Проклятье или ничейная земля

Грег тут же крайне серьезно спросил:

— Почему Брок отказался от Хогга?

Одли отмахнулся правой рукой, левую держа на руле:

— Да не отказался. Хогг — хороший констебль, Брок его хотел взять к себе, но все дело в требованиях к констеблям Речного.

Эван подался вперед, откровенно недоумевая:

— Что за требования? Впервые слышу. По бумагам — никаких особых требований там нет.

Одли грустно рассмеялся:

— Узнаю нашего рыжего! Не сказал, да? Учить его еще и учить. Короче, Речной же на территории привилегированных кварталов, там публика элитная, чистенькая — констеблей подбирают соответственно. В Речной берут красивых. — Он скривился, прекрасно зная, как выглядит. — Зато я попал к умным. Хоггу не повезло — у него поголовно констебли красивые, но по характеру бывают, что шваль швалью.

Грег кивнул:

— Ясно. Значит, будем работать с Хоггом, чтобы разобраться, что же случилось с Лиззи. Ты сказал, что Хогг мотивированный…

— Эм… Да это не особо важно, хоть и не секрет. Хогг пошел служить в полицию по одной крайне гадкой причине… У него была старшая сестра. Она работала на набережной в одном из ресторанчиков. Как-то задержалась, пошла домой не той дорогой… Короче, напали на неё портовые отбросы, утащили к себе, поглумились. Когда Хогг и констебли нашли её, она уже немного тронулась умом. Недолго прожила — умерла от вернийки, которой заразилась. Хогг тогда и пошел служить в полицию — от безысходности. Быстро получил сержа, вместе со мной… Как-то так вот. Короче, страшнее зверя для швали, кроме Хогга, в Речном нет.

Эван чуть поморщился:

— Понятно. Констебли у Хогга красивые.

— Все, как на подбор.

* * *

Одли, высадив Грега и Эвана у управления, уехал спасать лису. Грег, как ни рвался к Лиз, заставил себя остановиться перед крыльцом и оглядеться. Эван понимающе прикоснулся к его плечу:

— Пойдем, Грег. Ты хорошо держишься — просто поверь в себя.

Грег не стал морщиться или обижаться — заслужил такое отношение из-за своей несдержанности. Только сейчас не тот момент, когда можно поддаваться ярости — он обязан разобраться в том, что случилось с Лиззи, и защитить её. Тут гнев не помощник. Грег, заметив наконец мальчишку-газетчика, громко свистнул, привлекая к себе внимание. Мальчишка тут же понесся со всех ног через дорогу. Грег достал медную летту и подал мальчишке:

— Тальмийский вестник!

Заполучив газету и пробегаясь глазами по заголовкам, Грег довольно заметил: утечки со вчерашних похорон короля Артура, который по сведениям Фейна умудрился вернуться нежитью, не было, газетчики ничего не пронюхали — Королевская Тайная служба сработала хорошо.

Опередивший его Эван, замерев в дверях управлении, не удержался и сказал:

— Что в газетах о вчерашнем?

— Ничего.

Эван нахмурился:

— Даже о причинах срыва трансляции похорон?

— Об этом пара фраз всего — женщины-равноправки перерезали провода, срывая трансляцию. — Грег последний раз вдохнул свежий, одуряюще пахнущий влагой и цветами воздух и принялся подниматься по ступенькам. Эван, шагая в полутемный холл, воняющий пылью, полиролью и крепким кофе, вздохнул:

— В городе пахнет летом, а ведь середина зимы еще. В Олфинбурге снег еще лежит, а тут…

Грег пояснил:

— А тут трескун на носу. Мало не покажется.

Эван нахмурился, кивком здороваясь с Жаме, вскочившем со своего места за стойкой и лихо отдавшим честь:

— Прости?

Грег пояснил, ведь знал, что образование Тальмы ограничено только Тальмой — остальной мир не имеет значения:

— В трескун с Карфы начинают дуть ветра — время ураганов. Шаррафа — жаркий ветер с песком и влагой. В трескун тут все действительно трещит. Как-то так.

Жаме кашлянул, привлекая к себе внимание:

— Лер комиссар…

Эван, явно рвущийся к Виктории, заставил себя остановиться перед стойкой:

— Да, Жаме? — он оглядел дежурного с красными от недосыпа глазами и спросил: — ты когда последний раз спал?

— Дык… Так… — смутился Жаме. — Сейчас каждый констебль на счету — почти все ночуют в управлении, не возвращаясь домой. Мы все привыкшие. Я что хотел сказать… Вас искал секретарь лер-мэра — вас ждут на совещании градостроительного комитета. Вотпрямщас.

Жаме перевел взгляд с поморщившегося Эвана на Грега:

— А вас ждет лер Фейн. В своем кабинете.

Грег не сдержался от неожиданного заявления:

— В своем кабинете? Он никакого отношения не имеет к Аквилите. У него нет своего кабинета.

Жаме сглотнул и поправился:

— Простите, лер суперинтендант. Виноват! В своем бывшем кабинете — он в нем с утра засел, злой, как тысяча демонов, гонял парней, требуя дела и завтрак, выбирался только на экзамен. Просил сказать, что это срочно. А еще вас ждет старший инспектор Мюрай в своем кабинете. Вместе с лерой Элизабет.

Грег не понял, почему на последних словах Жаме пробило в пот и бросило в краску — констебль даже ворот мундира дернул, словно ему не хватает воздуха.

— Хорошо. Я сейчас в кабинет к Мюраю, а потом сразу же к Фейну.

Эван добавил от себя:

— Я еще загляну в общую залу к констеблям, а потом к лер-мэру на совещание.

Впрочем, ни в какую общую залу он не пошел — в кабинете Брока нашлась не только уставшая, бледная Элизабет, но и злая, явно расстроенная, Виктория. Они сидели у рабочего стола Брока и как-то обреченно, в тишине, дружно крошили на тарелочки пирожные. Горький, тревожный аромат кофе витал в кабинете.

Грег при виде Элизабет не сдержался — рванул к ней, крепко прижимая к себе и шепча глупости. Брок покраснел, как рак, и, выбравшись из своего кресла, осторожно попятился к окну, старательно делая вид, что его тут нет. Эван тем временем подошел к Виктории и лишь церемонно взял её за руку, тоже что-то тихо говоря. Грег хмыкнул — в их жизни не было такой чудесно бесцеремонной сестры, как Андре, чтобы растерять свою чопорность и забыть глупые правила этикета.

Лиз потерлась носом о его немного грязный мундир:

— Я в порядке. Небольшое недоразумение с полицией — на меня надели магблокиратор, приняв за ведьму. Брок уже разбирается… Виктория меня подлечила, так что меня ничего не беспокоит. Не волнуйся.

Он честно сказал, старательно унимая бушующий в сердце эфирный океан, с головой захлестывающий его тревогой — если Виктория лечила Лиз, значит какая-то сволочь посмела ударить её, посмела поднять руку на женщину:

— Все равно буду.

Лиз чуть отстранилась назад и внимательно осмотрела его, замечая и пыль на мундире, и легкую шишку на лбу:

— А тебя кто посмел обидеть?

— Дерево, — признался Грег. — Упал и лбом прямо в ствол. Ничего, уже все прошло.

Про нежить он благополучно промолчал. Он провел пальцами по лицу Лиз и снова уточнил:

— Ты точно в порядке?

Удивительно, но она, лера до кончиков ногтей, поняла его — поняла, почему он должен идти, бросая её в такой ситуации:

— Дела, да? Иди — я побуду тут.