Прогулки с бесом. Том 1

Наш неумелый эзоповский язык во многих местах повести означает желание быть выше того, что изображено литерами, иначе "желание казаться лучше, чем есть в действительности"

– Мы не первые и не последние, закругляйся с покаяниями.

– Дозволь оправдание?

– Валяй.

– Антон Павлович Чехов, рассказ "Хамелеон", околоточный надзиратель Очумелов и денщик околоточного Елдырин. Понятна фамилия подчинённого, или призвать на помощь поэта Ивана Семёновича Баркова?

– Призвали, зрим: "елда" старое, ныне редко поминаемое звание мужского достоинства приличных размеров. Звание давалось не обладателям морковки в десть сантиметров в буйном состоянии, но как минимум в пятнадцать"

– Готов настучать забытые звания мужских достоинств?

– Готов, хочу знать, кого носил ниже пояса шесть десятков лет.

– Набивай: "детородный орган в десять сантиметров зовётся "щекотунчик-весельчак", пятнадцать "сердцеед", протянувшийся за двадцать сантиметров "душегуб" Что у тебя?

– Забыл помянуть "стойкость" помянутых господ, а при хорошей стойкости и твёрдости характера и "весельчак" может подняться до звания "сердцеед"

Не мог классик выпустить в свет денщика с фамилией Хуилов, или Хуило, как принято у соседей на полдень от нас, ни одно уважаемое издательство того времени не рискнуло выпустить в свет на вечные времена Хуилова:

– Позорище и срамотища!

Как долго настаивал автор на прославлении Хуилова в печати неизвестно, но знаем, что Антон Павлович не сдавался, а в итоге пришли к компромиссу, заменив Хуилова Елдыриным. Названия поменялись, а суть прежняя.

– Совсем, как ваши нынешние партии.

– Партии не трогай, партии благодетели народные, партии пекутся о моём житии!

– Ну, хорошо, хорошо, успокойся, продолжай мысль.

– Как видим классик не избегал соприкосновений с языком народа, чтил оный.

– То классик, а ты кто? "Куда конь с копытом - туда и рак с клешнёй"?

– Добавь "что можно Зевсу - нельзя быку", полный набор будет. Сколько собираешься поражать мудростью слабого знаниями человека?

– Недолго, останавливаемся на сказанном, и величину "с хуеву душу" нигде впредь не помянем. Договорились?

– Договорились, а кто нарушит...

– Договоры заключают, чтобы нарушать.

– Обо мне речь?

– О тебе, догадлив.

– Назови страну, где человеческую душу меряют мужским достоинством? Ни одна закордонная держава не похвалится таким стандартом.

– И низшую степень бедности не выражают "последний хер без соли доедаем"

Читатель, матерное окончание первого тома создано под впечатлением краж и восьмидесяти трёх миллионов дойче марок из "Фонда примирения и прощения" Сумма в отеческом богатстве мизерная, упоминания не достойная, пребывает в разряде "с миру по нитке - бедному на "Москвич"

– Ну, да, "Москвич" за восемьдесят миллионов марок?

– В опросы "Карточки учёта" помнишь?

– К ое-что...

– С оставителю К а рточки надо платить ?

– Затрудняюсь ответом...

– Вот! А теперь представь, что Карточку варганил не один, а "колектиф" из пяти рыл ? Представил?

– Представил... Отечество пережило время, когда "Москвич" был предметом роскоши , ныне авто этой марки говорит о скромных желания прежних граждан страны саветов.

Марки не нашли , не затем брали, чтобы какой-то умник-следак нашёл , марки приходят и уходят, а повод воспеть славу Иван у Семёнович у дороже любых денежных бумажек.

Кладём руки на сборник сочинений поэта и клянёмся:

– Окончание первого тома набивали в трезвом уме и в здравой памяти...

– Добавь: " названные части черепной коробки по отдельности ничего не стоят, но в содружестве могут выдать интересное и новое. Выйдет из строя , к примеру, ум – и нет дуэта, погиб , стоп машина, памяти без ума делать нечего, далее ходу нет...

4