Проклятие Кантакузенов
Шрифт:
– Но и сие не все, владыка, – продолжил Волков. – Мне вчера холопа Тишку доставил в приказ Иван Тарле, коллежский асессор, которого мне в помощники определили.
– Погоди, – остановил Волкова Феофан. – Не возьму в толк, про кого говоришь?
– Дак про Тишку умершего. Про того самого с которого и началось все в доме Кантемира.
– И его доставили к тебе?
– Живого и здорового, владыка. Он сам из дома барина своего сбежал. Тарле обещал ему десять рублей, коли нам поможет.
– И верно сделал, Степан! Сей Тишка многое рассказать сможет.
– Уже не сможет,
Волков рассказал Феофану о том, что произошло ночью.
– Стало быть, Тишка помер? Странно все сие, Степан. Весьма странно.
– И я так думаю, владыко. Но не нечистая сила Тишку убрала. Здесь люди замешаны.
– Зело сие интересно. Мне про сие дело докладывать станешь!
– Да, владыко!
– Ступай пока! Иди и делай то, что должен!
Феофан протянул ему руку и Волков поцеловал её. Аудиенция была окончена…
***
3
В городе.
Степан Волков и Иван Тарле.
Карета с родовыми гербами Кантемиров пробилась через Китай-город. Вдали была видна толпа, которая заполонила торговые ряды: каретный, седельный, иконный, суконный, красильный. Бойкие торговцы громко зазывали покупателей и показывали свой товар. Купцы в суконных кафтанах торговались и спорили до хрипоты.
Сновали между рядами бойкие торговцы пирожками. Они орали:
– А вот пироги горячи
Едят голодные подьячи!
Есть с луком и с перцем
Со свежим и горячим сердцем!
Продавец овощей надрывался:
– Огурцы из Нежина! Огурцы из Нежина! На губах хрустят нежно! Покупай!
Квасник не отставал от них:
– Квас малиновый! Подходи народ православный!
Народ толпился у государевых кабаков и питейных погребов. Празднично пели волынки, трубили рога, гудели сопелки и гремели бубны. Сновали лихие люди и подыскивали богатые карманы и кушаки.
Скоморохи водили на цепи ученого медведя. И подле них толпились зеваки.
Ходили при крепкой охране купцы из Персии в диковинных цветных одеждах. Они предлагали дамасские клинки с богато украшенными золотом и самоцветами рукоятями.
Солдаты водили по рядам колодников, и сердобольные миряне подавали им, кто сколь может. Ведь на Руси правительство еще от Ивана Калиты не сильно тратилось на тех, кого бросили в острог. И потому острожников в железах за крепким караулом выводили на площади да на базары просить милостыню. Тем и питались, что подадут.
Тюремные сидельцы показывали прохожим свои раны от ожогов и вывихнутые на пытках кости. Им кидали медные деньги и давали продукты. Кто луковицу, кто каравай хлеба, кто огурцов, кто яблок. Ведь острог да сума общая беда. Кто от того был сохранен?
Жизнь клокотала за окнами кареты. А ему, Степану Волкову, было не до всей этой суеты. Он думал о деле Тишки.
«С чего все с дома Кантемиров началось? – задал Волков сам себе вопрос. – Только от того что его мать из рода Кантакузен? Но что имеют против Кантакузенов? Род сей угас у нас на Москве. Женщина из их рода вышла замуж за князя Дмитрия Кантемира. Сей князь
такоже помер. Ныне есть два сына его Константин и Антиох Кантемиры. И дочь у князя Дмитрия имеется – Мария Кантемир. Кто дело противу них начать мог? Будь они в чинах больших, тогда понятно».Карета остановилась.
Степан удивился с чего бы это. Дверца отворилась, и он увидел Ивана Карловича Тарле.
–Степан Андреевич? Рад, что встретил тебя! Могу ехать с тобой, коли позволишь?
– Прошу, Иван Карлович.
Тарле заскочил в карту и бросил кучеру:
– Трогай!
Дверца захлопнулась.
– Ну что скажешь, Иван Карлович? Я вот только от Феофана еду.
– От Прокоповича? – удивился Тарле. – Неужто владыка про все уже знает?
– Знает! И дело то весьма важным почитает.
– А коли оно важное, то отчего его в Тайную канцелярию не передадут? Они теми делами заниматься должны.
Волков усмехнулся.
– Дак никто слухов не хочет, Иван Карлович. Дело тайное. И нам его разбирать надлежит. А пока в сем деле загадки одни. Мы еще ничего не выяснили, а уже столь шуму наделали. И Тишка помер! Нынче ночью погост посетим с тобой и с князем. Надобно знать, кто в могиле Тишкиной лежит!
– Ночью? – спросил Тарле.
– Ночью. Не днем же.
– Но сие дело опасное, Степан Андреевич.
– И что? Как нам дело вести? Надобно знать, кто в могиле Тишкиной.
– А ежели вурдалак там, Степан Андреевич? Думали про сие?
– Оставь, Иван Карлович.
– Не скажу, что верю в это, но мысли разные в голову лезут. А вдруг? Ты слыхал про Кантакузенов, Степан Андреевич?
–И что с того? Не думаю, что нечистый с нами играет, Иван Карлович. Все сие дело рук человеческих. А не дает мне покоя Ванька Каин, атаман разбойный. Слишком все сие на его рук дело походит.
– Да с чего ты взял, Степан Андреевич? Где Ванька, а где Антиох Кантемир.
– Дак и Каин тот не прост, Иван Карлович. Он может в сговоре с кем-то состоять. Вот хоть возьми княжну Марию Кантемир? Она сестра князьям Константину и Антиоху. И была оная княжна в любовной связи с государем Петром Алексеевичем.
– Но она нынче в Петербурге, Степан Андреевич.
– А вот сие и надобно нам прояснить, Иван Карлович. Слишком много вопросов в деле. Слишком много.
Тарле посмотрел на Волкова.
«А ведь правду про него говорят, – подумал он. – Одержимый. Про карьеру совсем не думает. Захватило его сие дело и готов он искать истину, не взирая ни на кого. Плевать ему на персоны».
– Мария Кантемир могла влиять на дворцовый политик, когда государь Петр Великий жив был, Степан Андреевич. Но ныне его уж семь лет как нет. Кто она теперь? Не фигура в партии дворцовой. Иное дело Бирен, Остерман, Левенвольде.
Волков пожал плечами. Что он мог сказать? Надобно думать…
***
4
В доме Кантемира.
До самого вечера сидели в кабинете князя Антиоха Степан Волков и Иван Тарле. Кантемир был с ними. Князь хотел понять, отчего сие случилось именно с ним и именно в такой момент.