Проходящий сквозь стены

— Ну, проходи, — сказала Лада. — Лелька, — крикнула она через плечо, — глянь, кто пожаловал. Ты не поверишь…

— Я пока мокрая, — донеслось откуда-то издалека. Квартира сестренок была из тех, которые называются «сталинками» — с длиннющим коридором и высоченными лепными потолками. — Если ко мне, пускай обождут. Я скоро.

— Проходи же! — Лада потянула меня за руку. Я помотал головой.

— Нет. Боюсь родителей напугать.

Вообще-то, я прекрасно помнил, что сестренки обитают вдвоем. В противном случае просто не поехал бы сюда. Но мало ли кто у них может быть в гостях.

— Каких родителей? — удивилась Лада. — Мы ж тебе говорили, что одни живем.

— А! — проговорил я, словно озаренный внезапным воспоминанием. — А ведь точно…— Я сделал наивные глаза и осторожно тронул «бычка за рогалики»: — Слушай, Лада, как вы относитесь к опричникам?

Была у меня надежда, что объяснять истинное значение слова «опричник» не придется. К счастью, так оно и оказалось. Макошевы отроковицы — народ в подобного рода секретах просвещенный.

— А ты что, в Когорту подался? — Лада окинула скептическим взглядом мою линялую гимнастерку. Расправила какую-то складочку, другую прихлопнула. — Очаровательный мундирчик. Тебе идет. Судя по лаковым туфлям — это парадный вариант?

— Вроде того. И все-таки, — не отступал я. — Как? К опричникам, а?

— Да в чем дело? — Она слегка нахмурилась. — Что ты загадками говоришь?

— У меня раненый, — признался я отчаянно. — Он из Дикой сотни. Сокол. Была операция, его здорово помяли. Сейчас он без сознания. В больницу нельзя. Что я там объясню? К себе домой — тоже не могу. На базу Когорты — тем более… Короче, Лада, — я с мольбой посмотрел ей в глаза, — приютите или нет? Хотя бы до тех пор, пока не очнется.

— Господи, ну конечно! — сказала она, надевая кроссовки. — Пошли. Где он там у тебя?

— Машина возле подъезда. Он тяжелый.

— Лелька! — крикнула она. — А ну-ка бегом сюда!

Не было ни охов, ни испуганно расширенных глаз и закушенных губ. Стукотка внесли в квартиру, уложили на раскатанный по полу гостиной поролоновый коврик. Лада быстро и уверенно ощупала конечности, ребра, живот. Осмотрела лицо. Задумалась на секунду, потом пробормотала: «Ну, это мы после» — и принялась разрезать ножницами самодельный лубок.

— Четвертый курс хирургического, — с гордостью за сестру шепнула мне Леля. — А знал бы ты, сколько она с МЧС поездила…

— Ну а ты? — так же шепотом спросил я. — Там же?

— Не-а, — Она наморщила нос. — Я в «педе». Иняз.

— Дую пиуо эври дэй?

— Yes, I do, — сказала она. — Но, если честно, пиво я не люблю. Я сок люблю. Ананасовый. Через трубочку. И чтобы льдинка плавала. — Она мечтательно улыбнулась.

«Учту», — подумал я и сообщил, что мы, видать, родственные души. Ананасовый сок с льдинкой — и моя слабость тоже.

— Давай как-нибудь выдуем на пару литра три?.. — предложил я. — И мороженое…

— Запросто, — ответила она.

Мы с видом заговорщиков пожали руки. Ладошка у нее была узкая, но крепенькая и волнующе теплая — выпускать ее совсем не хотелось.

Потом на нас шикнула Лада, велела прекратить болтовню, а заняться делом. Сказала, чем именно. И мы занялись делом. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что я скорее мешаю, чем помогаю, поэтому меня попросили удалиться. К тому же следовало позаботиться о машине. Хотя бы отогнать от подъезда.

— Входную дверь можешь не запирать, — сказала напоследок Леля. — А вообще-то, ключи на тумбочке, возле телефона. Как раз три штуки. Один — твой. Потом, если желаешь, искупайся. Ванную, думаю, сам найдешь. Полотенце бери любое.

— Кстати, в прихожей имеется одежный шкаф, — добавила Лада. — Посмотри на нижней полке. Там костюм тренировочный был — обеим нам велик. Футболки какие-то… Попробуй переодеться. Ты в этом жутком одеянии на дезертира похож.

— А говорила: «идет»! — сказал я укоризненно, но она меня уже не слушала.

Жерар сироткой пристроился на коврике возле двери и, кажется, клевал носом. Увидев меня, он несколько приободрился и спросил, не на кухню ли я направляюсь. Оттуда, заявил он, крайне соблазнительно пахнет ветчиной, кашей «Геркулес» и взбитыми сливками. Пожрать сейчас горяченького — было бы самое то! Насчет «пожрать» я был с ним полностью солидарен, однако дезертирская тема, всплывавшая сегодня уже двукратно, подвигла меня к первоочередному решению несколько иных задач.

Открыв дверцу шкафа и узрев в имевшемся внутри зеркале нелепого всклокоченного типа, до чрезвычайности смахивавшего на плененного под Сталинградом фрица, я убедился в этом окончательно.

С костюмом мне повезло. Оказался почти впору. Одна из футболок, канареечно-желтая, с веселым покемоном Пикачу, тоже.

— Оч. хор.! — похвалил обновки Жерар, после чего мне было немедленно сообщено по большому секрету, что вообще-то к моде унисекс он всегда относился скептически. Все эти напористые женщины в мешковатых джинсах и мужчины в обтягивающих узкие плечики люминесцирующих рубашонках… Фу. Однако сегодня он готов смириться и признать ее практичность. Конечно, лаковые штиблетики бес находил нарушающими гармонию… но считал, что мы не в той ситуации, чтобы быть снобами.

— Правда, Паша? — вспомнил он о том, кому адресовалась вся эта ценная информация.

— Правда, — вздохнул я, печально изучая обувную полку, вполне способную принадлежать Золушке. Потаенные надежды на то, что мне подойдут вдобавок и кроссовки какой-нибудь из сестренок, развеялись прахом.

Недовольно кривясь (эх, сперва бы помыться!), я натянул треники, накинул, не застегивая, куртку и выскочил во двор. На крылечке стоял заспанный подросток и скучливо глядел на кобеля овчарки-полукровки, упоенно орошавшего заднее колесо «копейки» тугой струей. Увязавшийся было за мной Жерар, завидев силуэт отдаленного сородича, моментально шмыгнул назад в подъезд.

— Алло, тин! — рявкнул я на подростка. — За собакой следи!

Он смерил меня тусклым взглядом, подавил зевок и картаво прикрикнул на пса:

— Багг'и, фу! Хог'ош ссать. Давай, пшел. Гуляй! Барри прервался, укоризненно посмотрел на хозяина, недобро на меня, после чего с глубочайшим пристрастием обнюхал мокрое колесо. Обследованием он, кажется, остался более чем доволен. С небрежной грацией мощно швырнув задними лапами землю, пес потрусил прочь. Тинэйджер нехотя поплелся следом.

— Эй, тин, — окликнул я его. — Поблизости где-нибудь автостоянка есть?

Он остановился и лениво почесал ягодицу.

— Сигаг'етки не будет?

Я развел руками. Он почесался снова.

— Местные как бы ставят вон там, чег'ез аг'ку, в соседнем двог'е. Там, вообще-то, пг'икольно, бесплатно. Только в машине лучше ниче не оставлять. Могут бомбануть. Легко. А платная… ну, как бы далековато. Выедешь на улицу, кати влево. Там увидишь. Багг'и, заг'аза! — завопил он вдруг возмущенно и неожиданно резво сорвался с места. — Ты чего там хаваешь? Бг'ось! Бг'ось, говог'ю тебе! А, т-твагг'ь…