Прогулки в темноте

— То есть, загробная жизнь выглядит как отдых на даче?

Нет, конечно, я разное себе представляла, но чтобы именно вот так…

— Расслабься и запасись терпением. — посоветовали мне вместо ответа.

А я подумала о том, что кое-кто не меняется, оставляя недосказанность и секреты.

К счастью, мы почти прибыли на место. Автобус въехал в широкую, увитую плющом арку, остановившись прямо на небольшой полянке с яркой тёмно-изумрудной травой с вкраплениями мелких белых цветочков. Дверцы с шипением отворились, выпуская людей.

Сразу за этой поляной начинались великолепные сады с цветущими вишнями и яблонями, а между деревьями были видны крыши добротных деревянных домов. Это настолько напоминало сказку и откликалось внутри чем-то тёплым и до боли родным, что даже защемило сердце.

Меня охватила непонятная радость и тоска. Здесь настолько прекрасно, что я готова поверить в существование рая.

Призрачные пассажиры, вышедшие из автобуса, стали более яркими и радостными, едва только вступили на поляну. Некоторые из них ещё оглядывался, ну, а кто-то уже целеустремлённо шагал к садам и домикам.

Отчего-то я знала, что там обязательно будет тёрпкий горячий чай, налитый прямо из самовара, с добавленными в него листьями смородины, а ещё малиновое варенье и мёд. И многое из всего того, что можно было попробовать только в детстве, в гостях у бабушки. Не понимаю, откуда я могу это знать, но твёрдо уверенна, что всё именно так, а не иначе. Почему? Боюсь, как бы ни пытала я свою память — не отвечу. Придётся просто смириться с тем, что это одна из тех вещей о которой Знаешь.

— Пойдём. — поманил меня блондин, перелезая через коробку автобусного двигателя и подходя к большому люку на крыше.

Удивлённая этим обстоятельством я покорно последовала за ним и через некоторое время уже стояла на крыше автобуса, глядя по сторонам во все глаза и вдыхая кристально чистый воздух. Нет, это точно рай, а иначе просто быть не может!

— А можно спуститься? — спросила я, заглядывая в светло-серые глаза мужчины.

— Только в том случае, если больше не хочешь просыпаться. — ответил он, перехватывая меня за запястье. — Но этого не будет.

Пожалуй, это было одним из самых больших сожалений в моей жизни. Я увидела красоту, к которой не могла прикоснуться.

— Ладно. — я разочаровано вздохнула. — Быть может, тогда хотя бы прояснишь ситуацию? Ты ведь не просто так привёз меня сюда душу травить?

Смерть кивнул, выпустил мою руку и присел прямо на краешек крыши автобуса. Я села рядом, подтянув колени к груди и сцепив пальцы в замок, приготовилась слушать.

— Ты видела всех этих людей. Как думаешь, что произошло?

— Они попали в рай? — предположила я.

Блондин усмехнулся и снова спросил:

— А что именно ты подразумеваешь под раем?

Я бросила задумчивый взгляд на чистое лазурное небо.

Знаете, на самом деле мне очень долго пытались привить христианскую веру. Все эти крестики, молитвы перед сном, праздники и походы в церковь. Всё это и то, с чем я сталкивалась в своей жизни, рождало в моём сердце лишь противоречия. Может быть, для людей это нормально, но вот представьте, что говорите с пришельцем. Попытайтесь убедить его в том, почему говорить одно, а делать другое — в порядке вещей. Почему можно нарушать созданные самими запреты, а потом с лёгкостью искупать это не делом, а молитвами и раскаянием? Ведь это не просто ложь. Это сродни предательству.

Я знаю, что могу услышать массу оправданий и опровержений своим словам. Но это моя жизнь и в ней не смогло укорениться то, что противоречит моим внутренним стремлениям и правилам.

Мой мир не делится на чёрное и белое. Он разноцветный. И я принимаю его только таким. Поэтому не могу поверить и принять рай, где избранных ждёт вечное блаженство. Не принимаю и ад, который ожидает всех остальных, если верить религии.

А будь у меня возможность попасть в такой рай, то я отказалась бы недолго думая. Я там умру вторично, но уже совершенно точно от тоски.

Наверное, моим раем можно было бы назвать место, где будет хорошо, но в меру. Без пуховых перьев, арф и облаков, а просто и по-домашнему уютно, чтоб тепло в душе стало до одури.

Вспомнив о тех «дачниках» со счастливыми лицами, я вдруг всё поняла.

— Это их рай, верно? На самом деле для каждого он свой…

Блондин спокойно посмотрел на меня, но что-то в его глазах заставило меня умерить пыл и замолчать.

— Ты почти права. Этот небольшой мирок действительно можно назвать их личным раем, но есть и другие. Каждый видит его по-своему. И у всех разные стремления. Кто-то хочет остаться здесь подольше, а кто-то использует это место, как возможность для короткой передышки. Только рано или поздно, каждый отправляется в путь снова.

— И никто не хочет остаться здесь навсегда?

— Увы, это невозможно. Всё живое должно постоянно меняться, превращаясь в нечто новое, потому что остановка равносильна смерти. И остановка даже в самом прекрасном месте этого не стоит.

— А как же бессмертие души?

— Она и не умрёт. Умрёт всё то, что делает, кого бы то ни было самим собой. И в итоге, эта маленькая искорка начнёт свой путь заново. С чистого листа.

Звучали эти слова вроде и невинно, но у меня даже мурашки по спине пробежали.

Кем бы я стала, лишившись всего того, что образует именно мою личность? Кем угодно. Но только не собой. Думаю, это вообще уже будет кто-то другой, но не я.

***

Забравшись на подоконник с ногами, я выводила по стеклу незамысловатые узоры и слушала вой бушевавшей за окном вьюги. Сверкающие снежинки искрились в слепой холодной пустоте. И осыпались с той стороны стекла, брошенные отрывисто ветряной рукой.

Но этим поздним вечером думала я вовсе не о снежинках. Другие искры занимали мысли и чувства.

Как должно быть больно и холодно им там.

На плечи вдруг легли тёплые ладони и по коже пробежали мурашки не столько от самого прикосновения, сколько от контраста. Замёрзла.

— Хватит сидеть тут, простынешь. — неожиданно выдал мой зеленоглазый бог.

От удивления я даже не стала возражать. Заботливый Локи вообще не вызывал у меня желания спорить. Поэтому, я слезла и забралась на кровать, укутавшись большим уютным пледом.

— Спасибо… — произнесла я тихо, натянув плед почти до самого носа.