Прогулки с бесом. Том первый

– "Зарплата в конверте"?

– Не совсем верно, но сойдёт.

Игру словами не дано понять маленьким людям, и те, сознавая необразованность свою, выражаются в адрес красноречивых особей свежей нецензурщиной:

– Пиздаболы!
– ни на секунду не задумываясь, отчего и почему урожай на пиздаболов в когда-то отдельно взятой стране не уменьшается, но увеличивается от года к году.

Как технический редактор, не более, имею независимое мнение по вопросу ускоренного расплода пиздаболов, но использовать знания с пользой для себя не рискую. Есть иное опасение: вдруг толкование окажется ошибочным!? .

Недоумение простаки выражают так:

– В школе учитель тратит здоровье с единственным желанием: дать большие знания за малые деньги, в школе особых денег не зарабатывают. В политике слова ценятся на порядки дороже, хотя следовало сделать наоборот: школьным учителям - максимум, политикам - гроши.

Игре словами предаются люди с большой библиотекой и с минимальным количеством совести, а бедные языком о богатых речью отзываются прямо и без лести:

– Где совесть была там хер вырос!
– неестественное нахождение совести с прорастанием мужского достоинства не смущает заявителей и рождает продолжение:

– Чтобы хер на твоём лбу вырос!
– редкое, на грани фантастики наказание, объясняется проще первого:

– Как ссать так кланяться - никому и никогда не доводилось видеть нахождение срамного мужского органа на лбу у любителей блудить словами. Морщин от тяжких мыслей о судьбах народных в избытке и разных по длине-глубине, но чтобы на лбах пребывал детородный орган такого в истории человечества не случалось.

Сытые загривки, висячие брыла с лежащими мочками ушей "радетелей народных" появляются на экранах телевизионных СМИ, но чтобы кто явил лик с проросшим на лбу мужским половым органом - не было такого.

Живёт иное, несбыточное и ужасное нахождение "шланга" - на пятке:

– Как ссать - так разуваться!
– не менее фантастичное расположение мочевыводящих органов особей мужского пола противоречит анатомии высших приматов и недопустимо в фантастике любой степени дикости, или смелости, на выбор.

– Необходимо сгладить, а, лучше совсем убрать, остроту пожеланий о произрастания члена на пятке и заменить грубый и твёрдый древний "хер" нынешним воспитанным "членом"

– От замены желаний суть не меняется, но лишний вопрос появляется: "зачем ненужная работа, что делать херу на пятке, вроде "хер на хер менять - время терять" не отменили? зачем людей утруждать ненужной работой?"

От начала бытия живёт уверенность: "оскорблять чувства простых людей грех не отмоленный!
– и можно допустить, что оскорблять чувства и мысли больших людей дозволено без ограничений:

– У них жизнь хорошая, потерпят, не убудет!
– что выпады масс подобны стрельбе горохом и ужесточают лихоимство верхов об этом низы не догадываются.

– Душевные обиды верхов компенсируются материальными радостями из кармана стрелков горохом. Так понимать?

– Так. Лихо засадил!

Так и живут: ущемлённое большинство мечтает увидеть срамные органы на лбах богатых, а богатое меньшинство посмеивается мечтаниям неудачников:

"Мать-Природа не настолько глупа, чтобы херы на лбах отращивать, а если встречаются фантазёры, уверенные что силой науки и на лбу можно член отрастить их дело, пусть тешатся..."

– Так и есть: перекрыли дорогу моей технике, большую шишку пропускают, сижу в стареньком авто и думаю о невозможном... ага, "чтоб у тебя на лбу хер вырос!"

Понятно, указом не запретишь мечты, не получится: хотя желание и несбыточное, но сильное, неуничтожимое, а потому имеющее право существовать.

– Что-то вроде веры в лучшее житие?

Словарная бедность основной части людей, как правило, сопровождается и материальной нищетой, а потому без опаски заявляю:

– Материальная бедность порождает словесную нищету и не наоборот!
– и следует выражение чувств:

– И когда эта блядская жизнь кончится!?
– вопрос о кончине блядской жизни рождает следующий не проще:

– Надеешься на лучшую?- крик-вопрос окончания блядской жизни не означает желание индивида немедленно и любым способом остановить пребывание в видимом мире зовётся "риторическим", то есть, безответным.

Желание изменить жизнь к лучшему не покидает основную часть граждан до смертного часа, но на "смертном одре", если сил хватит сообразить - пустые мечтатели прозревают и "делают заявления для печати":

– Дураком был, болтунам доверялся...

Все разговоры богатых языком "об улучшении жизни трудящихся" во все времена, как правило, как закон, оканчивались "полной жопой". Эпитет "полная жопа" свежий, недавний, нынешний, в старину под "полную жопа" иного смысла, помимо полноты обозначенной части человеческого тела не подкладывали. Не меняли смысла.

Граждане, бедные языком и проглотив очередную порцию , словесного обмана от красно говорящих пеняли и получали ответ:

– Просим пардону, но если мы и ошибались-заблуждались - то искренне, без корысти, не тот сорт слов сеяли. Не учли и слабость ваших голов, кои далее чернозёма ни о чём ином думать не приспособлены - перевод на понятный язык выглядит так:

– Как были дураками издавно- так ими остаётесь до сего дня без надежды поумнеть в будущем - налицо очередной неурожай с учением, или "облом", как договорились определять благие начинания вышестоящих товарищей.

Третья причина, усадившая набивать текст:

– Не забыл правила собирания знакомых слов в простые и понятные предложения, как учила старая, на три порядка выше нынешней, надёжная "совецкая" школа?

Собиранию слов в предложения предаётся малая часть людей, их ещё "писателями" называют.

Звание "писатель" женщинам дарено недавно, а вначале женщин, рискнувших войти в мир пишущих, называли не "писательница", или "писательша", а "писалка".

О, сколь велико коварство русского языка, но наибольшее из коварств сокрыто в ударениях! Притормозите на первой гласной и задумайтесь:

– Оставить, заменить? Тронет авторесса душу читателя редким, звучным словом - принесу извинения и поменяю ударение, нет - останется навсегда "ударенной" на второй гласной. "Селя ви" как говорят иноземцы к западу от нас.

Говорят, первая женщина, начавшая забавляться сбором знакомых слов в предложения, совсем скоро разглядела коварство ударений в словах, бурно запротестовала против звания "писалка", заменила на имя существительное мужского рода "писатель". Перейти-то перешла, но писать в мужской манере не получается.