Прогулка по висячему мостику

– Мне оставил? – спросила Ира, окидывая взглядом содержимое раковины.

– Да я б вообще ничего не мыл! Вот только со злостью как-то справиться надо было.

– Ну, видимо, ты не так уж сильно и злился.

– Это почему?

– Если бы твоя злость отличалась особой грандиозностью – тут бы царил идеальный порядок.

– Ира, я, как ты сама заметила, тебе часть оставил. Исключительно по дружбе.

– А с чего это я, по-твоему, злиться должна?

– Палладина! Да неужто ты мне вот так запросто простишь измену?

– В смысле?

– Ну я ж с твоей бывшей соседкой переспал!

– Жень, вот если б ты меня с ней переспать попытался заставить, тогда б я точно обиделась!

– Браво! Палладина! Моя школа!

Кофе сварился. Ира сполоснула руки и выключила воду, оставив недомытую посуду ждать следующего, кто подвергнется приступу хозяйственности. В гостиной Иру и Женечку встретили философские размышления Лоренца:

– …вербализации, независимо от языка, выучиться, в принципе, не так уж и сложно, но вот до конца понять людей – это действительно что-то из области фантастики. Вообще-то, они и сами понять себя не в состоянии. Впрочем, это все от вербализации и происходит. Ведь невозможно объяснить словами то, чего на самом деле хочешь и чувствуешь, а они пытаются, оттого сами и запутываются и потом понять ничего не могут.

– О чем это ты, Лоренц? – спросила его Ира, усаживаясь на диван.

– Я? О ваших странных развлечениях, – задумчиво ответил Лоренц.

– Не одобряешь? – в свою очередь спросил Женечка.

– Нет… Отчего же? В некоторой степени действительно прикольно. Тем более что, хоть шуточки твои добрыми не назовешь, но, тем не менее, никто ведь не пострадал…

– А ты уверен? – с интересом спросила Ира.

– Еще бы! Та мадам, фигурально выражаясь, на крыльях парила от счастья.

– Да ты что! – полупритворно полунатурально выразил удивление Женечка.

– Ну уж ты ей полудохлым тюленем явно не показался. Мне, кстати, тоже.

– Подглядывал, значит?

– Безусловно, подглядывал! Подслушивать-то особо нечего было. Зив! Представляешь!? Хоть какой-то процесс у них сведен к минимуму вербализации!

– Между прочим, этот процесс у людей еще предполагает интимность обстановки, – язвительно заметил ему Женечка.

– Да ты что?! Правда?! А я и не знал! – издевался Лоренц. – Если честно, у меня возникло такое ощущение, что ты и Иру не без удовольствия поприсутствовать пригласил бы.

Женечка изобразил задумчивость, воздев глаза к потолку, и для пущего эффекта театрально почесал затылок, а потом, ехидно посмеиваясь, сказал:

– Если честно – то да. Серьезно, Ира, надо полагать еще то зрелище было! Ты вот у Лоренца спроси – он-то видел! Кстати, Натали, по-моему, этого тоже для полного счастья не хватало.

– Вот-вот-вот! И я ж о том же! – томно промурлыкал Лоренц.

– Кретины, – сквозь зубы процедила Ира.

– Палладина, на кухне еще осталось достаточно грязной посуды, – весело прошептал ей Женечка.

– Нет! Ну надо же! Переспать с женщиной просто ради удовольствия! – возмутилась Ира.

Женечка расхохотался.

– Ирка! Вообще-то, у людей эта функция секса является основной. Или ты считаешь, что я должен был зачать ребенка?

– Ради сомнительного удовольствия, – не унималась Ира. – Ведь, если я правильно поняла, того удовольствия, которое является основной функцией секса у людей, ты не получил.

– Вот именно! А потому нуждаюсь в компенсации морального ущерба. Ирочка! Ты, вроде как, уже и сама не возражала насладиться будущими сценами с мадам Натали в главной роли?

– Знаешь, признаюсь, я поддалась минутной слабости, но на самом деле это просто мерзко.

– В точку! Мерзко было до невыносимости! А по поводу слабости? Ирочка! Расслабься!

– Знаешь, Ир, – вновь замурлыкал Лоренц, – очень сложно понять, чего хотят люди, но, по-моему, в данном случае все довольны, пока, конечно, кроме тебя. Однако кошачье сердце подсказывает мне, что ты сейчас борешься не за моральный облик Евгения, а с собственным непреодолимым желанием повеселиться.

– Лоренц! Ты-то с чего подглядывать пристроился? – в голосе Иры слышался явный укор.

– Уж больно забавно было, – пояснил Лоренц.

– И что же забавного в том, когда женщина считает, что удостоилась, наконец, внимания, которого так долго добивалась, а мужчина просто по-черному издевается над ней?

– Не-ет, Ира, – неожиданно в разговор вмешался все это время хранивший молчание Зив. – Если бы это было так, то, конечно, было бы мерзко, но все было совсем по-другому, правда, тоже мерзко, но совсем иначе. Во-первых, пока вы сидели за столом, Евгений Вениаминович хоть и оказывал ей внимание, но ничуть не больше, если даже не меньше, чем тебе все остальные представители противоположного тебе пола. Ты привыкла к этому. Это происходит всегда. Тебе все улыбаются, тебя все обнимают, целуют. Тебе это кажется вполне естественным. А ей не показалось. Потому что с ней так никто не обращается. Она из кожи вон лезет, а все без толку. И тут вдруг! Да и кто? Тот, кто явно близок тебе. А это она нутром чует. Впрочем, и невооруженным глазом видно, что у вас особые отношения. Она сама к нему ночью прибежала. Еще все толком и уснуть-то не успели. И сама под одеяло залезла. Он над ней в лицо посмеялся и в лицо сказал все, что думает, а она решила, что это стиль его особого расположения. Впрочем, вас послушать, так было с чего решить. Тонкостей-то она не понимает. А вела себя так, что мне и самому пристроиться захотелось, и не от вожделения, а чтоб поизмываться. Ей удалось вызвать непреодолимую жажду глумления. Ну, Евгений Вениаминович и поглумился, а она… знаешь, будто на престол всходила! будто ее на царство короновали! Такая мерзость! Еле удержался, чтоб ей пол задницы не оттяпать, когда она наверх вышагивала.

– А я – чтоб лицо не исцарапать и волосы не подрать, – вставил Лоренц.

– А вообще, надо было из нее зоофилку сделать, – добавил Зив.

– Неплохая идея, Зив! – усмехнулся Женечка. – Так что, Ирочка, не дави на собственную совесть, а расслабься и развлекайся.

– - -

Первой, как и ожидалось, к Ире с Женечкой присоединилась Дашунька. Ира умыла ее, расчесала и разрешила, пока мама спит, поиграть с Зивом и Лоренцем во дворе. Последние от Ириного разрешения особого восторга не испытывали, но послушно поплелись на улицу развлекать ребенка. К тому же, к этому времени пришла Татьяна Николаевна, и поливидовые посиделки все равно пришлось бы прервать.

С ее приходом закипела работа по подготовке продолжения банкета. Вскоре присоединились Люся с Николаем, затем Влад, немного погодя – Алиночка. Потом приехали Валентиныч с Галиной Андреевной, а буквально следом за ними – Заур, Нодар, Рита и маленький Артур. И только когда общими усилиями уже почти накрыли на стол, наконец-то спустилась Наташа. По ее внешнему виду Ира поняла, что встала она достаточно давно, но заботу о своей неотразимости предпочла хозяйственным хлопотам. Женечка не преминул громогласно это заметить:

– Вау! Наташа! Вы потрясающе выглядите!

Зря он это сделал. Наташе и в голову не пришло испытывать неловкость от произошедшего ночью. Она всем своим существом наслаждалась «победой» и всем своим существом усиленно это демонстрировала.

– Женечка, не думаю, что было бы иначе, даже если б ты сегодня повел себя по-другому, – улучив момент, тихонько шепнула ему Ира в качестве моральной поддержки.

– Спасибо. Успокоила, – с ядом в голосе обреченно заметил Женечка.

– Евгений! Я уже соскучилась! – как из-под земли выпрыгнула Наташа, свысока одаривая Иру победоносным взглядом.