Прогулки по тонкому льду

Нога, чьи прямые обязанности по отравлению моей жизни были вероломно захвачены, стала болеть втрое больше. Так, чтобы никто не забывал, кто тут главный. Суставы ломило, как при сильном жаре, но в десятый раз засунутый под мышку термометр упрямо показывал нормальную для живого человека температуру тела.

Доктор, которому я описала симптомы, списал все на стресс и отравление газом и, выгрузив на тумбочку груду таблеток, посоветовал побольше отдыхать. Это я и делала, прерываясь на еду. Есть, кстати, хотелось дико, и я на радость врачу поглощала двойные порции обеда, с ужасом думая о том, как буду втискиваться в платье.

На третьи сутки я сумела выйти из режима «мишка в спячке» и обнаружила себя отдохнувшей, свежей и полной сил. А еще то, что на дворе, судя по всему, глухая ночь. Итак, мне предстояло снова лечь спать. Но сон не шел. Даже не начинал идти и, судя по всему, проложил свой маршрут так, что школа Эргейл в него не входила. Я честно ждала этого неторопливого визитера, но спустя два часа все так же таращилась в окно, откуда на меня таращилась непроглядная ночная тьма. Я перевернулась на другой бок, скрипя пружинами панцирной кровати.

Смена положения тела никак не улучшила тот факт, что мне не только не спится, но еще и очень хочется пить. Доковыляв до умывальника, я, поправ воспитание, напрямую присосалась к крану, отметя мысль о стакане. Долго, мало, неэффективно. Едва не захлебнувшись от напора, но утолив жажду, я принялась долго и со вкусом умываться.

В зеркале я не отразилась. Это всклокоченное и бледное чудище с мутным взглядом не могло быть мной. Ужас. Меня можно было с легкостью запускать по ночному замку греметь кандалами. Уверена, что призраки приняли бы меня за свою. Кожа у меня от природы и так очень бледная, но болезнь сделала ее синюшно-бледной, обозначив еще ярче синяки вокруг глаз. Губы лихорадочно алели, контрастируя с кожей, и казались просто огромными (хотя рот у меня и так немаленький). Глаза? Редкий цвет. Одни говорят, что они светло карие, другие — что желтые. Сейчас они были какими-то блекло— коричневыми. Про «гнездо» на голове я вообще молчу. Как? Как за пару дней из красивой (об этом мне говорили с детства, так что подтверждения имеются) женщины, я превратилась в ЭТО?

Устав искать пятый угол в комнате и без толку жонглировать колючим лазаретным одеялом, я решилась на побег. Точнее, на прогулку, желая успокоить ноющую ногу и проветрить затуманенную голову. Выломав пару зубцов в расческе, но приведя волосы в надлежащий вид, я собралась на прогулку. «Так ночь же», — сказал рассудок. «Сил нету сидеть в четырех стенах», — сказало мое упрямство. У меня к постельному режиму с детства сильная неприязнь, так что рассудок был вынужден замолчать. Спустя пару минут я уже брела по парковой дорожке, кутаясь в пальто и шурша опавшими листьями под ногами.

Ветер подхватывал их, катал по траве, собирал в маленькие смерчи и развеивал, унося в небо. Уже было не так тепло, как в сентябре, воздух был ароматным и влажным, над землей поднималась легкая дымка осенних туманов. А облака неторопливо ползли по небу, то пряча толстушку-луну за своими ошметками, то оголяя ее для лучшего обзора.

За спиной что-то где-то хрустнуло. Я замерла на дорожке и, оглядевшись, постаралась унять свою мечущуюся в истерике панику. Мало что, где и чем может хрустеть. Ежик веточкой, Бублик косточкой… моя буйная и порою слегка неадекватная фантазия любезно предоставила картинки из газеты, мягко намекая кто и, главное, КЕМ может хрустеть во мраке ночи. И мне сразу так спать захотелось. Там в палате тепло, хорошо, двери крепкие, окна маленькие, стены толстые. Да, срочно спать. Спать, спать, спать…со светом.

И я гордо засеменила обратно, проклиная свою тягу к прогулкам и неспособность развить нужную скорость для побега. А в кустах снова что— то хрустнуло, а потом зашуршало.

— Бу-бу-бублик? — с надеждой в писклявом голосе позвала я. — Хороший мой, не пугай меня, иди сюда.

Вот кто меня тянул за язык? Вот зачем я вообще рот открыла? Ведь сидел там кто-то под кустом, хрустел себе чем-то. Или кем-то. А теперь он зарычал и, судя по шуршанию, двинулся в мою сторону. Я тоже ускорила движение к заветным стенам лазарета. Но, как говорится, «не тут-то было». Пред мои ясные и увеличившиеся от страха очи вышла фигура, загородив путь к дальнейшему отступлению.

У фигуры в наличии было крупное телосложение, когти на мощных руках и ярко светящиеся янтарные глаза. Моя логика пребывала в полнейшем ступоре и судорожно искала хоть какое-то объяснение увиденному. Объяснение находиться отказывалось, а паника, объединившись с воображением, во всех красках рисовала продолжение той жуткой, кровавой картинки, что я видела. Кстати, у несчастной жертвы «неведомого убийцы» обозначились мои черты.

— Добрый вечер, вы к кому? — тоном классной дамы решила уточнить я.

А что? Еще теплится надежда, что это все плод моей фантазии, или некий оптический феномен, или… не знаю, но молчать страшнее. А еще разговор позволял выиграть время и отвинтить навершие трости. На этом нехитром занятии я и сконцентрировалась со всей присущей мне старательностью.

Отойдя от шока, мой когтистый собеседник зарычал. Вот просто чудесно! Мне светящихся глаз было вполне достаточно! Что я с этим всем делать буду? Моя логика от греха подальше хлопнулась в обморок, не выдержав натиска фактов. Бразды правления взял страх. Как я умудрилась отпрыгнуть в момент нападения, для меня осталось загадкой. Но очнулась я уже резво уползающей прочь по траве в сторону колючих зарослей шиповника.

— Помогите! — жалобным писком умирающего котенка позвала я.

Кого звала? Не знаю, но так хоть оставалась надежда на спасение. Рычание за спиной приближалось, но я этот факт игнорировала, активно ползя в сторону кустов на четвереньках. Юбка очень мешала, но желание жить очень активизировало. Увы, я на своих «четырех» передвигалась не так ловко, как мой преследователь. Меня схватили за ногу и жестко дернули назад. Я огласила парк полным муки воплем и нецензурным восклицанием. Моя нога! Конечность словно взорвалась от боли, в глазах потемнело, а в душе подняла голову ярость. Сволочь! Ну убиваешь, так убивай. Зачем же мучить? Страх был низвергнут с пьедестала в тот же миг.

— А ну пусти меня, сволочь неадекватная! — рявкнула злющая дама средних лет и со всей силы шарахнула нахала тростью по косматому темечку.

Нападающий взвыл, повторяя мою недавно воспроизведенную арию, и, потеряв бдительность, разжал когтистые пальцы. А я утроила свое стремление в колючие объятия шиповника. Окопаюсь там, и пускай бегает вокруг сколько влезет. А там ограда, а под ней вчера Бублик подкоп сделал. Прорвусь… Если жить захочешь, и не в такую щель просочишься. Мои «поползновения» завершились нежданной встречей. Они молча взирали на меня, утопая в пожухлой траве, в окружении опавших листьев. Тупоносые, вычищенные до зеркального блеска, с обитыми железом пятками. Сапоги. В сапогах, к нежданной мною радости, нашелся мэтр Легран. Видит небо, я в своей жизни отцу так не радовалась, как появлению мэтра.

— Ноарис, я же просил не шляться ночью в парке! — пророкотало

начальство.

Да я в этот парк и носа больше не покажу. Только заберите меня отсюда, желательно живую и невредимую. А мэтр, продолжая меня удивлять, с невозмутимым видом достал из-за спины саблю. Спокойно перешагнул свою потрясенную подчиненную и легким шагом пошел на сближение с «незваным гостем». Я попыталась подняться, но у мэтра, видимо, имелись не только сабля за спиной, но и глаза на затылке:

— Лежать! — холодно приказало начальство.