Прогрессоры

– Не гонит, а ведет, аки поводырь слепых, - ответил Андрей Викторович, - голых, в чем мать родила, связанных одной веревкой, шаг за шагом, в полной неизвестности, от темного прошлого к светлому будущему.

– Тоже мне, дедушка Ильич, - хмыкнула Марина Витальевна, - он там себе напридумывал, а нам теперь думать - во что их одевать.

– У Петровича на то были свои резоны, - сказал Андрей Викторович, - а я в его шаманскую работу не вмешивался.

– Да я все понимаю, - вздохнула Марина Витальевна, -- он их ломает об колено, как в армии ломают молодых солдатиков, бросая их в казармы после мягких домашних постелей и маминых пирожков. Тут, судя по твоим словам, ситуация немного иная. Но смысл действий от этого не меняется. Петрович хочет, чтобы они забыли все, что у них было в прошлом, и приучились к беспрекословному повиновению. И к гадалке не ходи, что с первого же дня он так загрузит их занятиями и работами, так что вечером они будут обессиленные падать в койку, и дрыхнуть без задних ног до команды подъем.

– Витальевна-а-а, - протянул Андрей Викторович, - и это ты объясняешь мне?

– Прости, Андрюша, заболтавшуюся глупую бабу, - извинилась Марина Витальевна, - но вот что делать с тем, шкур то у нас всего на три-четыре комплекта одежды - это если шить по местной моде: штаны и куртку. Не будут же эти полуафриканочки бегать у нас тут голые как обезьянки?

Андрей Викторович, задумавшись, ненадолго замолчал.

– Этот вопрос, - наконец произнес он, - можно решать поэтапно. Сначала им нужно прикрыть срам, и самый экономичный, в смысле расхода материала, способ это мини-трусы на завязочках. Возни мало, подгонки в смысле размеров никакой, отходов тоже должно быть минимум. Потом придумаем что-нибудь с верхом, и со всем остальным. В конце концов, займем шкуры у Ланей, запас у них солидный. Но это будет потом.

– Хорошо, Андрей, - кивнула Марина Витальевна, давай так и сделаем. Причем прямо сейчас, пока наш Моисей ведет свой народ по пустыне. Но нам будут нужны помощницы, одни наши девочки просто не справятся.

Андрей Викторович встал и расправил плечи.

– Помощниц я вам обеспечу, - сказал он.

И обеспечил. Пришел с Марой на стоянку Ланей, ткнул пальцем в четверых, на вид самых молодых и сказал, - Идем со мной!

Все. Вождь он или не вождь? Возражений не было. Сами же обещали подчиняться беспрекословно.

Девочек звали: Мату, Тума, Рина и Улла. Их то, Андрей Викторович вместе с Марой и сдал на руки Ляле и Лизе, поставив перед ними задачу по пошиву предметов ширпотреба. Иглы, нитки и ножницы подходящего калибра вместе с наперстками нашлись в комплекте для ремонта парусов. Шила, свинцовую чертилку, линейку и два острых сапожных ножа выделил Антон Игоревич.

И работа закипела. Кроили и шили на пустой сейчас палубе 'Отважного', как на единственной имевшейся в наличии ровной и твердой поверхности. Девочки клана Лани в шитье кожи не были такими уж неумехами, но стальные ножи, шила, иглы и наперстки открыли им абсолютно новые горизонты в этом ремесле. Метод обучения простейший - делай как я.

Сшив первые несколько комплектов, не удержались и тихонько спустились в кают-компанию - примерить на себя. Для девочек клана Лани это был поход в пещеру Аладдина. Ляле, Лизе и даже Маре, уже привыкшей к хлопку и льну, самопальные изделия показались тяжелыми и несколько грубоватыми, зато Мату, Тума, Рина и Улла были в полном восторге от трусиков из мягкой и нежной кожи, выделанной по методу Антона Игоревича. Они ни за что не хотели расставаться с обновками, тем более, что они убедились, что у старших подруг из их нового клана имеются точно такие же трусики, только из другого материала.

В таком виде, буквально без штанов, их и застала Марина Витальевна, заинтересовавшаяся - куда пропали эти неугомонные девчонки. Выслушав аргументы сторон, и величественно кивнув, она разрешила девочкам оставить себе четыре комплекта в качестве платы за работу. Счастью юных красоток не было предела. Марина Витальевна была со всех сторон обласкана комплиментами и благодарностями, после чего, натянув штаны, Мату, Тума, Рина и Улла побежали на палубу для того, чтобы поскорее закончить работу, вернуться к своим на стоянку и хвастаться, хвастаться, хвастаться.

Марина Витальевна сделала это не только из-за своей врожденной доброты, но еще из понимания того, что пожадничав в малом можно очень быстро потерять лояльность принятых в клан. А так теперь все могут убедиться, что ни одна работа не останется неоплаченной

Час спустя, когда на стоянке женщин Лани процесс установки шатров и разбивки стоянки был уже в самом разгаре, в устье Ближней вошли челноки с женщинами и детьми, спасенными из рук людоедов. Суета, крики, плач, слезы и объятья. Позабытые своими матерями и тетками дети, не страдая избытком стеснительности, тут же гурьбой направились в лагерь Прогрессоров - знакомиться. Там же было столько всего ранее неизвестного и интересного. Чертовой дюжиной маленьких башибузуков, верховодили три старшие девочки из новоприбывших: Сали, Мина и Вета. Увидев это вторжение немирных индейцев, Ляля оставила Лизу бригадирствовать над швеями, благо они уже понимали друг друга без слов, и, спустившись вместе с Марой на берег, взяла в оборот эту шумную компанию. Малышей познакомили с Антошкой, Маринкой и Вероникой. Им было позволено осторожно погладить разлегшуюся неподалеку от костра Зару, покормить сахаром пасшуюся поблизости лошадь, и немного поиграть с ее жеребенком, только не делая ему больно. Потом им вручили по маленькой соленой рыбке, и сопроводили обратно на стоянку к женщинам Ланей.

20:50. Закат солнца. Пристань у Дома на Холме.

Путешествие отряда Сергея Петровича не было таким уж гладким. Сперва его подопечные постоянно спотыкались, сбивались с пути, дергая канат и даже падая, несмотря на то, что Сергей Петрович выбрал для движения колею пробитую колесами груженого УАЗа. Несколько раз приходилось пересекать ручьи, один раз зайдя в воду чуть ли не по пояс. Хорошо, что никто не упал в ручей и не нахлебался воды. Петрович начал уже жалеть, что выбрал такой заковыристый способ психологической ломки, но менять что-то было уже поздно. Надо было держать марку, и он продолжал вести вперед своих пилигримов, не обращая внимания на их падения. Постепенно полуафриканки приноровились, вошли в ритм, и механически раз за разом переставляли ноги, следуя натяжению путеводной нити.

По дороге Себа постоянно кричала, выманивая из кустов тех, кто, возможно, укрылся там от погони. В самом начале пути, на ее крики из густых кустов вышел мальчик лет девяти, держащий за руку пятилетнюю девочку. Это были Ким и Сита, дети той женщины, которую прогрессоры нашли на дороге со сломанной шеей. Мальчик пошел сам, а девочку по очереди несли Сергей-младший и Гуг.

Чуть позже, когда они уже подходили к Дальнему, на зов Себы из зарослей выглянули три худеньких беловолосых девочки, две из них были подростками лет по четырнадцать, а одной было лет шесть-семь. Звали их: Сэти, Липа и Лика. Новость о том, что у них теперь другой клан, другой вождь и другой шаман, и они оба могучие, потрясла девочек до глубины души, если их, конечно, чем-то еще можно было потрясти после всего того, что случилось в этот день.

Еще один мальчик, по словам Себы, лет шести исчез бесследно. Или он убежал слишком далеко от тропы, и не слышал ее криков, или на него напал и убил какой-то дневной хищник.

Посмотрев на медленно бредущих связанных и обнаженных полуафриканок, Сэти спросила, что с ними собирается сделать шаман Петрович. Дара перевела этот вопрос, и Сергей Петрович ответил, что он будет делать из них людей.

– А сейчас они кто?
– спросила Сэти.

– Я наложил на них заклятье, - сказал Петрович, в котором снова проснулся учитель, - и сейчас они никто. Вот придем на место, я проведу еще один обряд, и они начнут становиться людьми.

– Ух, ты!
– сказала Сэти, - А ты с каждым людоедом так можешь?

– Нет, не с каждым, - ответил Петрович, - а только с тем, кто раскаялся. Того кто не хочет раскаиваться, следует убивать.

– Когда ты их сделаешь людьми, - снова спросила Сэти, - кожа у них станет такой же светлой как у нас?

– Нет, девочка, - сказал Петрович, - кожа у них останется такой как была. Человек может быть человеком с любым цветом кожи. Разница между человеком и людоедом внутри и снаружи не видна. У некоторых людоедов кожа белее снега, но от этого они лучше не становятся.