Проклятие ледяной горы

Тот был величественен, словно вставший на задние лапы медведь. Николас заметил, что старый шаман источал мощь и непоколебимость, подобно вековой скале. Еще не нашелся такой враг, который мог бы свалить его!

Молчаливые калевальцы взяли оружие наизготовку: древние письмена поблескивали на их клинках, топорах и щитах, а чудовищный шум вокруг только усиливался.

Николас с серьезным видом встал перед Туликоврой и его воинами.

– Я хочу сказать, что очень ценю вашу помощь.

В это же мгновение шум перекрыл жуткий клекот, пробравший до мозга костей. Николас повернулся в сторону тумана: там виднелись вихри, словно внутри двигалось чудовищных размеров существо.

– Они на подходе! – прокричал Ику-Турсо. – Я не могу участвовать, хотя разве что вот этим! – проревел он, вцепился щупальцами в лед, вырвал из него здоровенных размеров кусок и зашвырнул его прямо в стену тумана, внутри которой поблескивали языки пламени. – Удачи, герои! – прокричал Ику-Турсо, рванул под уздцы, и черный лебедь взмыл вверх.

Гул продолжал усиливаться, пока наконец из глубины туманных вихрей не выскочила лавина одетой в броню нежити верхом и с выбивающими ледяные искры мечами. Они скакали на конях, белые головы которых сверкали льдом, крестцы дымились и пылали огнем, а из-под стальных копыт летело во все стороны ледяное крошево. Конница направлялась прямо на Николаса и Туликовру с товарищами, а за ней бежала целая армия нежити.

Откуда-то сверху, выставив длинные ледяные когти, на воинов Туликовры ринулся гигантских размеров аспид. Он на лету порывался клюнуть в лицо сидящее на загривке привидение, словно собака, пытающаяся укусить себя за хвост.

Тут раздался ужасающий хруст – это содрогнулась ледяная пустыня, когда брошенный Ику-Турсо кусок врезался в задние ряды нежити, разметав по сторонам осколки льда и разодранную на части конную рать и омерзительные куски гнилых чудищ.

– Игры кончились! – громоподобно прокричал Туликовра и вознес меч к небу. Издав дружный боевой клич, калевальцы бросились в битву против наступающей нежити.

Глава 37

Холодная рукоять клинка жжет ладонь сквозь боевую рукавицу. Меч длинный и тяжелый, и моя рука едва его удерживает. Кровь шумит в висках громче, чем грохот накатывающихся на нас врагов. Во рту пересохло, в груди стучит. Несмотря на мороз, на коже выступает холодный пот, но я совсем не ощущаю страха. Одно за другим чудища страшнее другого бросаются на нас, сотрясая все вокруг, но я исполнен решимости. Правда, я не могу пошевелиться, и мне трудно дышать.

У меня под ногами дрожит земля. Вот Туликовра с товарищами бросается на врага. Как их много! Вот Вяйнямейнен срывает с плеч волчью шкуру, кидает ее на снег, и шкура превращается в гигантского белого волка. Он бросается в битву за хозяином, и его рычание разрывает мне уши.

Моя кровь кипит – не могу больше ждать. Кричу так сильно, что горлу становится больно, потом хватаюсь обеими руками за меч и кидаюсь вперед.

Скоро Туликовра и его товарищи исчезают в гуще врагов – нежити, привидений, скелетонов и мерзостных человекозверей – всех этих ужасных воинов, бросающихся на меня мимо них! Рука Туликовры с мечом охвачена пламенем, как и сам клинок, которым он нещадно крошит одного врага за другим. Вот волк Вяйнямейнена хватается зубами за ногу огромного великана. У него на плечах сидит белокожее чудище, размахивающее копьем. Глаза у него пылают, и горящая пена валит изо рта.

Меня настигает первое чудище с пылающими глазами, заносит надо мной руку, и тогда я больше не сомневаюсь. Моя рука чуть не переламывается под тяжестью клинка, попавшего по врагу, ей больно, но сталь протыкает скелет, и он рассыпается прямо у меня перед носом. Я уничтожил своего первого врага, и у меня внутри что-то меняется. Мой взгляд темнеет, словно в другом конце темного туннеля перед собой я вижу нежить с пылающими волосами. Я протыкаю ее мечом, и она падает в снег. Глазам становится больно, что-то сильно царапает мне шею. Я оборачиваюсь, безумно рыча, с поднятым мечом. Копье напавшего на меня сзади скелетона ломается, и я пинком сбиваю его с ног. Тут же кто-то из калевальцев разбивает боевым молотом его на куски. Хесси дергает меня за ухо и что-то кричит. Я поворачиваюсь, и лезвие рассекает мне щеку. Рукам больно, но я хватаю свой меч и разрубаю серую рванину нежити надвое.

Все кругом сотрясается. В моей голове смешались вопли и грохот сечи. Сталь звенит о сталь. Кругом летят куски растерзанных врагов. Прямо перед моими глазами головоногий великан запихивает в рот одного из калевальцев – бью его мечом, и тот падает. Лед раскалывается, и великан уходит под воду. Я кричу, размахиваю клинком, бью, рублю и секу что есть мочи в разные стороны, и сердце мое едва не выпрыгивает из груди. Кошу врагов что траву. Вот Вяйнямейнен хватает одного мертвеца за ногу и ударяет об лед с такой силой, что тот рассыпается в труху. Вот Туликовра схватил огненную лошадь за хвост и раскручивает ее над головой, сбивая скелетонов одного за другим. Наконец он швыряет лошадь в темноту.

Меня качает – долго не продержусь. Мороз раздирает легкие. Часть калевальцев уже пала: израненные и окровавленные, лежа на земле, они продолжают рубить врагов, пока не испускают дух.

С неба вниз бросается черная птица с огненным хвостом, на шее которой сидит бес. Птица направляется прямо на меня, и Хесси начинает визжать от ужаса. Тут волк Вяйнямейнена кидается между нами и хватает птицу за ногу.

Я едва успеваю отскочить в сторону, как птица падает с грохотом рядом – убиваю ее. Передо мной появляется тяжело раненный, тяжело дышащий Туликовра. Из раны в боку на белый снег брызжет кровь. Он поднимает обеими руками меч и сносит бесу голову. И тут копье протыкает самого Туликовру насквозь. Он падает на лед, и огонь гаснет в его руке. Бросаюсь к нему. Хватаю за руку нежить, свалившую Туликовру, – она кажется склизкой. Бью по ней мечом: враг падает оземь и рассыпается.

Оборачиваюсь и не вижу ни одного врага, лишь туман кружит повсюду. Лед завален кровавым месивом тел, разрубленных доспехов, сломанных мечей, расколотых щитов и зазубренных топоров. Вокруг меня сотни посеченных тел нежити и их коней. Потом они начинают лопаться по одному и исчезают пылью в воздухе.

У меня подкашиваются ноги, и я падаю на колени. Пот застилает глаза, мне трудно дышать. Опираюсь на меч и чувствую боль во всем теле. Кто-то прикасается ко мне. Оборачиваюсь и вижу Вяйнямейнена, который стоит рядом и говорит, что все кончено и мы победили.

От врагов не осталось ни следа.

Глава 38

Оставшиеся в живых калевальцы, шатаясь от усталости, собрались вокруг лежащего на земле Туликовры и подняли его. Несмотря ни на что, их вождь жив и по-прежнему не выпускает меча из рук, хотя и был повержен на землю.

– Ты в порядке? – спросил Вяйнямейнен у Николаса, помогая ему подняться.

Николас кивнул. Кровь текла у него по щеке, по руке и ноге, все его тело разламывалось от боли, но ему было хорошо, как никогда раньше: струящаяся по жилам огненная лава принесла ему ощущение жизни.

К ним подошел хромающий Туликовра – его лицо было в крови. Здоровой рукой он взялся за плечо Николаса и одобрительно улыбнулся:

– Ты справился с этим, юноша! Ты прошел испытание боем. Ты как настоящий герой бился с армией Калматар. И теперь ты уже не тот, что прежде. Ты один из нас.

Сидящий у Николаса в капюшоне Хесси только пыхтел: он был до сих пор в ужасе, поэтому только и мог, что вытирать с иголок кровь и тяжело вздыхать.

– Мы сделали это вместе, – ответил Николас. – Мы. Все!