Проклятие ледяной горы

Девочка была похожа на эльфа, но прямо-таки сипела от злости, так что из глаз ее сыпались искры. Казалось, она могла в любой момент закричать, да так, чтобы в ушах зазвенело, но сейчас она была настолько рассвирепевшей, что могла только пищать.

Николас отступил на шаг. Хлебный нож в ее руках поднялся выше.

– Погоди, не кричи, не подумай неправильно. Мы не воры… нам приказали проверить, все ли здесь в порядке, – начал он заикаясь.

Она прямо горела злобой. Из ее горла начал исходить хрипловатый звук, а льняные волосы на голове встали дыбом.

– Погоди, зайчик! Хорошо, хорошо, я сознаюсь: да, мы – воры, но мы еще ничего не успели унести и даже не собирались!

– Точно так! Мы не собирались… – пропищал Хесси, выглядывая из-за спины Николаса.

Увидеть вдруг говорящего ежа оказалось для девочки уже слишком, и она начала верещать так громко, что у Николаса заложило уши, а Хесси чуть было не свалился у него из-за плеч.

Одновременно снизу послышался грохот. К ним начали стремительно приближаться тяжелые шаги, на стенах заплясали огни фонарей.

Николас в панике осмотрелся: из спальни, потирая глаза, уже выходило сонное семейство.

Девочка втянула в себя воздух. Ее глаза горели, и она размахивала ножом прямо перед носом Николаса, заставляя его отступать все дальше.

– Мы не… – заикался Николас. С лестницы послышались крики, и прежде чем Николас успел и пальцем пошевелить, в комнату с грохотом ворвались калевальцы, вооруженные дубинками.

Не прошло и мгновения, как незваные гости были схвачены.

Глава 13

Калевальцы вершили скорый суд на святилище, в окружении вековых деревьев. В середине продолговатой ложбины природа уже давным-давно навалила могучего сухарника, который служил столами. С другой стороны находилось огромное корневище вывернутого дуба, оно было украшено и образовывало три больших стула. На среднем сидел судья, обряженный в красную мантию. От него по обе стороны в тени корней сидели два бородача, освещенные лишь светом фонаря, внутри которого билось множество светлячков. В воздухе над судилищем медленно кружились сонные снежинки.

На обоих склонах ложбины собирались обитатели деревни, разбуженной колоколом посреди ночи. Среди них были отец семейства, в дом которого проникли давеча Николас и Хесси, и его белокурая дочь. Она смотрела прямо перед собой, сверкая глазами, и у нее за плечами нервно подрагивали тонкие крылышки. По рядам собравшейся на суд публики то и дело пробегал гул, но в нем не было жажды мести, скорее неприязнь, смешанная с удивлением. Две молодые девушки проходили по рядам, раздавая сидящим под толстыми войлочными одеялами жителям горячий сок и жареные орешки. Шум усилился, когда пара крепких мужей, обряженных в синие шляпы и тканые накидки из болотного мха, притащили упиравшихся Николаса и Хесси и поставили их перед судьями.

Судья встал. Мгновение он помолчал, но этот миг показался Николасу вечностью, затем поднял руку. Сидевшие замолкли, наступила такая тишина, что можно было услышать шелест падающих снежинок.

– Кража со взломом! – начал судья с суровым видом; в его голосе прозвучала сталь. – Кража со взломом и бесстыдный грабеж! Попирание доверия честного люда и осквернение суда. Нарушение общественного порядка и бесчинства!

Судья выдержал паузу, поднес пивную кружку ко рту, спокойно выпил и шарахнул пустой посудой об стол так, что сотряслась вся округа.

– Чертов старый рогач. Что он имел против нас? – пробормотал Николас, проклиная Осму. Коварный Осма поджидал около передней двери, когда Николаса и Хесси выволокли наружу: он тут же признался, что видел, как они залезали в спящий дом. И Николас не мог поверить своим глазам, когда увидел, как стоявший рядом с Осмой судья протянул тому награду за опознание преступников. Получив кошелек с золотом, Осма гадко осклабился, злорадно подмигнул Николасу и Хесси и преспокойно ушел. И вот теперь они стояли перед судом, обвиняемые в преступлении, на которое их подбил Осма… Николас проклинал судьбу.

– Чертовщина, зачем он выдал нас? – заныл Хесси, озираясь. Он был обмотан грубой веревкой, и та не давала ему свернуться в клубок и скрыться.

Рядом с ними сидела старуха с клетчатой накидкой на плечах. Услышав слова Хесси, она наклонилась к Николасу и сказала:

– Судья дает Осме по двадцать золотых слитков за каждого преступника, которого тот сдает ему.

– Двадцать? – Николас искренне изумился.

Старуха кивнула.

– И вдобавок ко всему, – голос судьи гудел подобно грозе, – устройство всеобщего хаоса и подстрекательство!

Судья замолчал на мгновение, и тогда сидевшая поодаль старуха в синей накидке подскочила на месте и, побагровев, вытянула в сторону Николаса свою трясущуюся руку.

В этой седовласой сгорбленной фигуре не было ничего знакомого, но ее одежда напомнила Николасу о старых прорицательницах из его собственных краев.

Старуха сначала плюнула в его сторону, а потом начала верещать в полный голос:

– Слушайте все! Этот парень сеет вокруг себя зло и смерть. Он – колдун, истинный дух Маналы! От него следует избавиться, иначе он напустит на нашу деревню проклятие!

И тут Николас признал эту женщину. Нет, не на лицо – оно оставалось неизвестным, но голос был знаком. Точно такие же обвинения он слышал той самой ночью, когда его посадили под замок в холодную темницу дожидаться смерти.

Судья быстро отошел от смущения и ударил молотком по столу.

– Молчать! Обвинение да будет учтено. Имеется ли у вас, клятвопреступники и отщепенцы, что сказать по делу до оглашения приговора?

И прежде чем Николас и Хесси успели раскрыть рот, судья что есть силы хрястнул молотком по столу, да так, что кружка подскочила в воздух и отлетела в сторону.

– Властью, данной мне здешним людом, я признаю вас обоих – тебя, Николас, и тебя… тьфу, чем бы ты там ни был… признаю виновными. Вы приговариваетесь к привязыванию за левую ногу к воздушному шару, который поднимет вас наверх, перенесет через горы и, наконец, лопнет над пустыней с островерхими камнями. Ибо тогда вы низвергнетесь вниз и причините себе неприятные и даже печальные ощущения. Заседание окончено!

Судья еще раз грохнул по столу молотком. Публика зашумела, обсуждая в голос происшедшее, а охранники потащили Николаса и Хесси в деревню.