Проклятие княжеского рода

Княжна Прасковья Мамаева, потеряв из виду свою патронессу, пожелавшую свернуть с охотничьей тропы, чтобы на природе уединиться со своим новым фаворитом поручиком Иваном Шубиным, ощущая настоящий охотничий азарт, скакала в группе измайловский офицеров. Неожиданно перед лошадью княжны из густых зарослей орешника выскочил волк. Его рваная шерсть свисала клоками, а глаза горели страшным огнём лютой ненависти. Он был таким страшным, что лошади охотников, перестав слушаться своих седоков, помчались во весь опор сквозь заросли кустарника. Не смогла обуздать свою лошадь и Прасковья. Её гнедая кобыла с пышной, завитой косичками, гривой от испуга сломя голову помчалась по лесной тропе, обдирая свои бока и платье всадницы ветвями деревьев. Княжна прижалась к лошадиной спине, обхватив обеими руками шею лошади. Ветер свистел в ушах, по спине и бокам хлестали ветки деревьев, но Прасковья твёрдо держалась в седле. Наконец лошадь ослабила бег и всадница, выждав нужный момент, ухватила уздечку и плавно потянула на себя. Лошадь повиновалась, перейдя на слабую рысь. Проскакав ещё десяток метров, Прасковья остановила свою кобылу, заметив у ручья, лежащего в траве человека. Она подъехала к незнакомцу. Это был мужчина, лежащий лицом вниз, возможно, сброшенный своей лошадью. Его седой парик соскочил с головы и запутался в траве. Плащ был изодран, а светло-жёлтые кюлоты выпачканы грязью.

Прасковья спустилась с лошади и, подойдя к незнакомцу, перевернула его на бок. Он был без сознания. Его небольшое лицо было обезображено следами оспы, а округлый лоб был слегка сдавлен у висков, придавая голове грушевидную форму.

Прасковья достала платок и утёрла им лицо незнакомца. Это привело его в чувство. Мужчина открыл глаза и, осмотревшись, прохрипел:

– Где я?

– Вы в лесу, – улыбнулась княжна Мамаева.

– В каком лесу? – ещё плохо соображая, захлопал глазами незнакомец.

– Мы на охоте.

– А, что произошло?

– Я не знаю и могу лишь предположить, что вас сбросила лошадь.

– Какая лошадь?

– Вы что-нибудь помните?

– Ах да, – окончательно пришёл в себя мужчина.

Он попытался встать, но у него закружилась голова и он, потеряв равновесие, вновь повалился на землю.

Прасковья попыталась его поднять, но не смогла. Пострадавший был очень тяжёл для хрупкой девушки.

– Что же делать? – раздосадовалась княжна. – Мне вас не дотащить.

– Может я смогу встать, – вновь попытался подняться незнакомец.

– Нет, нет, ни в коем случае, лежите спокойно. Это может быть опасно, – остановила раненого княжна. – Возможно, у вас серьёзные раны. Я сейчас найду кого-нибудь из свиты и приведу помощь.

– Да, хорошо, скачите быстрей, – согласился с предложением своей спасительницы потерпевший.

Прасковья взобралась на свою лошадь и по тропе помчалась в обратную сторону. Вскоре она повстречала группу царских придворных и, сообщив им о трагедии, сопроводила к пострадавшему.

Бедолаге помогли, водрузив на лошадь, осторожно повезли в лагерь, где находился лейб-медик. Прасковья Григорьевна сопровождала печальную процессию.

– Вы моя спасительница, – попытался завязать разговор пострадавший.

Он внимательно рассмотрел обнаружившую его наездницу и нашёл её весьма привлекательной.

– Вас мне послало само провидение.

– Ах, полно.

Однако раненый не унимался, рассыпая благодарности и восхищения в адрес юной княжны.

Слушая незнакомца, Прасковья отметила у него наличие прибалтийского акцента. Видимо, он был одним из многочисленных курляндцев, выехавших в Россию в свите любимца императрицы камергера Эрнеста.

– Вы состоите в свите его превосходительства камергера Эрнеста, – попыталась подтвердить свою догадку княжна Мамаева.

– Ах, извините фрау, видимо, я так сильно ударился головой, что совершенно позабыл представиться.

– Не наговаривайте на себя.

– Это моя оплошность. Вы вправе, моя милая спасительница, считать меня грубым необразованным мужланом.

– Полно вам.

– Я барон Густав, подполковник лейб-гвардии и командир гвардейского Измайловского полка. Я действительно состою в свите его превосходительства камергера Эрнеста, поскольку он мой старший брат.

– Я рада была помочь родственнику такого важного вельможи, – последние слова Прасковья произнесла с лёгкой усмешкой.

– Позвольте и мне узнать ваше имя, – не обращая внимания на тон собеседницы, спросил барон Густав.

– Я фрейлина ея высочества великой княжны Елизаветы Петровны светлейшая княжна Прасковья Григорьевна Мамаева, – официально представилась княжна.

– Вы дочь генерал-аншефа князя Мамаева?

– Да.

– Я очень уважаю вашего батюшку князя Григория Николаевича, он верный слуга государыни императрицы.

– Мы все царские слуги.

– Я ваш должник княжна и вы вправе просить у меня любую награду, – гордо заявил гвардейский подполковник.

– Ах, оставьте барон, мне ни чего не нужно.

– Но всё же, – настаивал Густав.

Вместо ответа Прасковья Григорьевна пришпорила лошадь и поскакала вперёд кавалькады, отыскивать членов великокняжеской свиты. К обеду добравшись до лагеря, она даже не поинтересовалась состоянием подполковника, совершенно забыл о нём. Единственно она в приукрашенном виде рассказала о своих приключениях Елизавете Петровне и великокняжеским фрейлинам, чтобы их развеселить. Все дружно посмеялись над неуклюжестью курляндца.

– Говорят, что Эрнест и его бедолага братец, служили в Курляндии при герцогской конюшне, – смеясь, заметила великая княжна. – А с нашими лошадьми не могут управиться.

– Тут не Курляндия, а матушка Россия. Наши лошади хорошо откормлены, нечета хилым курляндским клячам, – вторили своей патронессы её придворные.

Между тем после обеда охота продолжилась. Прасковья Григорьевна вновь верхом скакала по лесу, лугам и оврагам, преследуя затравленных животных.

К вечеру, когда уставшие и довольные участники охоты возвратились в лагерь, для них прямо на лугу были накрыты столы. Все были голодны и нуждались в хорошем ужине. Вино, фрукты и зажаренное на вертелах мясо, добыча охотников, с большим аппетитом поглощались придворными. Всюду слышался смех и рассказы охотников, старавшихся перекричать друг друга, делясь своими впечатлениями.

Прасковья в окружении великокняжеских свитских наслаждалась яствами, когда к ней подошёл её брат князь Борис.

– Прасковья Григорьевна, мне нужно с вами поговорить, – строго объявил княжич Мамаев.

– Что ты Боренька?

– Как прошла охота?

– Великолепно.

– Говорят, у тебя случились серьёзные приключения?

– О чём ты?

– Ты мне ни чего не расскажешь?

– Я тебя не пойму, – растерялась княжна.

– Отойдём, прошу, это важно.

– Хорошо, пойдём.

Борис взял сестру под руку и повёл к шатрам, расставленным для ночлега придворных, подальше от застолья. Княжич молчал и решился заговорить, лишь убедившись, что ни кто не сможет услышать разговора.

– Прасковья, я слышал, ты спасла барона Густава.

– Ах, право пустяки.

– Почему ты мне ни чего не рассказала?

– Я и забыла об этом.

– Ты знаешь, кто этот Густав?

– Кажется, он командует гвардейским полком.

– Он не просто гвардейский полковой командир, таких много, – нервно дёргал руку сестры Борис. – Он родной брат камергера Эрнеста.