Проклятье Солнечного короля

— Местные дамы, несомненно, заслуживают моего внимания, но, к сожалению, или к счастью, ни одна из них не сумела тронуть моего сердца.

— Значит, оно свободно?

Вот теперь он более внимательно посмотрел на свою очень проницательную собеседницу. Да, эта женщина куда умней и опасней своего добродушного супруга. И кажется, видит все насквозь, но не настолько, чтобы пробраться в глубины его души. И все же ему понравилась ее нервозность, ее проницательность, желание выпытать его секреты, и он решил поддразнить ее немного.

— А если я скажу вам, что оно занято?

— Я спрошу, вашей избраннице больше двенадцати?

— Генриэтта! — не выдержал Бертран.

— Мне не нравится, что вы разрешили моей дочери гулять в вашем лесу.

— Что же в этом такого? Я не обеднею, если юная леди Аскот будет собирать там ежевику.

— Я вижу вас насквозь, граф.

— Едва ли это так, — иронично улыбнулся он.

В общем, ужин не удался. Бертран и Генриэтта страшно поругались и муж, возможно даже, назло ей, заключил контракт на постройку лесопилки с графом Айваном.

Успокоилась она только тогда, когда Бертран радостно поведал о скорой свадьбе графа, на которую они оба были любезно приглашены. Леди Виттория Эммерт, дочь хозяина доков, показалась ей весьма достойной, они даже немного подружились, и все же когда он уезжал в Сорель или в столицу, она с облегчением выдыхала и тревожилась, когда тот возвращался вновь. А теперь, когда он вознамерился остаться навсегда, беспокойство уже ее не покидало.

Глава 15

Утром Мэл собралась в госпиталь доктора Харриса, у которого работала медсестрой, набиралась опыта и знаний в надежде когда-нибудь стать врачом. Ей всегда нравилось помогать, ухаживать за больными, видеть, как они выздоравливают, а они любили ее. Все больные говорили, что когда леди Мэл приходит, им всегда становится лучше, особенно дети. Под ее присмотром они выздоравливали в считанные дни даже от очень серьезных легочных болезней.

Ночной разговор с матерью все еще не давал ей покоя и чтобы развеять сомнения, она хотела попросить Мэдди отнести Артуру записку, чтобы тот встретил ее вечером, после работы. Но к ее удивлению, Мэдди встала раньше и уже ушла, не дождавшись ее.

Пришлось Мэл самой, рискуя вызвать новый приступ гнева у матери, идти на холм, чтобы встретиться с Артуром. И поскольку шла она со стороны поместья, то оказалась незамеченной, но стала свидетельницей ужасной сцены, разразившейся между мистером Пибоди и непонятно откуда взявшимся графом Айваном, хозяином этих земель.

— Мой управляющий не раз предупреждал вас об этом.

— Так нельзя! Это мой дом, моя семья! — надрывно кричал мистер Пибоди, а его второй сын, Лазарь пытался его удержать, чтобы мужчина не бросился на графа и его нагловатого поверенного. — Вы не можете выгнать нас.

— Могу и сделаю это. Вы задолжали мне уже за полгода, господин Пибоди.

— Потому что вы подняли аренду. С каждым месяцем все больше и больше. Вы бесчестный человек.

— Вы живете на моей земле и смеете называть меня бесчестным? Чтобы сегодня же вы освободили дом.

— Но куда мы пойдем? — всхлипнула миссис Пибоди, прижимая к себе младших детей.

— Меня это не…

В этот момент граф Айван повернулся в ту сторону, где стояла Мэл, и наткнулся на нее. Взгляд его изменился до неузнаваемости, лицо прояснилось, а губы дрогнули в подобие улыбки. Мэл не видела этих внезапных перемен, так как именно в этот момент смотрела на миссис Пибоди, и сердце ее разрывалось от жалости, но зато эта перемена не укрылась от всех остальных, тем более, когда граф оторвал взгляд от девушки и повернулся к ним с невероятным предложением:

— Ну, хорошо. Я не зверь, и выгонять вас на улицу было бы бесчеловечно. Однако, и жить бесплатно я позволить не могу. Потому давайте сделаем так, мой поверенный останется и составит вместе с вами договор о ренте, в котором бы вы обозначили ту сумму, которую можете платить, а долг будете возвращать постепенно.

— Э… спасибо, — оторопело отозвался мистер Пибоди, но граф уже не слушал его, направляясь к девушке, которая одним своим взглядом могла заставить его пойти на такие безумства, как простить долг этому «харди» и его семейству.

— Леди Мэл, — выдохнул он, жадно разглядывая ее.

— Граф, я не знала что вы приехали, — отозвалась она, протягивая руку.

— Сегодня утром.

— И сразу принялись за дела? Это было очень благородно с вашей стороны, поступить так.

— Иначе бы меня загрызла совесть, — усмехнулся мужчина.

— И все же, спасибо вам. Семья Пибоди очень нуждается в деньгах.

— Вы куда-то шли? — полюбопытствовал граф.

— Да, в больницу. Только хотела передать миссис Пибоди кое-что…

— А застали меня.

— Да, — улыбнулась Мэл.

— Я провожу вас.

— Ну, что вы, это вовсе не обязательно.

— Но я настаиваю. Не лишайте меня такого удовольствия.

— Хорошо, — согласилась Мэл. — Вы подождете?

— Конечно, — как он мог не подождать. Ведь он ждал ее так долго, всю жизнь. Что значат какие-то несколько минут?

Когда он впервые увидел ее, увидел эти глубокие, синие, смотрящие в самое сердце глаза, что-то родилось внутри. Эта девочка стала наваждением, его болезнью, червоточиной в груди, которую он любил и ненавидел одновременно. Она, мысли о ней, воспоминания, жажда и страсть, все это жило в нем, росло и развивалось по мере ее взросления. Сейчас она стала девушкой, на которую он не мог насмотреться, не мог надышаться, словно одержимый, сжигаемый этими чувствами. Конечно, она не подозревала об этом, в отличие от ее проницательной мамаши, которая отравляла его существование своими подозрениями.

— Как ваши родители? — спросил он, когда Мэл вернулась, наконец. — Я намерен навестить их в ближайшее время.

— Уверена, они будут очень рады. Папа говорил, вы хотите здесь обосноваться. Вместе с супругой?

— Увы, я пока один. Виттория очень любит свет. Я не могу лишить ее удовольствия, показать во всей красе свои новые наряды. А когда вы станете выходить в свет? Не сомневаюсь, вы произведете фурор.

— Я выхожу, нас часто приглашают в местное высшее общество.

— Вряд ли они сравнятся с обществом в Сорели или столице.

— Да, наверное, — согласилась Мэл.

— Вы никогда не хотели побывать в столице?

— Хотела, конечно, у нас даже там есть друзья, но матушка категорически против.

— И вы не знаете почему?

— Нет. Может быть, она страшится дороги.

— Да, возможно, — ответил граф. — Кстати, я привез вам подарок.

— Подарок? — удивилась Мэл. Она всегда воспринимала графа, как доброго дядюшку, который всегда, как приезжал к ним в дом, непременно дарил подарки, вот и сейчас он не изменил старой традиции.