Проиграем?

– Ты реально думала, что я с порога потяну тебя в спальню? – теперь уже я нарушаю гнетущую тишину, как только мы заходим на кухню.

– Я не умею читать ваши мысли, – бегло осматривает стол, а вот садиться на отодвинутый ей стул не спешит. – Кстати, моя сестра открыла принесенную вами черную икру. Попробовала ее и сказала, что та редкостная дрянь. Я думала верну ее вам почти в неизменном виде, но вчера, когда я вернулась домой, я взяла и сожрала полбанки. А потом и красную вдогонку несколько ложек. Обе оказались вкусными. Так что, я их вам не верну. Теперь-то уже пофиг, – смотрю на нее и в очередной раз задаюсь вопросом – «откуда она такая взялась»?

– Доешь на досуге, когда в очередной раз будешь снимать стресс. Присаживайся, – указываю взглядом на стул, но Женя по-прежнему не спешит удовлетворять мою просьбу.

Я же не выдерживаю и, слегка нажимаю на ее плечи, фактически усаживая ее на предложенное место. Сажусь рядом и принимаюсь разливать вино по бокалам. Пододвигаю один Жене. Я был уверен на все сто процентов, что она взбрыкнет и не попробует вино. Однако, она меня удивила уже не в первый раз за столь короткий промежуток, поднеся бокал ко рту. Она не делает вид, что пьет, она тупо выпила залпом целый бокал.

– Фу, – брезгливо произносит Женя, поморщив нос. – Несладко.

– Это сухое вино. Оно не может быть сладким.

– Мне не нравится. Но вы налейте еще, – тут же добавляет она.

Забавно, для того, чтобы напоить Женю мне не надо для этого стараться и из кожи вон лезть, она сама с легкостью заливает в себя вино. С одной стороны, меня это радует, ибо разговорить ее после пары бокалов для непьющего человека проще простого. С другой стороны, это раздражает. Это ведь она показывает мне так свою неприязнь ко мне. Со мной только по пьяни?

– Закусывай, – пододвигаю сырную тарелку. – Ты не хочешь ни о чем меня спросить?

– А вы меня?

– Хочу. Но сначала я даю тебе возможность спросить меня о чем хочешь.

– Где вы спрятали труп?

– Это все, что тебя волнует? – отпиваю вино.

– Не только. Больше всего меня волнует тот факт, что вы в курсе того, что я сделала. Так где труп? И как вам удалось все уладить? – наконец, отрывает взгляд от пустого бокала и переводит на меня.

– Труп – далеко, не советую тебе навещать место захоронения. Уладил все с помощью знакомого, достаточно влиятельного дядьки, которой оказался на тот момент рядом со мной.

– Нет, – качает головой и тут же тянется к моему бокалу. И теперь уже допивает мое вино залпом. – Мы так не договаривались.

– Ты о чем?

– Спать с вами, а потом еще с одним влиятельным дядькой за то, что он в курсе того, что я сделала – я не буду. Только вы один. Надо договориться, так сказать, на берегу. А то потом еще окажется, что у влиятельного дядьки с десяток знакомых дядек друзей, с которыми мне тоже надо будет добровольно трахаться, – ухмыльнувшись, произносит Женя.

И так мне захотелось сейчас ей треснуть по лбу, зараза такая. Хуже всего, что злюсь я сейчас на себя. От бессилия. Из-за тото, что где-то там глубоко внутри я понимаю, что в чем-то Женя права. Да, не про Соболева эта история, и Женя передергивает, принимая позицию нападающей, но ведь ее «добровольно» я получил принудительно, как ни крути. Пусть и потешил свое самолюбие тем, что Женя в очередной раз доказала неоспоримую истину про цену.

– Ты меня с кем-то путаешь. Я не люблю ни с кем делиться. Не передергивай. Если ты потревожишь свою память, то вспомнишь, что я всегда был с тобой предельно откровенен, не вешая лапши на уши.

– Да, насчет этого с вами не поспоришь, – задумчиво произносит она. – Меня точно не посадят?

– Точно. Может, еще что-то хочешь спросить?

– Не хочу. Передаю эстафету вам.

– Признаться, ты не выглядишь как человек, который переживает о сделанном, – вновь разливаю вино по бокалам. – Тебе совсем его не жаль?

– Честно? – поднимает на меня взгляд, я же киваю в ответ на ее вопрос. – Не жалко. Я думала, что вскоре настанет отходняк и совесть взыграет новыми красками, но… нет, мне его не жалко. Как сказала бы моя сестра – он плохой. Точнее, она бы так не сказала, потому что не знает какой он был на самом деле. Но она любит делить персонажей на хороших и плохих. Так вот, он плохой. Плохой. Поэтому, нет. Не жаль.

– Ясно.

– Вы даже не спросите почему я это сделала?

– Я не настолько тупой, чтобы не догадаться, почему у трупа расстегнутый ремень и ширинка, прокусанная рука и пробитая ладонь.

– Он меня не того… в смысле, я его убила до. Вообще я могла его не убивать. Точнее не добивать, – задумчиво произносит Женя и вновь тянется к бокалу. – Знаете, я била его голову об пол, когда он уже вырубился. Получается, била целенаправленно, испытывая совершенно не поддающееся логике наслаждение. И, мне кажется, это было не состояние аффекта.

– Ну почему же, все логично. Закономерный исход накопленных годами обид. Была бы умнее, послушалась тогда меня. Может, сейчас была бы в окружении другой семьи. Жила бы, не считая копейки.

– Да бросьте, таких взрослых девочек как я не удочеряют. Детдом – тоже так себе перспектива. Хотя, может быть, было бы и лучше, но при условии, что у меня не было бы сестры. А так, что уж об этом говорить, – пожимает плечами и вновь отпивает вино, только уже медленными глотками. Кажется, алкоголь начал действовать. Вид у Жени стал более расслабленный, да и щеки приобрели розовый окрас. – Короче, я реальная убийца. Вам не страшно с такой находиться рядом?

– Да я сам убийца, чего мне переживать? – пожимаю в ответ плечами.

– Шутите?

– Нет.

– Я вам не верю.

– Твое право.

– Что-то у вас очень жарко, – быстро меняет тему.

– Конечно, жарко, когда человек одевается не по погоде. Я знаю легкий способ это исправить. Например, снять свитер.

– Нет, спасибо, вы, кажется, намекнули на то, что не торопитесь в спальню.

– Я такого не говорил, – усмехаюсь, отпивая вино.

А дальше разговор пошел на удивление легко и почти на отстраненные темы. Скорее всего дело в вине. Женя однозначно расслабилась, кажется, даже улыбнулась на один из вопросов. Правда, я даже не могу вспомнить на какой. Просто, потому что в один момент понял, что хочу вовсе не разговоров.

– Пойдем, – привстаю со стула и протягиваю ей руку.

– Уже? Но еще рано и светло, – совершенно серьезно произносит она, от чего меня пробирает на смех.

– У меня шторы блэкаут.

– Чего?

– Ничего. Наволшеблю тебе темноту.

– Тоже мне, волшебник. Испаритесь тогда, раз он самый.

– Я не джин, Женечка, чтобы исполнять твои псевдожелания. Пойдем, – вновь повторяю я, потянув ее за руку.

В спальне, благодаря шторам, действительно стало темно, правда, когда я уселся в кресло, то быстро это исправил, включив ночник.