Проклятие изгнанных

– Хм!

– Что? – вымученно спросил Колька.

– Где ты ее взял?

– У подруги, у которой живу, в кладовке чемодан со старым хламом был, там и нашли, – соврал Колька.

– Так уж и со старым? – не поверил Сурок.

– Книги разные, – продолжал врать Колька.

– Коробка как коробка, – пробубнил Сурок.

– Там герб, – напомнил Колька.

– Ну, и что с того?

– Ладно, – уловив в голосе скупщика фальшивые нотки, ударил ладонями по коленям Колька, – пойду тогда…

– Сколько ты за нее хочешь? – Сурок вернулся к столу, сел на стул с высокой спинкой, достал из выдвижного ящика лупу и стал пристально осматривать шкатулку сначала снаружи, потом изнутри.

– А сколько дашь?

– Ты принес, значит, и начальную цену назвать должен. – Сурок отложил лупу справа от себя, развернулся на стуле к Кольке и снял очки: – Ну?

Без очков он походил даже не на сурка, а на старую и больную мышь, сунувшую по неосторожности мордочку в кислоту.

Колька закатил глаза под потолок. Он хотел выглядеть невозмутимым и знающим цену принесенной вещицы человеком, но его, как назло, стало колотить, а лоб покрылся испариной.

«А что, если она вся из серебра? – подумал он, скользнув взглядом по столу. – Как бы не продешевить!» – и провел трясущейся рукой по волосам:

– Пять!

Лицо Сурка осталось невозмутимым. Так не ведет себя человек, ошарашенный ценой. Колька вдруг почувствовал, что просит мало, и поправился:

– Чего это я? Десять!

– Десять чего? – нахмурился Сурок.

– Ну, не евро же, – повеселел Колька.

– Десять тысяч рублей? – задумчиво повторил Сурок, глядя на Кольку, и цокнул языком: – Много.

– Пять! – назвал Колька первую цену и подался вперед.

– Три с половиной, и ни рубля больше, – отрубил Сурок и поднялся.

– Хорошо, – обрадовался Колька, который и не надеялся вообще получить за безделушку больше тысячи.

Он уже мысленно поделил сумму на стоимость дозы. Выходило, что они с Комой спокойно смогут прожить еще несколько дней. Если, конечно, снова никто не заявится.

Матвей открыл глаза и, протянув руку к тумбочке, безошибочным жестом взял часы. Ровно полночь. Прислушался. Марта мирно посапывала. Улыбнувшись про себя, он бесшумно встал, уверенный, что не разбудит ее, но осторожно ступая, прошел на кухню, где с вечера стоял ящик с гримом. Опустился на табурет, тихо открыл ящичек и посмотрел на себя в закрепленное на крышке зеркало. Несмотря на то, что не спал, веки слегка припухли. Сдвинув крышку пенала, вынул пропитанную специальным раствором влажную салфетку и протер лицо. Обезжирив кожу, достал из отсека заготовленный с вечера седой парик и надел на голову. Потом приладил усы и бородку. Взяв карандаш, нарисовал на переносице перемычку, делая его шире. Тенями посадил глубже глаза, морщинами накинул сразу несколько десятков лет.

Спустя полчаса из подъезда дома вышел неряшливо одетый мужчина преклонного возраста и, шаркая подошвами стоптанных туфель, направился в сторону автостоянки.

Он не стал говорить Марте, что решил создать Обломкину неприятности. Если все пойдет по плану, переделанный под стрельбу боевыми патронами травматический «Макарыч» сегодня утром найдут в кабинете негодяя сотрудники полиции. Гнусно? А это с какой стороны посмотреть. Кто позволял ему обманом вывозить невесть куда женщину и потом пытаться насиловать? Мало того, получив отпор, он вызвал из города отмороженных на всю голову ребят, которые вконец испортили отдых ему и Марте. Но не это было главной причиной. Матвей таким образом решил обезопасить Дашу. Отчего-то ему стало жалко эту молодую женщину, да и засиделся он без дела, так немудрено и форму потерять.

Матвей заглушил мотор и огляделся. Освещенный редкими фонарями переулок был пустынным. Он тронул руками лицо. Усы, накладные брови, бородка – все сидело как надо. Конечно, не мешало бы взглянуть на себя в зеркало, но он опасался включать в салоне свет. Мало ли что. По закону подлости, рядом окажется какой-нибудь глазастый пенсионер, страдающий бессонницей, который при случае вспомнит странного старика, вышедшего из-за руля навороченного джипа. Пока это единственный прокол, но не тащиться же с палочкой через половину столицы! Это уже явный перегиб. Третья мировая война, к счастью, не идет, он в мирной Москве, а не во вражеском городе, где располагается один из пунктов управления НАТО, который необходимо обнаружить, чтобы основная часть группы установила вблизи него, например, автономную ядерную мину, АЯМ-32, именуемую в простонародье «ядерным чемоданчиком». У Матвея вызывало улыбку такое понятие. Ни в какое сравнение не входило с определением «чемоданчик» устройство весом с двухпудовую гирю.

Незаметно для себя Даша рассказала ему, как охраняется офис Обломкина. Удалось узнать даже расположение комнат. Это тоже было не сложно, в свое время его учили, как построить разговор, какие вопросы задать, чтобы собеседник, сам того не подозревая, выложил то, что нужно для решения задачи. Знал Матвей и то, что Обломкин имеет привычку приводить ночью прямо в офис подружек и до утра развлекаться с ними у себя в апартаментах, благо что огромный кожаный диван позволяет это делать. Даша с особой злостью рассказывала, как ей приходилось обновлять постельное белье, которое хранилось в специальном шкафчике. Неразборчивый и всеядный в любви Обломкин был, ко всему, еще и до того скуп, что жалел для такого случая завести квартиру или, на худой конец, снять номер в гостинице.

Матвей дошел до угла и выглянул на улицу. Никого. Он достал телефон и набрал номер стоящего на вахте телефона.

– Слушаю, Лапшин.

– Здорово, – бросил Матвей с придыханием, стараясь подражать директору фирмы. – Это Обломкин.

– Я уже понял, – заговорщицки ответил охранник.

– В общем, двери открой, я сейчас подъеду.

– Хорошо, – хмыкнул охранник.

Матвей убрал трубку и выглянул из-за угла.

Спустя некоторое время раздался металлический звук, и двери офиса с вывеской «Город мастеров» открылись. На пороге появился невысокий мужчина в униформе. Оглядев улицу, он поежился и вернулся обратно. Подождав еще немного, Матвей вышел из укрытия и направился вдоль улицы. Поравнявшись с окнами офиса, заглянул внутрь. Охранник сидел за стойкой ресепшен. Судя по отблеску на очках, он играл на компьютере либо следил за выведенным на экран изображением с видеокамер. Матвей прошел к дверям и потянул за ручку.

– Папаша, ты как сюда попал? – оторвавшись от экрана, прохрипел мужчина.

– Через двери, – прошамкал Матвей, катая языком специально заложенные за щеки шарики. – А где у вас туалет?

– Что? – протянул мужчина, медленно поднимаясь из-за стола.

– Туалет где? – повторил Матвей, окончательно сбив охранника с толку.

– А ну, вали отсюда! – повысил голос мужчина.

– Нехорошо так со старшими! – опираясь на трость, подошел к стойке Матвей.

– Папаша, ты русский язык понимаешь? – положил руки на ограждение охранник.

– Конечно, а как же? – усмехнулся Матвей, наблюдая за тем, как мужчина выходит из-за стойки, одновременно оглядывая углы холла. Даша оказалась права, видеокамер здесь не было. Она знала об этом, так как не раз заходила за стойку к охранникам и видела изображение на мониторе.

– Последний раз, и то из уважения к твоему воз…

Договорить охраннику Матвей не дал. Поймав его ручкой палки за шею, он с силой дернул на себя. От неожиданности тот сделал шаг вперед. Развернув ладонью левой руки к себе спиной, Матвей взял его за голову, слегка ударил в подколенный сгиб и потянул вниз. Со стороны могло показаться, что он просто помогает охраннику улечься на спину. Лишь в последний момент, схватив его за лоб, он двинул мужчину затылком о пол. Не сильно, но достаточно, чтобы тот на некоторое время потерял сознание. Матвей прислушался. Было тихо. Он достал из нагрудного кармана небольшой контейнер, зажав один из его концов зубами, раскрутил, вынул из него одноразовый шприц и придавил руку охранника выше локтевого сгиба. Вены были хорошие, и он легко сделал укол. Препарат, который сейчас начало гонять по сосудам и венам сердце мужчины, спецназовцы называли «Бахус». В зависимости от объема, он на разное время погружал человека в глубокий и спокойный сон. Можно было сделать еще и так, чтобы охранник после пробуждения не помнил, что предшествовало его засыпанию, но Матвей хотел, чтобы абсурдность ситуации окончательно добила Обломкина.

Подхватив охранника, ставшего похожим на огромную куклу, он легко перенес его на рабочее место и, усадив на небольшой вращающийся стул, придал ему положение, которое принимает спящий за столом человек.

Даша подробно рассказала, где находятся запасные ключи от помещений, поэтому не составило труда войти в кабинет, который действительно поражал масштабами. Можно было подумать, что в этих апартаментах работает не директор небольшой строительной компании, едва сводящей концы с концами, а как минимум нефтяной олигарх. Матвей прошел к столу, дернул верхний ящик. Он оказался закрыт. Потянул следующий – то же самое. Но его не интересовало содержимое стола. Он огляделся. В углу стояло декоративное деревце в кадушке, которую он и собрался использовать. Матвей опустился перед ним на корточки, достал из кармана кусок полиэтилена, расстелил на полу и поставил на него кадушку. Вынув из внутреннего кармана плаща обыкновенную пластиковую линейку, ловко освободил корни от горшка. Вытряхнув часть земли на полиэтилен, уложил на дно горшка завернутый в пластиковый пакет пистолет, который отобрал у бандитов на озере, после чего вернул цветок на место. Не прошло и четверти часа, а Матвей уже запер кабинет, в котором все вроде как осталось на своих местах. Даже декоративное деревце развернул ветками так, как оно стояло до его появления в этих стенах, хотя наверняка никто из персонала не обращал на это внимание.