Проклятие рода Лёвеншёльдов

Но опасность не уменьшилась. И поэтому он решил возвести стену, которую она не сможет преодолеть, даже если захочет.

Нет, никогда больше – он и в самом деле вырвал ее из сердца. И открыл свое сердце Христу. Показал Спасителю, что любит Его безгранично. И не только любовь, вера его тоже не имеет границ. Поэтому он просит Иисуса выбрать ему невесту. Что лучше доказывает любовь, чем безграничное доверие?

Страшно, конечно, вручать свою судьбу кому-то постороннему, но это же не посторонний, это сам Иисус… нет, пожалуй, ничего страшного. Если это Иисус – ничего страшного.

И последнее, что он сделал, прежде чем закрыть за собой калитку, – прочитал «Отче наш». И успокоился. Даже внешне – исчезли покрывавшие лицо красные пятна, унялась дрожь, от которой время от времени неприятно постукивали зубы.

Карл-Артур двинулся в сторону деревни – куда же еще ему было идти, если он собирался встретить свою невесту? Но слаб человек – им опять овладела нерешительность. Дошел до конца забора и остановился как вкопанный.

Ничтожный, малодушный субъект, притаившийся в одном из уголков его души, ехидно напомнил: всего час назад на этом же самом месте он встретил не кого-нибудь, а глухую попрошайку Карин Юхансдоттер – в заплатанной юбке, протертом до дыр платке на плечах и с нищенской торбой за плечами. Она была замужем, но муж несколько лет назад умер, и теперь она вполне подходила на назначенную им роль первой же встреченной незамужней женщины.

А вдруг… вдруг он наткнется именно на нее?

И что? Он отверг опасения своего жалкого альтер эго – такие мысли недостойны человека, решившего вверить свою судьбу Господу. Никаких компромиссов.

Он решительно двинулся вперед.

Всего через несколько секунд он услышал за спиной стук копыт. Его обогнала двуколка, запряженная роскошным жеребцом.

В ней сидел не кто-нибудь, а один из самых могущественных горнозаводчиков края. Он владел таким количеством рудников, плавилен и кузниц, что многие сомневались: уж не богаче ли он самого Шагерстрёма?

Рядом с заводчиком сидела его дочь. Если бы коляска не обгоняла его, а ехала навстречу, Карл-Артур, согласно поставленному им же самим условию, должен был бы остановить ее и попросить руки – он же дал себе слово жениться на первой встречной.

Кто знает, чем бы кончилась эта история. Вполне мог получить кнутом по физиономии. Магнат-заводчик Арон Монссон выдавал своих дочерей за графов и баронов, а не за пасторов-практикантов. Опасная затея, но… ведь они движутся в одном направлении, значит, она никакая не встречная! Наоборот, попутчица – если можно так сказать про девушку, пронесшуюся мимо в шикарном экипаже.

И опять поднял голову засевший у него в душе трусливый и расчетливый человечишка. Вернись домой, нашептывал он, вернись сейчас же… ты что, спятил? Чересчур уж безумное предприятие…

Но, кроме этого мелочного и примитивного обывателя, в душе его нашлось место и для обновленного, храбро избежавшего грехопадения, бесстрашного и непреклонного в служении Господу истинного праведника, и этот праведник радовался возможности доказать силу своей веры и любви к Господу. И голос его звучал в душе адъюнкта, как серебряные ангельские фанфары.

Вперед, только вперед!

Справа от дороги тянулась довольно крутая песчаная насыпь, густо поросшая молодыми сосенками, березами и черемухой. И оттуда доносилось пение. Он не мог видеть, кто поет, но голос-то был ему хорошо знаком. Дочка хозяина постоялого двора, разбитная девица, не пропускавшая ни одного мало-мальски заметного парня. И ведь совсем близко, в любой момент может выскочить перед ним на дорогу, как черт из табакерки. И что тогда делать?

Он невольно убавил шаг и пошел на цыпочках, чтобы лесная дива не услышала его шаги. Даже огляделся по сторонам, ища пути отступления, и увидел вот что.

Слева от дороги простирался большой луг. На нем мирно паслись несколько коров, а около этих миловидных коров хлопотала женщина. Ее он тоже знал – служанка арендатора, того самого, что снимал флигель в пасторской усадьбе. На голову выше его ростом, к тому же у нее трое неизвестно где нагулянных детей. Сердце сжалось и ушло в пятки… неужели ему суждено жениться на этой жуткой женщине?

Преодолел страх, прочитал про себя молитву и пошел дальше.

Певица так и не вышла из зарослей. Она продолжала выводить свои рулады, а доярка кончила доить и начала прихорашиваться. Ни та, ни другая на дороге не появились. Он слышал их и видел, но не встретил; он же не давал клятвы жениться на первой увиденной или услышанной! Он поклялся жениться на первой встречной, а ни ту, ни другую не встретил. Слышать и видеть – одно, а встретить – совсем другое.

Снова забубнил трусливый и грешный внутренний голос: теперь у него нашлись новые аргументы. А может, Господь подсунул тебе этих двух потаскушек, чтобы показать, чем может кончиться твой безумный замысел? Может, Он хотел намекнуть, что стоит отказаться от дурацкой клятвы?

Но Карл-Артур заставил этот ехидный голос замолчать, даже сказал вслух: «Молчи, несчастный!» Неужели он позволит жалкой трусости отвратить его от великого замысла? Его, вручившего свою судьбу в руки Создателя?

И наконец-то на дороге появилась женщина. Он узнал ее издалека – Элин, дочь покойного арендатора Матса. Не узнать ее было нельзя – половину лица занимало огромное, малиново-красное родимое пятно.

Карл-Артур замер. Конечно, девушка безобразна донельзя, но это полбеды. Во всем приходе не было никого беднее Элин. Родители умерли, и у нее на руках остались десять маленьких детей.

Он навещал ее как-то: убогая лачуга, битком набитая оборванными, сопливыми, полуголодными детишками, и на всех на них одна Элин, старшая сестра, изо всех сил старающаяся накормить и одеть эту ораву.

На лбу выступил холодный пот. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, и пошел ей навстречу.

– Все это ради нее, – бормотал он, стараясь не замедлять шаг. – Все ради нее. Ей нужна помощь.

Он понимал, что перед ним открывается дорога мученичества и жертвенности, но отступиться уже не мог. Эта бедная девушка вовсе не была ему так отвратительна, как те две шлюхи. Ничего, кроме хорошего, ему о ней слышать не доводилось.

И когда до Элин оставалось не больше двух-трех шагов, кто-то позвал ее из леса. Она встрепенулась и исчезла в зарослях. Как ее и не было.

Значит, не судьба. Словно огромный камень свалился с плеч. Даже не камень, а целый валун. Он гордо выпрямил голову, и его захлестнула двойная волна: облегчения и гордости. Он же не поступился! Он же готов был идти на пожизненную муку! Подвиг не меньшего масштаба, чем пройти по воде, как посуху. Доказать, что истинная вера может преодолеть все, в том числе и законы физики.

– Господь меня бережет, – решил Карл-Артур. – Иисус со мной, Он не хочет, чтобы я погиб.

И испытал такое блаженство, какого, возможно, никогда раньше не испытывал. Блаженство избранника.

– Скоро появится и моя суженая, та, что предназначена мне Богом. Иисус испытывал меня, а теперь увидел: мои намерения серьезны и богоугодны. Еще немного, и я ее увижу.

Он ускорил шаг и уже через несколько минут добрался до околицы. И не успел даже оглядеться, как дверь ближайшей хижины отворилась и на пороге появилась молодая девушка. Она быстро прошла через палисадник – точно такой же, как во всех других домах, – отворила калитку и пошла ему навстречу.