Проклятие Тунгусского метеорита

– Зачем? – упавшим голосом спросила Женя.

– Чтобы все знали.

Менеджер нацелил на нее цифровой фотоаппарат.

– Прошу вас – не надо, – пролепетала она. – Я… я отработаю. Я все умею. Могу мыть посуду, убирать со столов. Я могу быть официанткой.

Менеджер опустил фотоаппарат, в глазах его зажегся интерес.

– А вы когда-нибудь работали официанткой? – осведомился он.

Женя отрицательно качнула головой:

– Нет. Но это же так просто – разносить еду!

Менеджер и официант переглянулись. Лицо второго при этом помрачнело.

– Ничего, Коль, ничего, – успокоил его менеджер.

Он навел на Женю фотоаппарат и нажал на кнопку. Яркая вспышка ее ослепила.

– Вот так, – удовлетворенно сказал менеджер, убирая фотоаппарат в карман. – А теперь – марш отсюда!

– Что?

– Я сказал – марш отсюда! – рявкнул вдруг менеджер. – Быстро! Чтобы через секунду духу твоего здесь не было!

Женя вскочила со стула и опрометью кинулась к двери.

Как только дверь за ней захлопнулась, официант и менеджер прыснули.

– Очередная провинциальная дура, – презрительно и без всякого сочувствия проговорил менеджер.

– Точно! – кивнул официант. – А ты в самом деле собрался повесить в холле ее фото?

Менеджер посмотрел на приятеля удивленно:

– Нет, конечно. Буду я еще с ней возиться. Думаю, она и так напугана на всю жизнь.

– Про всю жизнь не знаю, но еще лет пять будет обходить рестораны стороной – это точно!

Они переглянулись и – расхохотались.

3

Полчаса спустя Женя сидела на скамейке и горько плакала. Как она могла так попасться? Ведь у этого Валерия на роже было написано, что он проходимец. Господи, что он плел! Закрытые показы на пирамиде Хеопса! Это ж надо такое придумать. А чего стоит его рассказ о «нарисованных» на компьютере политиках? Это ж уму непостижимо.

Порыв ветра донес до нее обрывок песни от ближайшего киоска.

Деньги бывают – такое бывает,Такое бывает, но только недолго.Не храните деньги в сберегательных кассах,Там от них никакого толка…

Женя размазала слезы по щекам и тут же из самобичевания впала в другую крайность. Она стала жалеть себя – трогательно, самозабвенно.

«Хорошо, допустим, я простофиля, – думала Женя. – Мошенник расставил сети, и я попалась. А кто бы не попался? Ведь этот гад был такой красивый, такой представительный… Кто мог подумать, что Валерий обыкновенный вор?»

Женя шмыгнула носом и нахмурилась.

«Ну и пусть! – подумала она. – Пусть я идиотка! Зато я не воровка!» Женя вытерла слезы и не только слегка успокоилась, но даже чуть-чуть собой загордилась.

Хотя, конечно, обидно. Обидно и стыдно.

Женя снова всхлипнула и посмотрела на муху, севшую на край железной урны. «Вот бы и мне стать такой же маленькой и незаметной, – позавидовала она мухе. – И улететь куда-нибудь далеко-далеко. За тридевять земель. Хотя… может ли муха улететь за тридевять земель? Ведь у нее такие маленькие крылышки».

Чтобы снова не разреветься, Женя принялась мечтать.

Вот к ней подходит… Кто же к ней подходит?.. Ну, скажем, Паштет. Он улыбается ей странной улыбкой и говорит:

– Евгения Борисовна, мы приготовили вам сюрприз.

– Надеюсь, приятный? – уточняет Женя.

– Разумеется. Иного бы я вам и не предложил. Парни, тащите сюда этого мерзавца!

Дверь открывается, и двое амбалов втаскивают в кабинет упирающегося и поскуливающего «дизайнера Арудова».

– Мы поймали его на станции Чоп, – говорит Паштет, сверля «дизайнера» свирепым взглядом. – Этот подонок пытался нелегально перейти границу. При нем мы нашли крупную сумму денег – около пятидесяти долларов, а также золотую цепочку и сережки с бирюзой.

Увидев перед собой Женю, Арудов, ясное дело, бледнеет и начинает блеять что-то невразумительное. Жалкое зрелище.

– Спасибо, Паштет, – говорит Женя, презрительно глядя на трясущегося от страха «дизайнера».

Паштет кивает и смотрит на пленника плотоядным взглядом.

– Что мне с ним сделать, Евгения Борисовна? Хотите, я переломаю ему ноги?

Тут мерзкий «дизайнер», само собой, падает на колени и начинает ныть:

– Евгения Борисовна, умоляю вас, пощадите! Клянусь мамой – я никогда больше не буду обманывать честных и симпатичных провинциалок!

– Вы лжете, Арудов, – холодно говорит ему Женя. – И мне противна ваша ложь.

– Нет-нет, это правда! – хнычет Валерий, размазывая сопли.

– Такая же правда, как и закрытый показ мод на пирамиде Хеопса?

Лицо Арудова сереет, а плечи сотрясаются от беззвучных рыданий.

– Черт попутал… – бормочет он, весь трясясь. – Не знаю, как это вышло… Клянусь мамой…

– Вы идиот, Арудов, – говорит Женя. – Вы это признаете?

– Конечно, – с готовностью кивает «дизайнер».

– Вы червяк. Скользкий и противный.

– Так точно… Я червяк… Жалкий червяк…

– Скажите это громче.

– Я червяк!

– Еще громче!

– Я червяк! – орет Арудов, вытаращив глаза.

С полминуты Женя задумчиво смотрит на «дизайнера», решая, как с ним поступить. Наконец она устало произносит:

– Хорошо. Пожалуй, я вас прощу и не буду вам мстить.

– Спасибо! – Тут Арудов, окончательно смешав себя с грязью, принимается целовать ее туфельки, но Женя брезгливо поджимает ноги.

– Я хотела сказать: не буду мстить за себя, – говорит она. – Но я отомщу вам за тех бедных девушек, которых вы, Арудов, обманули. – Женя поворачивается к Паштету и, протянув руку, командует: – Пистолет мне!

Паштет послушно кладет в ее протянутую руку огромный пистолет. Женя, холодно усмехаясь, направляет дуло Арудову в грудь… Нет, не в грудь – в пах!

– Молись, негодяй, – говорит она ледяным голосом.

И тут из брючины фальшивого дизайнера вытекает струйка. Он обмочился от ужаса!