Проклятие Спящей красавицы

Лялька просила отвезти ее назад не раз и не два, даже не сто или тысячу. Миллион! Она начинала с этого день и этим же заканчивала. Но родители твердили одно: потерпи, ты привыкнешь. Оля сколько могла терпела, но так и не привыкнув, сбежала. Думала добраться до Армавира на электричках и автобусах. Доехать смогла только до Москвы, откуда ее забирал перепуганный отец.

– Ты понимаешь, что нас могут за эту твою выходку родительских прав лишить? – возмущался папа. Ребенка без сопровождения заметил милиционер и отвел в детскую комнату при вокзале. Оттуда позвонили родителям домой.

– И пусть, – сердито отвечала она. – Тогда меня дедушке и бабушке отдадут.

– Да как ты не поймешь, что они уже старенькие, им тяжело с тобой.

– Я им помогаю, – возмущалась она. – В саду и огороде!

– Поэтому так плохо учишься?

– Нормально я учусь, – не соглашалась Оля. – У меня всего одна тройка.

– А мы с твоей мамой отличниками были! И дипломы у нас красные.

– А я вообще в институт поступать не собираюсь.

– Как это? – Отец так растерялся, что даже сердиться перестал.

– Я парикмахером хочу стать.

– И отучиться в… ПТУ?

– На курсах.

– Час от часу не легче! Ты хочешь стать первой в нашей семье со средним образованием? Даже прабабушка твоя, деревенская девчонка из многодетной семьи, педагогическое училище окончила…

После того разговора отец всерьез за дочку взялся, начал заниматься с ней, водить в кружки. Мама же опять пустилась в разъезды, но теперь она моталась в Польшу за шмотками. Челночила. В одной из поездок познакомилась с болгарином из Варны. Влюбилась. Когда Оле исполнилось тринадцать, родители развелись. Мать уехала жить к новому мужу, а девочка осталась с отцом. Так она сама пожелала, но мать, надо сказать, не очень этим расстраивалась, она уже ждала второго ребенка.

С сестренкой Оля виделась всего раз, когда приезжала к маме в гости. Но семья вскоре переехала в Канаду, и туда девочку уже не звали. Другая бы расстраивалась, а Ляльке было все равно. Больше всех на свете она любила дедушку с бабушкой, но как те ее предали, она как будто запретила себе к кому-то сильно привязываться. Да-да, именно так она воспринимала их поступок! Любили бы так сильно, как она их, не дали бы внучку забрать. Убедили бы родителей ее оставить. Но нет, они с легкостью от нее отказались, заявив, что это правильно, когда ребенок с родителями… Считай, предали!

Она больше не ездила к ним. Даже на похоронах деда не присутствовала. Но тому имелась уважительная причина: она не могла уехать, у нее были вступительные экзамены. Не в институт, как мечтал папа, а в училище.

– Все же ПТУ? – вздохнул он. – На парикмахера?

– Пап, ты чего? Туда без экзаменов принимают. Я в театральное училище. Оно высшее.

– Ты это не серьезно, – не поверил ей отец. – Шутишь, да? Какая из тебя артистка? Вот парикмахер и правда неплохой, куклам своим отличные прически делаешь.

– Когда это было? Мне семнадцать, папа. И я уже два года занимаюсь в театральной студии.

– Это я знаю. Если ты помнишь, был даже на одном спектакле.

– Где я играла одну из главных ролей.

– На которую тебя взяли из-за внешности, а не по причине таланта.

– Ты же хвалил мою игру! – возмутилась она.

– Я сказал, ты была бесподобна, – поправил ее отец. Ему не хотелось обижать дочь, вселять в нее неуверенность, но кто, если не он, скажет ей правду. – Это не касалось актерской игры.

– Хочешь сказать, я просто красивая, но бездарная? – все больше распалялась она. Спасибо деду с бабкой за характер!

– Посредственная, – как мог смягчил отец. Но бездарная – правильное слово. Он и ходить на спектакли перестал, чтобы больше не испытывать испанский стыд. – Иди лучше в парикмахеры, Оленька. Они всегда копеечку заработают. А театр умирает сейчас. Да и кино в упадке.

– Ничего, все скоро устаканится. Я к тому времени как раз отучусь.

Шел 1996 год. В стране царил бардак, и в упадке был не только театр, но и наука, промышленность, сельское хозяйство; армию разворовывали, на лом разбирали заводское оборудование, в больницах из бесплатных лекарств имелись лишь анальгин и зеленка. Процветали тогда только торгаши да бандиты. Но Лялька верила – все наладится, и она станет сверхновой звездой молодого Российского государства, затмив всех див ушедшей эпохи социализма. Еще и «Оскара» получит! И выйдет замуж за Патрика Суэйзи из «Грязных танцев». Оля так живо себе это представляла, что уже репетировала речь на вручении премии, держа в руках вместо статуэтки баллончик с освежителем воздуха, и целовала на ночь будущего супруга, точнее, его фото.

Но мечты пошли прахом. Лялька провалилась на первом же отборочном туре. И не только в высшем Щукинском, но и в профессионально-техническом города Егорьевска. Профнепригодна – такой вердикт вынесли все члены приемных комиссий.

– Вы девушка красивая, – сказал ей дедулечка, что преподавал в провинциальном училище сценическое мастерство, – но бесталанная. Устройтесь манекенщицей, к примеру. А лучше пойдите учиться на парикмахера, вон у вас какая прическа красивая.

Но на подиум Оле тоже был путь заказан – росточком не вышла. В их семье все были невысокими, и надежды на то, что еще подрастет, не имелось никакой. Сто шестьдесят два сантиметра для жизни нормально, но не для работы моделью. Что же касается профессии парикмахера, то ее Лялька для себя давно не рассматривала. Делать других красивыми – не ее удел. Она сама должна блистать!

А отец тем временем решил вернуться в профессию. С торговлей у него не задалось, ни барышей больших, ни удовольствия, да и на одном месте сидеть надоело. Соскучившись по романтике экспедиций, он подписал годовой контракт с иностранной фирмой и с позволения дочери уехал на Дальний Восток. Ляльке еще восемнадцати не исполнилось, но она уже была очень самостоятельной. Только безработной! Но отец обещал присылать деньги и велел готовиться к поступлению в институт, только не театральный, а «нормальный». На репетиторов он тоже обязался средства отправлять. И делал это три месяца, пока не пропал без вести.

Когда с Олей связался начальник отца и сообщил об этом, она мгновенно разревелась.

– Он погиб, но его тело не найдено, так? – сквозь всхлипы пробились и слова.

– Нет-нет, все не так! – поторопился успокоить девушку начальник. – Есть предположение, что ваш отец, если можно так выразиться, дезертировал…

– Я не понимаю.

– Условия у нас тут тяжелые… – Он помялся. – Не те, что обещали. Поэтому многие хотят разорвать контракт, но большое начальство не велит никого отпускать. Грозит огромными штрафами, судами, но и это не помогает. Люди разбегаются.

– Папа не побежал бы, – уверенно проговорила Лялька. – Его тяжелыми условиями не испугать.

– Попал под влияние. Женское. Он ведь у вас холостяк? А тут у нас и дамы имеются, и с одной, бухгалтершей Анжелой, он был замечен. Она, к слову, тоже дезертировала.

– То есть мой папа сбежал с возлюбленной с вашего объекта и… пропал?

– Без вести, – вздохнул начальник. – Их разыскивали, как и остальных беглецов.

– Зачем? Чтобы вернуть на работу силой? Как крепостных или зэков?