Прогулки с Хальсом
Шрифт:
Оставшись один, бургомистр прошелся по комнате, остановился перед портретом полковника ван дер Мера и заложил руки за спину. Хороший портрет, отец совсем как живой. В чем-то Арлетта права: эти художники — странный народ. Кажется, что в них от рождения заложен инстинкт саморазрушения. Взять, к примеру, Франса Хальса, старого друга его отца. Сколько денег он выбросил на ветер, прежде чем собрался с духом и попросил о помощи! Двести гульденов в год платил магистрат художнику, который за один портрет получал в десять раз больше. Правда, даже нищий Франс Хальс остался верен себе, передал пенсию жене и ушел в богадельню. Хороши его
Питер сел в кресло и задумался.
Похоже, что над художниками и вправду тяготеет злой рок. Питер ван Лар покончил жизнь самоубийством, а ведь какой талантливый был человек! Эркюль Сегхерст спился и умер под забором в буквальном смысле слова. Говорят, что в последнее время дела Рембрандта тоже идут далеко не блестяще. Давно умерла прелестная рыжеволосая Саския, утекло между пальцами богатое приданое, которое она принесла с собой. А шестью годами раньше умер разорившийся художник и кабатчик Ян Стен. Кто же так ведет дела, уважаемый господин Стен? Разве можно открывать широкий кредит каждому заезжему гуляке, уверяющему, что он художник? Кто научил вас такой странной арифметике — отнимать свое и прибавлять чужое?
Питер ван дер Мер просидел в мягком удобном кресле очень долго. Думал, вздыхал, сокрушенно качал красивой седеющей головой. Наконец в дверь постучали, и служанка доложила:
— К вам пришли члены совета, господин бургомистр.
Питер отогнал невеселые мысли. Прошлого не вернешь. Все, что можно сейчас сделать для умершего Франса Хальса, — достойно его похоронить. И Питер ван дер Мер решил любой ценой добиться от попечителей нужного разрешения, хотя прекрасно понимал: это будет тяжелый бой.
Он поднялся навстречу входящим людям в черных костюмах и сказал:
— Присаживайтесь, господа. Разговор будет долгий.
Разговор и вправду затянулся до глубокого вечера. На исходе четвертого часа Арлетта не выдержала неизвестности и подослала служанку к двери, послушать, о чем говорят. Служанка возвратилась перепуганная.
— Ругаются, — сообщила она громким шепотом. — Господин бургомистр говорит, что никого не выпустит, пока не подпишут какое-то разрешение, а господа кричат, что поселятся в его доме навечно!
Арлетта с досадой поджала губы. Так она и знала! Питер портит отношения с богатыми влиятельными людьми и ради кого? Смешно сказать, ради обнищавшего, почти забытого художника. К тому же еще и мертвого!
— Госпожа, мне готовить гостевые комнаты? — робко спросила служанка.
Арлетта посмотрела на нее непонимающим взглядом, а потом зажмурилась и быстро пробормотала коротенькую молитву.
— Надеюсь, все обойдется, — сказала она. И добавила: — Помоги нам, Боже!
Бог помог. Глубокой ночью ворчавшие попечители наконец разошлись по домам, а Питер ван дер Мер с удовлетворением разгладил изрядно помятую бумагу. Бой выигран.
Франс Хальс был похоронен со всеми почестями в соборе Святого Бавона на центральной площади Харлема.
Такой чести удостаивались только самые выдающиеся горожане. На площади немедленно собралась толпа, привлеченная пышным зрелищем, и один зевака спросил у другого:— Кого хоронят?
— Какого-то Хальса, — ответил его сосед.
— Это кто ж такой? — удивился зевака.
Сосед поскреб затылок, и кто-то в толпе неуверенно ответил:
— Кажись, бывший художник.
Ударил колокол, и гроб, покрытый флагом с городским гербом, медленно внесли в распахнутые двери собора. Круг земной жизни Франса Хальса замкнулся.
Глава 29
Москва, конец декабря 2007 года
Антон возвращался домой. Город был разукрашен праздничными елочными гирляндами и цветными фонариками, а морозный воздух вкусно пах апельсинами. Он вошел в кабинку лифта, немного поколебался и нажал на кнопку пятого этажа. Хватит терять время даром, его осталось не так уж много. Каких-нибудь десять лет. Не раздумывая, он нажал кнопку звонка знакомой двери. В коридоре послышался звук шагов.
— Вы к кому? — спросила немолодая ухоженная дама в строгом костюме и мягких домашних тапочках.
Из глубины коридора выглядывал крупный полный мужчина, видимо, муж.
— Я бы хотел увидеть Лену, — сказал Антон.
Лицо женщины окаменело.
— Она здесь больше не живет.
Женщина попыталась захлопнуть дверь, но Антон удержал ее.
— Наверное, вы тетя Лены, да?
— И что? — настороженно спросила женщина.
Мужчина подошел и остановился рядом с женой, не сводя с Антона пристального взгляда.
— Ничего, — ответил Антон спокойно. — Лена мне рассказывала о вас.
— Большая честь!
Антон ничего не понял. Что произошло?
— Вы не подскажете, где мне ее найти? — спросил он.
— Не подскажу! — отрезала женщина. — Я вам не справочное бюро!
Она снова попыталась захлопнуть дверь, но Антон разозлился и подставил ногу. Женщина вспыхнула:
— Прекратите хулиганить, нам тут уголовники не нужны! Убирайтесь, или я вызову охрану!
— Зачем? — удивился Антон. Он не понял, при чем тут уголовники. — Разве я вам угрожаю? Скажите, где найти Лену, и я сейчас же уйду…
Тут мужчина, до сих пор державшийся за спиной жены, неожиданно шагнул вперед и толкнул в грудь незваного гостя. Антон отшатнулся, и дверь немедленно захлопнулась. Он снова нажал на звонок, но хозяева успели отключить звук. Антон еще немного постоял перед дверью, приклеившись пальцем к умершей кнопке, а потом спустился на первый этаж и расспросил консьержа.
Лену выставили примерно две недели назад. Тетка спустила с лестницы чемоданы племянницы и запретила ей появляться в доме. Консьерж вызвал такси, только куда она направилась, сказать не мог.
Антон вернулся в свою квартиру. Жгучая тревога и недоумение рвали его на части. Что произошло за время его отсутствия? Почему Лену выгнали из квартиры? И самое главное, где она сейчас? Как ее найти? Антон разложил по полочкам все, что знал о Ленке. Имя, отчество, фамилия. Что еще? Она учится в какой-то финансовой академии на третьем курсе. Полное название института ему неизвестно, адрес тоже. Даже станцию метро и то не знает. Блеск. Что делать, что делать? Он заставил себя успокоиться, сосредоточился и обдумал проблему.