Прогулка с нелюдем

— Просто ты любишь эту тень, и любой разумный аргумент кажется тебе вздором. Ты хоть примерно знаешь, кто она?

— Примерно знаю, кажется, я видел ее раньше. Впрочем, я не помню. Может, это был не я. И кто знает, было ли это вообще. Все, что мне осталось: тень и смутное воспоминание о чем-то далеком и ненужном. Мы не узнаем друг друга, мы точно не могли друг друга узнать. Но я не успокоюсь, пока всего не вспомню, пока не узнаю, чью тень я видел.

— Ты не успокоишься, пока не наживешь себе неприятностей. Как я тебя понимаю!

— На твоем месте, я бы вышел из этой башни хотя бы ради таких неприятностей.

— Да их у меня было уже достаточно. О них хорошо вспоминать, но, по-моему, глупо пытаться их повторить. Что ушло, то не вернешь. Кстати, у меня есть об этом песня.

— Опять про принцесс?

— Нет, на этот раз не про них.

Он сел на корточки, немного подстроил гитару и запел:

«Никогда не спеши край покинуть родимый, А, покинув, обратно дорогу забудь. Будет путь твой короткий или будет он длинный, Но обратно уже не ведет этот путь. Древний грек рассказал мне за кружкою пива: Дело было давно, до Троянской войны. Чудный город стоял у морского залива, Чудный город далекой античной страны. Ни болезней в стране той, ни нужды, ни метелей, А богов вы на рынке могли повстречать. Они были как все, но они не старели, И немного умели на погоду влиять. В городке у залива родилась богиня. Для нее у залива построили храм. В нем веками хранились городские святыни И богиня внимала хвалебным словам. Розы пышно цвели каждый год перед храмом, Жрец усердный огонь каждый день разжигал, Он ее был поклонником, преданным самым, И хвалы неустанно он ей воздавал. Да и было за что: во всей древней Элладе Было меньше десятка красавиц таких. Люди смерть принимали улыбки их ради, И поэмы, и песни слагались о них. Приедается все. И богиня устала Славословия слушать, благовонья вдыхать, И, народу рукой помахав у причала, В путь отправилась, мир красотой покорять. Заезжала в Афины, на Олимпе бывала, Посетила Египет, увидела свет, И банальную истину в результате узнала: Что прекраснее родины ничего в мире нет. И богиня решила вернуться в свой город. Ошибалась, петляла, сбивалась с пути, Испытала тревогу, лишенья и голод, Наконец удалось ей дорогу найти. Да, сюда калачом не заманишь туриста: Храм разрушен, заплеван, мочой провонял. Ну а жрец неожиданно стал атеистом И святыни из храма на рынке продал. Там, где розы росли, оставалась пустыня: Все цветы растащили украшать торжества. И она поняла, что уже не богиня: Где нет веры и храма, там нет божества. Попыталась она пригрозить страшной местью, Говорила о связях высоких своих: У нее была связь разве только с Гермесом. У него очень много было связей таких. И не стала она доводить до скандала, Понимая, как мало она может сейчас. Ну а вечером в зеркале вдруг увидала Длинный волос седой и морщинки у глаз. Все прошло, отстрадалось у бывшей богини. Вышла замуж она, нарожала детей, И к заливу ходила смотреть на руины, Вспоминая о юности давней своей. Древний грек все наврал, я скажу без пристрастья, Но совет, что он дал мне, безусловно, не ложь: Никогда не гоняйся за призрачным счастьем. Счастье здесь. Будет поздно, когда ты поймешь».

— Как ты и хотел, ни слова о принцессах, — удовлетворенно сказал отшельник, откладывая гитару.

— Одно другого стоит, — сказал я. — Если так ты пытаешься доказать, что надо безвылазно сидеть в башне, то это не убедительно. Нельзя всю жизнь прожить в выдуманном мире. Реальность найдет тебя и здесь.

— Ничего я не пытаюсь доказать, — проворчал отшельник. — Если ты считаешь, что твоя тень реальней моей башни, то гоняйся за ней сколько угодно. А выдуманный мир лучше настоящего, поэтому жить лучше в нем. Я на твоем месте не спешил бы возвращаться к реальности. Кто знает, понравится ли она тебе.

X

В этот день я не выходил из замка. До вечера я просидел в своей комнате, глядя на поляну, лес и капустное поле, которое я за несколько дней таки не решился перейти. Мысли не давали мне покоя. Девушка и отшельник, люди и нелюди, все они были правы, хоть большая часть того, что они говорили, мне всего лишь приснилась, все они были правы, и я прекрасно понимал это. Но как я ни пытался себя в этом убедить, что-то тянуло меня туда, за поле. Я был уверен, что там меня ждет разгадка тайны, которая мучила меня уже несколько дней, а, может быть, и всю жизнь. Мог ли я спокойно сидеть здесь, в уютном замке, понимая, что в нескольких шагах отсюда, возможно, ждет меня то, что я ищу много-много лет? Да, конечно, я не знаю, что это, не догадываюсь, чья это тень, и существует ли она вообще. Может быть, она только привиделась мне, когда я в первый раз вышел из этого древнего родового гнезда? Стоит ли ответ моего спокойствия? И могу ли я оставаться спокойным, не ответив на эти вопросы? Смешные проблемы. Результат трехдневного безделья. Пока я был занят, пока работа не давала мне возможности поднять голову и посмотреть вокруг себя, я был почти счастлив. Тень, хоть и преследовала меня везде, не могла отвлечь от суетливой и беспокойной жизни, которой я жил долгие годы, жил до сих пор, до полнолуния, когда оказался в разбитом грузовике с протухшим водителем. Здесь я свободен от всех своих прежних забот. Могу целыми днями гулять, наслаждаясь прекрасной природой, дышать свежим воздухом и не видеть людей, которые, с мрачными лицами, вечно спешат куда-то. Могу общаться с мудрым отшельником и дворецким, безнадежно мечтающем о море. Чего же еще мне надо? Этот маленький мир создан для меня. Но его граница, это уже стало окончательно ясно, проходит по капустному полю. А там лежит совсем другой мир, не тот, в котором я живу сейчас, но и не тот, где я жил раньше, и про который я за три дня успел основательно забыть. Что мне делать? Идти туда? Оставаться здесь?

Поздним вечером, когда за окном уже нельзя было ничего различить, я услышал шум и голоса из подвала.

Спустившись вниз, я увидел, что дверь открыта. В мастерской я застал бледного, растерянного дворецкого и его жену. «И с этим ничтожеством я прожила десять лет! — кричала она. — Ты отравил мне всю жизнь! Ты это понимаешь!? Ты врал не только мне, ты врал всем и во всем, только чтобы скрыть свою бездарность. А обо мне ты подумал? Ты думал о бессонных ночах, которые я проводила, пока ты тут играл в кораблики? А я не могла найти себе места, боялась, что ты меня бросишь! Теперь я смеюсь над этим. Не понимаю, как я додумалась, что ты можешь завести любовницу! Ты же не способен на это! Ты всю жизнь был трусом! Ты и остался трусом, и всегда им будешь! За что мне это!? За что!?» С этими словами она выбежала из мастерской и, оттолкнув меня, побежала наверх. Я слышал, как она громко всхлипывала на бегу.

Дворецкий стоял посреди мастерской. На мгновение мы встретились глазами. Он отвел взгляд и медленно опустил руку на молоток, лежавший на краю верстака. Я хотел его остановить, но не успел. В следующую секунду рухнул на пол еще недостроенный фрегат «Альбатрос», снова погибая не в бою, а от нелепого стечения обстоятельств. Под ударами молотка с треском ломались мачты, разлетались на куски корпуса кораблей и рвались паруса. Мир давно не видел сражения, в котором за столь короткое время полностью погибла такая эскадра.

XI

Вот это уж точно было со мной. Я бежал по капустному полю, спотыкался, вставал и снова продолжал свой путь. Луна затянулась тучами, я не видел, куда мне бежать, дул холодный ветер, от тревоги мне было еще холоднее, но я знал, что бегу в правильном направлении. Настало время все узнать.

Никакие покойники на кладбище мне не встретились. Это окончательно убедило меня в том, что на этот раз я не сплю.

У двери дома я колебался не больше секунды. Мое желание все, наконец, выяснить было слишком сильным. Я отказался от последней возможности оставить все как есть и открыл дверь.

В комнате горела настольная лампа. У стола сидела та самая девушка. Она сидела на коленях у повара из моего замка.

— Ну вот, — сказала она, — он пришел. Я же тебе говорила, что он сегодня придет.

— Действительно, — сказал повар. — Ну, раз уж пришел, объясни, по какому поводу ты здесь.

— Я? Не могу же… Не должен же я все время сидеть в моем замке.

— В его! Нет, ты обрати внимание, в его замке! — повар поднял палец и широко раскрыл глаза, изображая изумление.

Девушка слегка улыбнулась, а может, просто тень пробежала по ее лицу, когда она наклонилась к столу и потянулась к пачке сигарет, лежавшей у настольной лампы. Она аккуратно вытащила из пачки сигарету, потом зажигалку, откинулась назад и положила голову на плечо повару, закурила, опустила зажигалку на край стола и изящно отщелкнула ее средним пальцем обратно к пачке, с наслаждением пуская вверх струйку дыма.

— Так значит, это твой замок, — медленно повторил повар. — А с чего это ты взял, что он твой?

Я молчал. Мне нечего было ответить. Я вдруг понял, что повар был абсолютно прав. А он, между тем, продолжал:

— Значит, приехал неизвестно откуда неизвестно кто, прожил в замке три дня и уже считает его своим. Не кажется ли вам это странным?

«А ведь верно, — подумал я, — я ведь совсем не сюда ехал, меня ждут в другом месте. Если бы три дня назад я не застрял на дороге, я давно уже был бы там. Как я мог такое забыть?» Сердце защемило то ли от этой мысли, то ли от какой-то другой.

— Кажется, мне пора уйти, — тихо сказал я, опуская глаза.

— Давно! Давно пора! — воскликнул повар, вставая.

Девушка соскочила с его колен.

— Пошли, пошли! — говорил он, размахивая руками. — Все уже давно готово, тебя все ждут.

Показывая мне дорогу, он вышел на улицу. Я пропустил его вперед и, когда девушка проходила мимо меня, тихо спросил:

— Ты меня узнала?

Она внимательно посмотрела на меня.

— А ты меня узнал? — также тихо спросила она.

Я отрицательно покачал головой. Она вздохнула и ушла в темноту вслед за поваром. Я тоже пошел за ними.

Луна вышла из-за туч и осветила старую проселочную дорогу. Все обитатели замка вышли проводить меня. Пришла уборщица. Пришел дворецкий с женой. Она нежно обнимала его, и что-то шептала на ухо. Ее глаза все еще были красными от слез. Он не отвечал, а только молча кивал головой, не поднимая глаз. Пришел даже отшельник. Вот уж кого я совсем не ожидал здесь увидеть.

— Ты все-таки решил выйти из башни? — спросил я. — Ты больше не прячешься от мира?

— Ты меня переубедил, — ответил он. — Видимо, мир можно познать только изнутри, а не сверху. Раньше у меня не получалось, попробую еще раз.