Проклятие для мага или сердце на троих

Дея на миг заколебалась, но все же взяла его за руку, хотя и опасалась, что очередное прикосновение вновь возбудит лишние воспоминания.

Они пересекли площадь Искусств и, отворив тяжелую дверь, скрылись за нею.

– Дея, а почему на фотографиях в музее Бродского нет самого Бродского?
– в недоумении шептал Ян, дергая подругу за рукав.

– Ну как же нет, - она указала на групповое фото, висевшее прямо над проходом в комнаты, - вот же он! В центре.

– Это квартира не Иосифа Бродского?
– сконфужено шепнул парень.

– Это квартира художника - Исаака Израилевича Бродского.

– А-а-а, я и удивился, чего это тебя в музей писателя потянуло, - рассмеялся Ян.

Под пытливым взглядом контролера они прошли в храм искусства и шумно вдохнули особенный музейный воздух.

– Как здорово, что у этого чудака оказались билеты именно сюда! Я обожаю музеи -квартиры, - щебетала Дея, проходя вдоль застеклённых столов с фотографиями и увешанных картинами стен.
– В них есть, как бы это выразиться... дух времени что ли.

Так, обмениваясь впечатлениями и перебрасываясь комментариями, они проходили от одного экспоната к другому, пока не дошли до второго зала. Там вниманием Яна завладел небольшой этюд Айвазовского. И пока парень гипнотизировал картину, Дея рассматривала другие экспонаты, воображая, как Бродский в свое время принимал здесь гостей, как вдруг ее отвлек тот самый иностранец, что презентовал ей билеты. Он по-прежнему был необут, но смутило Дею вовсе не это. Девушке стало не по себе от пристального, бесцеремонного взгляда, которым чудной иностранец обшаривал ее друга. Подойдя к Яну, Дея взяла его за руку и повела в следующее помещение, подальше от этого неприятного господина.

Комнатка, в которой они оказались, была крохотной - имела лишь обшитый деревом камин и ведущую на второй этаж лестницу. Но и здесь не обошлось без экспонатов -каждый сантиметр стен был занят полотнами. И пока друзья разглядывали их, в располагавшуюся под лестницей дверцу просочился тот самый подозрительный босой. Когда же парочка, осмотрев второй этаж, спускалась вниз, что-то возбужденно обсуждая, иностранец вышел из каморки, держа под мышкой небольшую картину в старинной раме. Он огляделся по сторонам и вдруг нырнул в камин, исчезнув в черной темени его пасти, но оставив напоминанием о себе, странное полотно в каминной золе.

– Я что-то видел!
– воскликнул Ян, указывая на бесцеремонно брошенный в топку рисунок.

Друзья торопливо приблизились к камину и задержались у резного произведения искусства на одно лишь мгновение. Но этого оказалось достаточно, чтобы стряслось непоправимое. По случаю, в этот самый момент рядом с ними не оказалось ни одной живой души, поэтому тот факт, что Дея с Яном просто исчезли, так же, как и удивительный иностранец, остался никем не замеченный.

Глава 2 Странное место.

Глава 2.

Пролетев резвой стрелой вдоль полос ослепительного белого света, которые сменило коловращение красок, друзья приземлились на что-то твердое и влажное.

Первой в себя пришла Дея. Она приподнялась на локтях и развернулась к единственному источнику света. Уставившись на парящую в небе луну, девушка оцепенела. Ей показалось, будто земной спутник, загудев как труба, лопается и заливает все вокруг каким-то невероятным холодным светом. Не успела Дея опомниться, как звезды, вторя светилу, задребезжали, готовясь осыпаться в одночасье.

В голове девушки закружились обрывистые, несвязные и совершенно невозможные мысли. Она осмотрелась по сторонам в поисках друга. Ян ползал на четвереньках, пытаясь подняться на ноги. Но не успела Дея приблизиться к нему, как окружавшее их свечение вспыхнуло, и в этом кольце света отчетливо вырисовывались силуэты людей в длинных развивающихся плащах.

Что-то пугающе, неестественное было в этих фигурах. «Их одежды колышутся, но ветра -то нет», - мелькнуло в голове у Деи, и ее охватил древний, суеверный ужас.

Плащи двинулись на них, смыкая кольцо все уже и уже. Чем ближе они подходили, тем отчетливее девушка различала посреди бушевавшего свиста и рева отдельные фразы на непонятном языке, которые повторялись снова и снова.

Кольцо окончательно сомкнулось, и Дея увидела, что не люди из плоти и крови, а бестелесные тени, протягивают к ним свои бесконечные, иссохшие руки.

Она спрятала лицо в ладонях, как будто это могло отгородить ее от надвигающегося ужаса. Но тут одна из теней слала таять, разрывая круг. Поочередно огни начали гаснуть, и пронзительно вопя, оставшиеся призраки разлетелись, с грохотом разбиваясь о видневшиеся вдалеке каменные стены.

Только теперь Дея осознала, что очутилась в лесу, окруженном отвесными скалами.

Охваченные паникой друзья побежали, не разбирая дороги, которой в действительности здесь и не было. Продираясь через бурелом, изодрав платье и потеряв одну туфлю, Дея пыталась не отставать от Яна. Но одолев препятствия и добравшись до края леса, друзья поняли, что оказались в ловушке. Скалы плотно смыкались, образовывая своего рода крепость. Их верхушки устремлялись ввысь, теряясь в облаках. По близости ни выхода, ни хотя бы какого-нибудь лаза видно не было.

Дея устало опустилась на ближайший камень. В голове у нее была полная сумятица. Казалось, будто в нее набилась стая птиц и, судорожно полоща крыльями, что -то выкрикивала. Ушибленное колено ныло, горели изодранные в кровь ладони. В отчаянии она швырнула вторую туфлю в скалу. Удар не был сильным, но над горами прокатилось чудовищное эхо. Ян, исследовавший в этот момент каменную стену, вздрогнул.

– Дея, не отчаивайся, - говорил он, пытаясь, утешит себя самого.
– Мы, что-нибудь придумаем! Обязательно придумаем!

Но, несмотря на подбадривания друга, Деей уже завладевало чувство безысходности. Она вскинула на Яна унылый взгляд и осторожно спросила:

– Как ты думаешь, мы с тобой видим одно и то же?

– А ты считаешь, могут быть варианты?

Дея дернула плечами и уронила голову. Она больше не владела ни ситуацией, ни собой.

– Если ты скажешь мне, что не видела никаких теней, что эта громадная стена - камин, который мы рассматривали совсем недавно, а твои руки не изодраны в кровь, я буду весьма этому рад. Кстати, твое платье мне очень нравилось и я также буду рад, если оно останется невредимым.