Происхождение

— Смеяться над тобой я бы точно не стала, — сказала Ингрей, хотя слова Токрис ее поразили. — Но я не… не думаю, что у меня все как надо.

Разве это так? Нет, конечно.

— И отшить Данака я просто так не могу. — Она вспомнила тот случай, когда Палад пыталось защитить ее от братца и на что она пошла, чтобы насолить Данаку. — Но рада, что так выглядит со стороны. Даже как–то легче от этого.

— Ты всегда была так добра ко мне, — очень серьезно сказала Токрис. — Но я впустую трачу твое время, наверное, ты пришла поговорить о деле?

— Вроде того, — призналась Ингрей. — У меня есть кое–какая информация от повара. Оно обыскало кухню и обнаружило, что пропало два ножа, а не один.

— На ноже из сумки Палад не было никаких следов, только отпечатки пальцев, — сказала Токрис. — Хотя не думаю, что это намного лучше. Мы все еще ищем меха.

Ингрей вспомнила, как малыш Уто скакал вверх и вниз по стеклянным валунам, спускавшимся к реке, ярко–розовый на фоне синего и зеленого.

— А в реке искали?

— Сейчас ищут, — сказала Токрис. — Полагаю, второй нож найдут где–то поблизости, если убийца им все–таки воспользовался. Не представляю, как Палад могло управлять мехом, не имея доступа, да и насколько я понимаю, механик–пилот из него не ахти какой.

— У светлости Хевома мог быть доступ, — заметила Ингрей. — Думаю, они с Зат расходились по некоторым вопросам, хотя из–за омкемских семейных традиций не могли напрямую высказать все друг другу. Он совершенно раздавлен из–за ее смерти.

— Ох уж эти омкемцы! — Токрис отмахнулась от эксцентричных чужеземцев. — Заместитель как раз беседует с их консулом. Похоже, вчера вечером Хевом связался с послом, а тот прислал консула. Консул хочет, чтобы Хевом как можно скорее отправился домой. Заместитель, конечно, считает его одним из подозреваемых и предпочитает, чтобы он оставался здесь, пока преступление не будет раскрыто.

— Значит, заместитель еще окончательно не определилось насчет Палад? — спросила Ингрей.

— Нет, оно еще ни с кем не определилось. Все фигуранты до сих пор под подозрением. Кроме тебя. Данак, возможно, тоже войдет в круг подозреваемых, если будет установлено, что убийца использовал хвайского меха. Но маркировочный кол принадлежал Зат, и его принес Уто. Честно говоря, думаю, что Данак понятия не имеет, что такое маркировочный кол и как его использовать. Кроме того, у Данака нет мотива. Все знают, что он станет следующим Нетано, так что, если бы он и совершил это преступление, то лишь во вред самому себе. В общем, он тоже вне подозрения.

— Если в деле замешан Уто, принадлежавший светлости Зат, то Палад тоже точно не могло этого совершить. Ты же знаешь, мехи из Омкема совсем не такие, как наши, работают по–другому. У хвайцев нет необходимых имплантатов.

— Ты права. Все зависит от того, использовал ли убийца Уто или хвайского меха. Если это был Уто, то и ты, и Данак, и вообще почти все хвайцы отпадают. Но знаешь, в случае с Палад… все сложнее. Оно должно содержаться в «Милосердном устранении», но там не находится, мы не знаем, как давно оно выбралось оттуда и где все это время пребывало. Оно могло как угодно модифицировать себя и установить любые имплантаты. Мы все, конечно, проверим, но даже если оно не замешано в убийстве Зат…

Ингрей вздохнула.

— Да. И это как раз то, о чем я хотела у тебя спросить. Я могу как–нибудь поговорить с ним?

Она не знала, можно ли вообще посещать тех, кого задержала Служба планетарной безопасности, и разговаривать с ними. Она видела подобное в развлекательных программах, но в реальной жизни все могло быть совсем по–другому. А в случае с Палад, как сказала Токрис, все сложно.

Токрис нахмурилась.

— Вообще–то нет. Я должна отказывать всем, кто хочет поговорить с ним, но уверена, что заместитель, скорее всего, имело в виду репортеров, которые вынюхивают то, о чем они пока не должны знать. Давай я спрошу. — На несколько секунд она углубилась в себя. — Все в порядке, заместитель разрешило, если Палад захочет общаться с тобой. Но оно просило предупредить тебя, что ваш разговор будет записан и прослушан.

— Хорошо. Спасибо. Большое спасибо!

Глава 8

Оказалось, что встречи с задержанными планетарной безопасностью проходят почти так же, как в развлекательных программах. Токрис провела Ингрей в маленькую серую комнату с двухметровой скамьей без спинки из белого потертого пластика.

— Присядь ненадолго, — сказала она.

Вскоре после того как она ушла, серая стена превратилась в экран, на котором появилась точно такая же комнатка, но без скамьи. В центре стояло босое Палад, одетое в серую рубашку и брюки.

— Ингрей, — сказало оно и чуть дернуло уголком рта вместо улыбки. — Тебе не стоит тут находиться.

Она встала, потому что неловко было сидеть перед человеком, который такой возможности не имеет.

— Наверное, не стоит. — Она думала об этом всю ночь и утро, понимала, что лучше отмежеваться от Палад как можно скорее. И на какой–то миг ей снова показалось, что она падает в пропасть. — Но я не могла оставить тебя. Особенно когда узнала, что должна тебе за то, что ты когда–то отдавило Данаку ногу.

Палад слегка улыбнулось, но уже по–настоящему.

— Я в порядке. У меня отдельная камера, и кормят тут регулярно. Конечно, не так, как у вас дома, но все же. Не беспокойся обо мне.

— Скоро прибудет пролокутор, — сказала Ингрей.

Казалось, Палад нисколько не удивлено. Хотя Ингрей уже сообразила, что по его лицу вообще трудно хоть что–то понять.

— Еще бы он не прибыл!

Он. А ведь Ингрей не уточняла, что имела в виду его отца, а не сестру. Или оно уже знает?

— Тебе сообщили?

— Нет. Но я знало, что он примчится, как только услышит, что я здесь. Знало, что не отправит вместо себя мою сестру. Он появится здесь сразу, как только прибудет, и потребует разговора со мной.

Ингрей хотела спросить почему, но передумала. Будра- кимы не такие, как Аскольды. Насколько ей было известно, никто никогда не сомневался, что Этьят Будраким передаст свое имя старшей родной дочери, он воспитывал ее сам, не доверяя приемным семьям, и обучил всему, что нужно. Все остальные дети Будракимов с самого начала знали, что их будущее отличается от будущего сестры, что их место в клане не зависит от отцовского одобрения и победы в борьбе за него. Может быть, Этьят Будраким приедет сюда, невзирая на то, как это будет выглядеть в глазах народа, потому что неважно, что натворило Палад, оно все равно всегда будет ребенком своего отца.

С другой стороны, пролокутор ничего не сделал, чтобы предотвратить ссылку Палад в «Милосердное устранение», хотя наверняка это было в его силах. Она вспомнила, как Палад говорило, что ей стоит прислушаться к совету капитана Уйсина и отстраниться от семьи. Возможно, Палад сказало это потому, что познакомилось с Данаком и провело ночь в доме Нетано. А может, у него были совсем другие причины.

— Ты согласишься встретиться с ним, когда он придет? — спросила она, размышляя, а дадут ли ему возможность отказаться. — Все будет в порядке?