Прогулка
Шрифт:
Тем не менее, спустя час, его позвал всё тот же Макс и повёл в комнату для встреч с родственниками. Оказалось, пришла Юля.
Она была в легком, почти воздушном белом платье, так делающем её похожей на девушку из пушкинской эпохи. В комнате было душно и жарко -- сказывалась аномальная жара, стоящая на улице. Юля сидела на стуле, но увидев входящего Кузнецова, сразу поднялась.
– - Олег Иванович!
– - радость вспыхнула в её глазах, она подошла к нему, обняла.
Он тоже обнял её, еще до конца не понимая, как себя вести. Он пытался вспомнить, что их связывало, пытался найти в себе те чувства,
– - Олег Иванович, -- всматриваясь в его глаза, медленно произнесла Юлия, -- я так рада, что ты очнулся. Врачи сперва всех испугали, сказали, что у тебя глубокая депрессия и тяжелое состояние. Но, слава богу, что ты пришел в себя! Я так рада!
– - Да, да, спасибо! Я сейчас чувствую себя хорошо. Просился, чтобы выписали, но пока продержат еще здесь. Совсем немного...
– - Вот и хорошо, я как раз нашла квартиру, она очень удобная -- недалеко от университета.
– - Какую квартиру?
– - не понял Олег Иванович.
– - Ты не помнишь? Перед твоей болезнью мы решили, что ты уйдешь от жены и переедешь ко мне. Ты даже оставил у меня свою зубную щетку.
– - Хм, от жены? От Александры?
Непонимание мелькнуло в глазах Юлии.
– - Разве твою жену зовут Александра? Ты говорил, что Алла.
– - Боже, извини, конечно, Алла!
Кузнецов смутился и слегка расстроился. Он опять попал впросак со своей николаевской эпохой. Это жену Николая Павловича звали Александра Федоровна, но ведь он не Николай!
Если у него не прекратится эта путаница в мозгах, его никогда отсюда не выпустят.
– - Ты в этой больничной пижаме смешно выглядишь, -- улыбнулась Юля, -- как-то по-домашнему. Так и представляю тебя за столом и тарелкой с борщом.
– - Ага! "Всегда доволен сам собой, своим обедом и женой", -- процитировал он Пушкина и ответно улыбнулся.
– - Ты должен знать, что я тебя очень и очень люблю!
– - вдруг серьезно сказала девушка, -- очень и очень!
– - А как же Энрике?
– - спросил он, пытаясь шутить.
– - Какой Энрике?
– - Тот молодой человек, Иван, похожий на Энрике Иглесиаса. У нас была с ним дискуссия о дуэльной истории Пушкина. Как помнится, он ухаживал за тобой.
– - Да... Клеился. Но знаешь, вокруг меня много ходит таких Энрике. Мне они параллельны.
Он произносит эти слова безразличным тоном, но Кузнецов вдруг чувствует в душе ревность. Каким бы остроумным, обаятельным он ни был, какое бы положение не занимал в университете, Олег Иванович всё равно чувствовал ущербность своих отношений с Юлей. Его сверстники могли привлекать молодых девушек только богатством или известностью, однако ни денег, ни славы у него не было, и взять их было неоткуда. Притом, он прекрасно понимал, что с каждым годом стремительно теряет свой главный потенциал -- возраст, а ведь именно он давал надежду со временем добиться и того, и другого.
Юлия подошла, вновь обняла его, прижалась с силой.
– - Мы с тобой никогда не расстанемся, никогда! Ведь, правда?
– - Конечно, правда!
– - легко согласился он, уступая её настойчивости, но, совершенно не представляя свою совместную жизнь с ней.
– -
Я так скучаю без тебя!– - с чувством продолжила она и хотела что-то добавить еще, но ничего не сказала. Она отошла, прислонилась к подоконнику у окна.
Комната для посещений находилась на первом этаже больницы. Сквозь стекло было видно, как в тумане по тротуару шли прохожие. Многие надели марлевые повязки, словно в городе вспыхнула тяжёлая эпидемия вроде холеры или чумы.
– - Помнишь нашу поездку в Питер?
– - спросила девушка.
– - Конечно! Это было месяц назад, как я мог забыть?
Они поехали в Петербург в июне, чтобы захватить белые ночи, побродить по светло-сумеречному городу. Ехали на скоростном "Сапсане", пили пиво. Мимо, за окнами, с безумной скоростью проносились города и поселки, в сгущающихся сумерках мелькали далекие и близкие огоньки. Словно шаловливые подростки без комплексов, они с Юлей шутили друг над другом, дурачились, им было весело.
Потом гуляли по Английской набережной и смотрели вместе с такими же, приезжими парами, как разводят мосты. Половинки мостов напоминали поднятые вверх каменные ладони, будто город обращался к небесам с молитвой о благополучии. Ещё их захватило зрелище льющегося сверху на городские крыши серебристого света луны, который подсвечивал уснувшие здания и гранитную набережную, создавая иллюзию волшебства.
Уже под утро, обогнув громаду Исаакиевского собора, они вышли на площадь, где возвышался памятник Николаю I, созданный знаменитым скульптором Клодтом. Император гордо восседал в конногвардейском мундире на скачущем коне.
– - Я прочитала, -- сказала тогда Юлия, стоя у подножия пьедестала и закинув голову вверх, -- что Николай всегда стремился быть похожим на Петра I.
– - Да, поэтому памятник ему поставили с петровским на одной линии и в одном направлении -- на Запад, -- подтвердил Олег Иванович.
Юля усмехнулась:
– - На эту тему есть поговорка: "Дурак умного догоняет, да Исаакий мешает".
– - Николай не был дураком!
– - неожиданно обиделся за императора Кузнецов, -- он был далеко не дурак!
– - Да, ладно, это же шутка. Пойдем отсюда, -- предложила Юлия, -- здесь есть где-нибудь круглосуточное кафе? Ужасно хочется есть.
– - Погоди минутку.
Отойдя чуть назад, Олег Иванович попытался рассмотреть бронзовое лицо императора, подсвеченное снизу светом прожекторов. Памятник был создан буквально сразу после смерти царя и его видели люди, близко знавшие Николая Павловича: жена, дети, придворные. Значит, он должен был отражать подлинный характер этого человека, его внутреннее "я".
На взгляд Олега Ивановича, Николай на памятнике не выглядел тщеславным и напыщенным, каковым его пытались представить недоброжелатели. Он был величественным, грозным, человеком с твердым взглядом, и, следовательно, человеком, имевшим твердые убеждения.
На какой-то миг Кузнецов представил себя на месте императора -- сидящем на вздыбленном коне, с гордо выпрямленной спиной. Разве он догоняет Петра? Разве он куда-то спешит, опаздывает?
По его позе, выражению лица этого не скажешь. Они с Петром, словно маленький отряд, охраняющий Россию: Петр скачет в авангарде, а он, Николай прикрывает тылы.