сделал паузу и, видя, что пленник ожидает продолжения, начал:

– Первый твой прокол был в том, что ты обставил Ушастого, а может быть, ваш план в этом и состоял. Так или иначе, но Ушастый слил тебя мне за пять штук зелени. Второй прокол выявился два дня назад. Раньше ты никогда не играл в преферанс, а на катране сделал всех влегкую, причем проигрывал по мелочи, а крупный банк брал без вопросов. Я проверил, в зоне в преферанс не играют.

– А я играл в него еще до посадки.

– Возможно, но пойдем дальше. Ушастый сделал вывод, что ты не катала, но карты видишь или чувствуешь насквозь. Когда хочешь, выигрываешь, когда хочешь, проигрываешь. Не вздумай говорить мне, что это у тебя от маминой сиськи. Не поверю. В зоне ты почти не играл, а мог на этом поднять свой авторитет. Дальше еще интереснее. После того, как мы с тобой перетерли, ты рванул в город. Ты знаешь его как свои пять пальцев, но мне прогнал туфту. Ты ни разу не посмотрел на названия улиц, не спросил, куда идет тот или другой автобус, и сколько остановок нужно проехать. Твои корешки бомжи подтвердили, что ты даже не знал, на какой станции спрыгнул.

Видя, что Зяба хочет что-то сказать, он остановил его жестом.

–Ты прошел по адресу, данному тебе Волком, дворами и переулками, о которых знает только житель этого района. Значит, ты знал заранее, где расположена хата. Но самое интересное и последнее – это то, что ты можешь беспроигрышно играть в рулетку. Как ты уже, наверное, понял, я кинул тебе на хвост своих парней. Рулетка тоже не фокус. Если ты не мент, а ты не мент, а что-то покруче, то остановить колесо фортуны для вас тоже пара пустяков. Я спрашиваю себя, зачем вам это, и не нахожу ответа. Сейчас идет много трепа о черной магии и экстрасенсах. Если ты один из них, то какого тебе тереться рядом со мной? Теперь можешь говорить.

– Пусть принесут сюда любую книгу или газету.

– Зачем?

– Пусть принесут, иначе ты мне не поверишь.

Крепкий прошел мимо. Загремел дверью.

Минуты через три в помещение зашел один из амбалов и, положив на стол газету, удалился.

– Читай вслух любую статью, на свой выбор пять-шесть абзацев.

Авторитет начал читать.

– Достаточно, – прервал его пленник. – Теперь следи по тексту.

Зяба дословно повторил все, что только что услышал и, закончив, подытожил: