Проигратель

– Вот как? – откликнулся командир «охотников». – И вы готовы поручиться за вашего… ценного сотрудника?

– Да.

Несколько секунд два начальника – гражданский и военный – сверлили друг друга глазами, потом майор быстро, приняв какое-то решение, отвел взгляд.

– Хорошо, – проворчал он. – Но только под вашу ответственность. И, – шагнув к дверям, он внезапно посмотрел на Проигрателя: – Мы будем следить за тобой, Станд.

Проигратель подавился вздохом. Что ж, этого следовало ожидать. Можно считать, дешево отделался.

Наконец, военные убрались. Утащили с собой Дана, который так больше и не посмотрел на Проигрателя. А ты как хотел, парень? Тебя же предупреждали – свяжешься с Проигрателем, пропадешь! Ему-то все равно. Он привык. А вот люди путаются, ошибаются… и обвиняют именно его в своих ошибках.

Жестом отослав остальных подчиненных, начальник отдела кивнул на стул для посетителей:

– А вы задержитесь. Нам с вами надо кое о чем поговорить.

Нет, не дешево он отделался. И это только начало. Самое главное впереди.

– Вы что думали? Что за помощь и укрывательство государственного преступника вас по головке погладят и премию выпишут?

– Но он же…

– Мне плевать, кто он и что он, – повысил голос начальник. – Важно, что заметил и понял я. И я не лгал, когда говорил, что обязан знать своих подчиненных – кто на что способен, кто инициативный работник, а кто – балласт…

Это было обычное вступление, которое можно было не слушать. Практически каждый квартал на собрании начальник, выступая, зачитывал один и тот же доклад, лишь в конце меняя некоторые детали – когда доходил до реальных расходов, премий, распределения отпусков. Но первую часть он явно выучил настолько дословно, что вот и сейчас машинально скатился на этот тон.

– И в то время как вся страна в едином порыве спешит строить, развиваться, работать и улучшать свою жизнь, – продолжал тот, – в нашей среде нет места тем, кто тормозит поступательное движение прогресса. Кто вставляет палки в колеса и мешает исполнению законов. И мне больно слышать… э-э…– он сбился с пафосного слога и замялся, теребя авторучку, – больно знать, что и среди нас тоже есть… Я, конечно, чисто по-человечески могу понять… Так сказать, человеческий фактор нельзя отменить и сбросить со счетов. Мы все делаем для блага человека, но мы же и стараемся получить от этого конкретного человека отдачу соразмерную вложенным затратам и приложенным усилиям. Люди должны…ну…чувствовать благодарность хотя бы за то, что мы тут на своем месте делаем важное, нужное, ответственное, хоть и мало заметное дело. Мы тут все и каждый где-то там – мы все на своем месте. И все делаем одно общее дело – строим, развиваемся, двигаемся вперед. А, в конечном счете, это ведет к процветанию нашей страны…

Голос его замер на вопросительной ноте, и Проигратель кивнул:

– Так точно. Я понимаю.

– И я этому бесконечно рад. Вы понимаете. Вы ответственный работник… то есть… ну… в вашем случае это как бы не обсуждается, но… Это хорошо, что вы понимаете, что нам надо постоянно двигаться вперед. Прогресс нельзя остановить. Развитие страны должно идти темпами роста. И если рост остановится, нас всех ждет застой. Слава Мирозданию, застой мы уже один раз миновали и не имеем права останавливаться, иначе нас ждет повторение прошлого. А прошлое хорошо только для понимания настоящего. Возврата к прошлому нет. Вы это понимаете?

Он кивнул, с тревожным интересом ожидая, до чего договорится его начальник.

– Понимаете…– тот хмыкнул. – Значит, поймете и мое решение. Поймите, оно далось мне с большим трудом, но, учитывая, что наша страна должна двигаться вперед ускоренными темпами и нам ничто не должно мешать…

Все. Дальше опять можно было не слушать. Он уже все понял и просто стоял и кивал, ожидая, когда же у начальника хватит ума прекратить этот балаган и сказать, наконец, то, о чем он сам догадался еще минуту назад.

– Вы, несомненно, ценный работник, но в свете последних событий, – начальник кивнул на дверь, за которой несколько минут назад скрылись охотники со своей добычей, – вы должны понимать, что у нас нет другого выхода. Это еще мягкое решение. Учитывая ваше… э-э…положение и статус в обществе… Пишите, – он резким движением бросил на стол авторучку, которую все это время судорожно вертел в руках, полез в конвертер за бумагой. Лист, который он извлек оттуда, был серо-желтого цвета и на ощупь напоминал газету. Да, собственно, ничем иным он и не был – часть бумаги, на которой писались приказы, заявления и прочая канцелярщина, состояла из переработанных отходов. Время от времени в конвертер загружали макулатуру, исписанные бланки, черновики деловых писем и утратившие силу распечатки приказов. Там они наскоро перемалывались в серую однородную массу, из которой получалась новая бумага – для вторичного, а порой третичного и четвертичного использования. По интенсивности окраски наверняка можно было сказать, что вот этот лист как раз и создан из сырья, уже один раз переработанного и дважды побывавшего в конвертере. Символично. Кто он сам, как не отработанный материал?

– Что писать?

– По собственному желанию.

Глава 2

Проигратель жил в одиночном жилом модуле, который получил от государства, как любой гражданин, достигший восемнадцати лет. Модуль представлял собой квартирку с санузлом, кухонькой и единственной комнатой площадью восемнадцать метров – по метру на год жизни. Хочешь жилье попросторнее – пожалуйста! Для этого нужно либо создать семью – семейным полагался модуль в двадцать метров – либо обзавестись детьми – на каждого ребенка прибавляли по пять метров, либо долго и упорно трудись на одном и том же месте – за каждый год работы прибавлялось по одному метру.

Когда-то он, закончив колледж, женился, но пять лет спустя жена ушла к другому. Ей было тесно в крошечной комнатушке, а он ни на одном месте не продержался больше года. То предприятие разорялось, то модернизировалось так, что в работниках его специальности переставали нуждаться, то просто выяснялось, что он не подходит для данной должности, и ему советовали уволиться по собственному желанию. Вдобавок, за все пять лет они так и не сумели зачать ребенка, и жена ушла к какому-то ответственному работнику, у которого был модуль аж в тридцать пять метров. И забеременела от него так быстро, что оставалось только удивляться.

Переступив порог, он неловко покрутился, стаскивая плащ в тесной прихожей. Свет не включал, прошел в комнату наощупь. Он только что опять остался без работы, и если хочет протянуть как можно дольше, должен экономить на всем, включая еду. Так же наощупь нашел в холодильнике пару холодных котлет, хлеб и огурец. Сделал бутерброд, оставив одну котлету на утро. Похоже, на этот раз Проигратель проиграл окончательно. Помощь государственному преступнику – это серьезно. Просто чудо, что ему удалось отделаться всего-навсего увольнением. Но, учитывая, что за десять лет это уже двенадцатое место работы, которое ему пришлось бросить и уйти, это становится доброй традицией.

По дороге с работы он еще жалел себя, но дома перестал. Привычка сделала свое дело. Он – Проигратель. Что из того, что он опять проиграл? Бывает. Не в первый раз. И не в последний.

Из окна в комнату падало достаточно света, чтобы он мог добраться до стола и включить компьютер. Тот долго гудел, не желая загружаться, и он успел испытать короткий приступ паники – а что если именно сейчас старая техника решит сдать окончательно? Где в первом часу ночи искать мастера? И сколько это будет стоить? Не придется ли вообще выбрасывать машину и добывать деньги на новую? Ему уже трижды предлагали заменить компьютер, но он всякий раз отказывался.