Проклятие предтеч

– Не уличный разговор, – тяжело вздохнул он. – Есть хочешь?

– Как волк, – пожаловалась Хизер. Это было фатальной ошибкой.

====== Осознание ======

Уныло сидя в том же сортире, что и утром, Хизер размышляла о тяжести своей жизни и о том, как скучает по туалетной бумаге большого города. Да и по унитазу в принципе.

Местная жратва вывела разнеженный желудок из благостного неведения. Оказывается, с едой тут тоже была напряженка. Не то чтобы Коннор плохо готовил, но память услужливо преподносила на блюде гипотетических эхинококка, сальмонеллу и бычьего цепня. Все это вспомнилось из институтского курса биологии, даже притом, что Хизер отличницей не была никогда. Мясо с кровью – прямая дорожка на тот свет, как она считала. Однако Коннор был весьма живой, при зубах и жрал в три горла. Это успокаивало.

А вот живот устроил бунт.

Пиво было хоть и не сравнить с тем, что продавалось в магазине, но все равно этот напиток девушка категорически не приветствовала, предпочитая хлебать воду.

Видимо, реакция на нее была тоже замечательной.

– Угля пожрать, что ли... – с тоской спросила Хизер саму себя. Организм ответил глухим протяжным урчанием.

Наконец покинув заветную будку, девушка воззрилась на мускулистое шрамированное нечто, от скуки коловшее дрова во дворе.

– Эй, Рембо! – позвала она, и Коннор мрачно уставился на нее, застыв с занесенным над головой топором. – Я поняла, что я в полной заднице. Но где искать этих твоих... – рукой она изобразила воображаемый нимб над головой.

Топор со свистом вошел в колоду.

– Я же просил, не на улице, – поморщившись, дровосек отряхнул ладони.

– Свидетелей убьешь. Я не хочу тут застрять, – Хизер жестом указала на поместье.

– Я этого еще меньше хочу, – огрызнулся могавк. – Я отойти не могу, а это никуда не годится. У меня есть дела поважнее, чем с тобой возиться. Пока ты там отсиживалась, я на зиму дрова заготовил.

Действительно, поленница получилась внушительная.

– Прошу пардону, но я не привыкла к местной кухне, – не осталась в долгу Хизер. – Так давай найдем эту хрень, и я свалю отсюда! И тебе хорошо, и я счастлива!

– Отлично. Сфера расколота при тебе, кольцо опробовали – не подходит, как мы уже выяснили. Что же нам тогда искать? – ехидно спросил Коннор, опираясь ладонями на топорище.

– Мне почем знать?! – вновь накатывала истерика.

– Только записи отца, если они существуют, – помрачнел индеец и устроил подбородок на сложенных руках. – Лезть в логово тамплиеров...

– Тут еще и тамплиеры?! Жак де Моле и все такое? – обалдело присела на нерасколотую колоду Хизер. – Кажется, впереди еще одна байка о тамплиерах, мало мне уроков истории было в универе!

– За что? – Коннор возвел взгляд к небу.

– За независимость, – едко сообщила девушка и отскочила, от греха подальше. Коннор вытащил топор из пня и неласково смотрел на шутницу.

– Про независимость поговорим отдельно, – отчеканил он. – В дом, – топор многозначительно указал путь.

Пришлось подчиниться.

Лекция по истории страны, орденов тамплиеров и ассасинов и о мистике затянулась еще часа на три. Под конец голова трещала уже у обоих.

– Без поллитры не разберешься, – Хизер была в ужасе от услышанного. Мерзкий тип же ухмылялся, сидя верхом на стуле и облокотившись о его спинку.

– Есть виски.

– Сам пей эту дрянь, – поморщилась девушка. – Скажи мне, как тебя вообще угораздило вляпаться в такую бойню?!

– Предтечи. Отец, – емко ответил Коннор. – Это не так нелепо, как твоя машина.

– Спорный вопрос. Мне деньги нужны были, – огрызнулась девица.

– На что? – в голосе индейца угадывалось глумление.

– На приставку...

Неожиданно Хизер поняла всю нелепость и ничтожность своего желания. В носу защипало, подбородок дрогнул. Прямо перед ней сидел мужик, которого всю жизнь имели как хотели в политических играх, он вкалывал на благо народа и во что-то верил. Живого места на нем действительно не было, особенно тот страшный шрам на боку впечатлил. При этом мужике подписали декларацию. Да он, наверное, спал в обнимку с оружием.

А она хотела игровую приставку, чтобы пострелять и побегать по руинам за какую-то деваху.

Ну что, стреляй, бегай. По-настоящему.

– Извини, – почему-то захотелось сказать это парню, который видел больше, чем кто-либо из ее знакомых.

– За что? – удивился он. – А к чему эта приставка? Как в словообразовании? К имени? Она действительно так много стоит?

– Коннор... я никому раньше этого не говорила, – Хизер опустила голову.

– Только не это. – Ирокез на голове индейца зашевелился от ужаса, и сам Радунхагейду на всякий случай чуть отстранился. Судя по всему, ожидал он услышать что-то весьма неприятное и надоевшее.

– Я дура. Боги, какая я дура... – Хизер ткнулась лицом в ладони и все же разревелась.

– Слава духам, – выдохнул Коннор. – А вот это я рад слышать! Ну, то есть, не это, но... – индеец смутился, не зная, что делать, и тут его озарила мысль. – В вашем времени из лука стреляют?

– Ага... Спортсмены... – проревела девушка.

– Дать пострелять? – с надеждой в голосе спросил ассасин. – Некоторым помогает.

– Коннор... ты безнадежен, – Хизер хихикнула сквозь слезы. – Завтра. Я задолбалась.

На поместье опустилась тяжелая, душная, пропитанная запахами ночь.

====== Обреченность ======

Утро пришло и принесло желание содрать с себя кожу: да, постельные клопы были. Да, они жрали хуже москитов. И это было только начало.

– Боже, я надеялась, что проснусь и я дома! – взвыла Хизер. А затем поняла, отчего же она пробудилась.

У нее трещала голова больше, чем чесалось тело. Где-то на крыше задорно матерился Коннор. Кажется, он тоже решил, что вчера ему все только приснилось.

Рассветное солнце глумливо светило в окно, говоря о том, что только что наступило раннее утро. Очень раннее.

– Он еще и встает ни свет ни заря, – проворчала Хизер. – Маньяк! – рявкнула она, сползая с адского ложа и натягивая штаны. Пожалуй, спать стоило не снимая оных.

– Доброе утро, – приветствие было явно выдавлено сквозь зубы. Добрым для Радунхагейду начало нового дня не было категорически.

Справившись с одеждой, девушка оценила, что штаны на ней стали слегка болтаться. Видимо, вчерашний поход и последствия ужина не прошли даром.

– Да я так фотомоделью стану, – то ли с удовольствием, то ли с ужасом сообщила Хизер самой себе. Хотя ударные тренировки тоже ни к чему хорошему женщин не приводят.

– Будь добра, спустись, – донеслось из приоткрытого окна. – Я хочу спрыгнуть.

– Зашибись. – Хизер осторожно, шаг за шагом, сползла по лестнице, опасаясь ступить за заветную черту.

Как только она шагнула с последней ступеньки, раздался глухой удар и хруст веток. Озадаченная, Хизер приоткрыла дверь и выглянула на улицу.