Проклятье Солнечного короля

— Которое? — выдохнул граф, еще не до конца осознав то, что говорит ему Мэл.

— Стать вашей женой?

— Прости, мне кажется, я ослышался, — проговорил он и почти залпом отпил вино из своего бокала.

— Я сказала, что готова серьезно рассмотреть ваше предложение, если оно еще в силе, конечно.

— Конечно, в силе, — выдохнул он и неожиданно опустился на колени, рядом с Мэл, захватил ее руки в плен своих и начал целовать тонкие пальчики. А она, как могла, пыталась сдержать отвращение. — Мэл, моя Мэл. Ты не представляешь, каким счастливым меня сделала.

— Прошу вас, милорд, давайте не будем торопиться. Может быть, для начала поужинаем.

Этот вечер не стал для нее самым худшим в жизни, даже наоборот, ей показалось, что она вернулась во времени на два года назад, когда еще не было этого знания, когда его безответная, противная ее природе любовь не стояла между ними, в то время, когда она считала его другом. Он рассказывал ей о своей поездке в столицу, о всяких пустяках и важных вещах, но иногда она ловила на себе его взгляд, торжествующий и голодный, словно где-то там, в глубине его глаз за ней следило то самое чудовище, о котором она думала недавно.

Когда они прощались, он поцеловал ее руку, и ей вдруг стало жаль его. Всегда одинокий, гложимый своими страстями, никем не любимый. Наверное, это ужасно, жить вот так.

— Я знаю, ты не любишь меня, но уверяю тебя, дорогая, моей любви хватит на нас обоих и даже больше.

Она не нашлась с ответом, просто села в коляску и уехала домой с тяжелым сердцем. Мэл так привыкла к их извечному противостоянию, к тому, что он чудовище, быть может, даже убийца, она придумала страшный образ врага, а сейчас растерялась.

— Ты слишком добрая, — сказала Мэдди, когда она поделилась с ней своими сомнениями. — И если бы он знал, что ты собираешься бежать, то думаешь, повел бы себя также? Да он бы угрозами и шантажом заставил тебя отказаться от планов.

— Я знаю, — вздохнула Мэл. — Мне просто очень жаль его.

— А себя тебе не жаль? Два года этот человек отравлял твое существование, держал в страхе, третировал и не давал свободно дышать, а теперь тебе его жаль. Может, тогда ты и впрямь выйдешь за него?

— Не говори глупостей, — обиженно воскликнула Мэл. — Все, я иду спать. Спокойной ночи.

— И тебе, — хмыкнула подруга.

А утром их разбудили крики на улице и громкий стук в двери.

— Что случилось, господа? — встревожено спросила Мэл, увидев несколько десятков стражей, собравшихся у их дома. Почти каждого из них она знала, но вперед выступил тот, кого она видела впервые.

— Именем короля, вы арестованы, сударыня.

— За что? — до крайности удивились они с Мэдди.

— За убийство графа Айвана.

— Что? Графа убили? — пораженно выдохнула она, оседая на землю. — Как? Когда?

— Вам лучше знать, — жестко оборвал ее офицер. — И перестаньте притворяться. У нас есть неопровержимые улики, у нас есть свидетель.

— Кто?

— Я! — Мэл повернулась на знакомый голос и увидела леди Витторию. — Я свидетельствую, что эта девушка вчера убила моего супруга и пыталась убить меня за то, что он отказался жениться на ней.

— Что?

Это было похоже на какой-то кошмар, на жуткую комедию абсурда, вот только камера в местной полиции оказалась вполне реальной, как и суровое лицо этого незнакомого офицера, что так бесцеремонно поднял ее с земли у дома и грубо затолкал в коляску, словно она и правда какая-то ужасная преступница.

Несколько часов этот жестокий, не желающий ничего слушать, человек допрашивал ее, не давая ни пить, ни есть, ни даже выйти по нужде. Он подавлял ее, кричал, угрожал и чуть ли не силой пытался выбить признание.

— Вы понимаете, что никто вас не спасет? Признайтесь, признайтесь же наконец, что это вы убили графа.

— Я никого не убивала, — упрямо твердила девушка, чем еще больше злила этого следователя из Сорели, имени которого она даже не знала.

— Ладно. Думаю, несколько дней в сырой, холодной камере с крысами, освежат вашу память. И не здесь, где каждый второй готов вам ноги целовать. Я отвезу вас в Сорель, туда, откуда вы уже не сможете выбраться.

Он сдержал свое обещание. Не прошло и нескольких часов, как ее уже везли под конвоем в крытой карете, а напротив сидел он, странно жестокий офицер. Только тогда она задумалась, а почему, собственно он так с ней обращается? Конечно, ей не доводилось раньше встречать следователей, а начальник местной полиции, мистер Бирмингем всегда очень тепло и сердечно обращался с ней. Так в чем причина такой неприязни?

— Простите, я что-то сделала вам?

Мужчина, до этого полностью игнорировавший ее, перевел взгляд и внимательно ее осмотрел, неприятным, каким-то липким взглядом. Мэл поежилась и даже немного испугалась.

— А ты красивая, как бабочка.

— Что вы делаете? — спросила она, когда офицер пересел к ней на сиденье.

— Очень красивая, — похабно ухмыльнулся он. Мэл вздрогнула и попыталась отодвинуться, но куда? В карете было слишком мало места. Никогда еще она не попадала в такую ужасную ситуацию. Никогда еще мужчина, даже граф так явно не демонстрировал свои низменные желания.

— Пожалуйста, перестаньте, я закричу.

— Кричи. Тебя никто не услышит.

Она и в самом деле собралась закричать, но внезапно карета остановилась и дверца приоткрылась.

— У вас есть час, милорд, — ответил мужчина из конвоя, а Мэл перевела ничего не понимающий взгляд на этого ужасного человека.

— Я же говорил, что нас никто не услышит, — мерзко ухмыльнулся он и накинулся на нее, закрыл рот своими влажными, холодными губами. Она пыталась вырваться, дралась изо всех сил, и даже укусила его, а он повалил ее на пол кареты и с силой ударил головой об пол, затем еще раз с силой по лицу. Все поплыло перед глазами, в голове помутилось, сил не осталось. Он шарил своими потными руками под юбкой, целовал мерзкими губами лицо и шею, а она провалилась в какую-то вязкую полуявь.

Внезапно снаружи послышалась какая-то возня, крики, выстрелы, дверь распахнулась, впуская свежий воздух и запах пороха, которые на мгновение привели ее в себя. Она увидела кого-то в проеме и этот человек, страшно зарычав, стащил с нее негодяя. Кто-то другой забрался в карету, коснулся ее разбитого лица, попытался поднять, но ей было больно шевелиться, поэтому он просто вытащил ее на руках.

— Александр, прекрати, остановите его кто-нибудь! Ты убьешь его!

Она снова отключилась, но опять ненадолго. Что-то или кто-то все время выдергивал ее из спасительного забвения.