Прогулки с бесом

– Плевать хотела на этих немцев! В молодости ни от кого не бегала, а сейчас вроде бы и начинать не к чему!
– её слова, самостоятельно, без толкования бесом, сегодня понимаю так: она могла эвакуироваться в тыл, но почему-то не захотела этого делать. Не убежала. Только сегодня понял ту старую женщину: куда и зачем бежать? Куда бы не убежала - память о покинутом доме везде найдёт. Милое и привычное родимое гнездо! Как тебя покинуть? Не лучше ли умереть в знакомой обстановке?
– о "ничейных" бабушках" сказано другими, но не полностью: ничейные бабушки становятся таковыми потому, что не хотят быть обузой для родичей.

Те, из породы "интересантов", коим всё и всегда известно, говорили, что в келье "ничейной" бабушки когда-то проживала игуменья, та, кто с приходом "совецкой власти", если верить легенде, предала отнятый монастырь проклятью. Наиболее отчаянные из "знающих" шептали:

– Это и есть игуменья!

Одна легенда. Другая повествует: "старушка была монахиней, оказавшей молчаливое сопротивление "власти советов" и отказавшаяся покидать монастырь. Сколько монахинь тайно проживало в окружностях монастыря - таких данных у советской власти не имелось, но "совецкие" люди эту "статистику" знали.

Были силы и материалы - ста добывала пропитание тем, что стегала ватные одеяла на заказ. Из лоскутов, но красиво. С приходом оккупации обстановка ухудшилась: нечем было работать и старушка жила тем, что пускала вечерами ребят. Из таких, кто не созрел для работы в качестве иностранного раба, и тех, кто избежал рабства. Спрятался. Дать взятку немецкой администрации, чтобы уклониться от работ на благо Рейха - такая фантастика никак не могла бы зачаться по двум причинам:

а) где было взять денег на взятку?,

б) и как немцу её дать?
– тогдашняя ситуация с уклоном от работы на Рейх ни в малейшей степени не похожа на сегодняшний уклон от "службы в рядах вооружённых сил отечества". Что было трудным и сложным в отечестве в разные времена - пусть это выясняют другие.

Вечерами молодёжь играла в карты, или лото, и каждый что-либо приносил съестного. Всё принесённое шло в "общий котёл" и съедалось молодыми аппетитами. Не забывали во время "пира" и старушку. Так и жили. Необходимым условием вечеринок было:

– Ребятки, вы засиживаетесь до темноты, керосин нужен для лампы? Нужен! Думайте!
– и спички, спички, эти проклятые спички! Неизмеримые страдания получали люди, как ни странно звучит, от "спасителя и благодетеля": огня! От спичек! Наши наказания за баловство с огнём идут от грека Прометея. И отец попал в Гестапо из-за спичек, и всё, что потом случилось с монастырским "жилым фондом" - от спичек... вернее - от их недостатка.

Спички были дороже керосина, вот почему лампу на ночь упомянутая бабушка не гасила, а только ограничивалась прикручиванием фитиля до минимального горения. До утра. Утрами лампа давала огонь для очага, и таким образом "круговорот огня в природе" не прекращался.

И до сего времени, среди оставшихся от тех времён обитателей монастыря, нет единого мнения о "яркой" ночи:

– Наши лётчики бомбили монастырь зажигательными бомбами!
– сами себя убеждали "знатоки", не зная ни единой статьи из "женевских конвенций о запрете применения термитных бомб".

– Какие "зажигательные", чего сочиняешь!? Фугасные бомбы были! Когда первая упала внутри ограды - взрывная волна вышибла стёкла и повалила горящую бабкину лампу! Бензин хотя и с солью в лампе был, но вылился на скатерть, а фитиль сделал то, что всегда делали все фитили. Вот и все ваши "зажигательные"!

– А бабка?

– Что бабка! Ребята вечер просидели, наигрались и разошлись по домам. Налёт начался, а бабка при первом звуке авиационных моторов по привычке, с начало войны приобретённой, под кровать спряталась... Не выдержала старушка... Что поделать: привыкла... Хотя и старая, но и она "военный опыт" приобрела. Потому и спряталась в "убежище": "если дом развалится, то кровать выдержит, кровать железная, старой работы" - многие тогда верили, что лучшее место спасения от бомбёжки - под кроватью. Когда келья "занялась", соседи с трудом из-под кровати её вытащили. Упиралась и орала, будто её убивать собрались!

А ночь светлела! Мгновенно сообразили, что горит в монастыре, и что это конец монастырю. Что выгорит две трети келий - никто не знал.

"Звериное человеческое чутьё" сказало матери:

– Конец монастырю, пора уходить! Давайте узлы вязать - означало, что нужно собирать нехитрые пожитки и уходить. Куда? Куда угодно, но подальше от огня и бомб на огонь. Ну и чутьё у женщин!

В определённое время жизни полная нищета - благо: она избавляет от страданий "всё потеряно", но временная нищета не значит, что нищим следует оставаться навсегда.

А тогда спокойно и деловито, без криков, визга и шараханий от близких разрывов "гостинцев с неба", мать завязала в одеяла наше "имущество" и стала выносить за монастырскую ограду через пролом в стене, что находился наискосок от кельи. Вот он, момент прояснения! Вот он, "момент истины"! В самом деле, не наделай в своё время "насельники" проломов в стенах там, где им нужно для общения с внешним миром, то чтобы могло быть тогда? Проход к главным монастырским воротам был перекрыт морем огня, и если бы не проломы, что были сделаны мудрыми и предусмотрительными новыми насельниками, то многие граждане просто сгорели бы заживо. Кто смог бы перемахнуть через трёхметровую монастырскую стену? Мудрые, беспредельно мудрые русские люди, а пролетарии, обитатели монастырей - особенно! Если бы они ещё и войну не прозевали...

Отцу и матери было достаточно одного "рейса" для выноса скудного "имущества". До сего дня поражает вопрос: с чего родители решили, что нужно покидать келью? Горело в противоположном конце монастыря, до нас было далеко, могло и не дойти огненное море? Что управляло родителями, почему они сказали:

– Уходим!
– не было ответа на тот вопрос тогда, и теперь уже никогда не получу. Надеюсь, что нынешнее любопытство моё удовлетворят там, но какова цена здешнего любопытства там? Что в нём? "Праздное любопытство", как сказал бы любимый "учитель русского языка и литературы"? Разве допросить беса?

А ночь светлела! Родная авиация на свет от горящей бабкиной кельи вскорости пригнала вторую волну бомбардировщиков "с полной бомбовой выкладкой": видно, аэродром близко был.

Не менее быстро на монастырский "огонёк" из города прикатили две большие машины, полные солдат, и факт прибытия наша пара определяет как самый весёлый анекдот военного времени:

"враги-захватчики собирались тушить то, чего не поджигали".

Командовал Herr Offizier. Высокий. Если врагам дозволить быть симпатичными - офицер им был. Спокойный. Не суетливый. Если бы знал на то время значении "фатум" - так бы и сказал о лице вражеского офицера: