Проклятие Тутанхамона

А еврейским переселенцам в Палестину, многие из которых не разделяли взгляды Герцля на будущее еврейское государство, приходилось вести борьбу за существование. Колонии, которые в большинстве своем занялись сельским хозяйством, оказались на грани краха. Они страдали от нехватки средств и поддержки спонсоров, и программа освоения новых территорий вскоре оказалась под угрозой. Эти вопросы обсуждались в 1897 г. на Первом сионистском конгрессе, проходившем в Базеле (Швейцария), и барон Эдмонд де Ротшильд (1845–1934), глава французской ветви дома Ротышльдов, решил взять их под покровительство. Вместе с ведущими еврейскими банкирами он учредил Еврейский колониальный трест — первый банк, финансировавшийся сионистами, через который Ротшильд начал скупать обширные территории в Палестине и передавать их новым переселенцам, постоянно прибывавшим в Землю Обетованную.

Однако на рубеже XX в. предполагаемое местоположение новой еврейской автономии еще не было определено. В 1902 г. Невилл Чемберлен, министр по делам колоний, предложил евреям Великобритании возможность создать свою новую родину в… Уганде, тогдашней части Британской Восточной Африки. Это неожиданное предложение обсуждалось и было отвергнуто на следующий год на Шестом сионистском конгрессе. Сионисты настаивали, что единственным их отечеством может стать лишь Сион, современный Иерусалим, где царь Давид учредил столицу царства Израиля, а его сын Соломон примерно три тысячи лет назад воздвиг первый Храм. Хорошо известная еврейская поговорка: «Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня, десница моя» ⁸ , взятая из псалма 136, звучит как клятва, что евреи никогда не смирятся ни с чем иным, кроме возвращения своего законного наследия предков — земель Палестины. Из нее их праотцы были изгнаны в горестное рассеяние после захвата Иерусалима римлянами в 70 г. и разрушения Храма.

Первая встреча

Поначалу премьер-министр Великобритании, консерватор лорд Бельфур, был задет отказом сионистов принять предложение обосноваться в Уганде и решил побольше узнать об их стремлениях. Хотя у него не было формальных контактов с еврейской общиной Великобритании, Чарльз Дрейфус, председатель отделения консервативной партии в Манчестере, был одновременно и председателем манчестерского сионистского общества. Он рекомендовал лорду Бельфуру вступить в контакт с Хаимом Вейцманом (1874–1952), ведущим российским сионистом, который недавно поселился в Манчестере и занимал должность лектора по неорганической химии в Манчестерском университете. Это привело после отставки кабинета Бельфура в 1906 г. к первой встрече двух видных деятелей, которые в последующие годы стали ключевыми фигурами в деле создания еврейской национальной автономии.

На ломаном английском Вейцман проинформировал британского государственного мужа об ужасных жестокостях, проявленных в отношении его народа царскими войсками в России и побудивших еврейских лидеров искать путей возвращения на свою историческую родину. Далее он от лица всех евреев выразил уверенность, что рано или поздно они вновь ступят на землю Палестины — причина, препятствовавшая им пускать корни в любой другой земле.

Вейцман старался излагать свои идеи в наиболее доступной форме. «Мистер Бельфур, — сказал он, — если вам предложат Париж вместо Лондона, разве вы примете его? Неужели вы взяли бы Париж вместо Лондона?» Удивившись и не вполне понимая смысл подобной аналогии, Бельфур смог лишь возразить: «Но Лондон — это наш город!» На что Вейцман отвечал: «Иерусалим был нашим, когда Лондон еще был болотом» ⁹.Эти слова убедили Бельфура в правоте дела сионистов. Хотя они с Вейцманом не виделись вплоть до 1916 г., впечатление от первой встречи навсегда осталось в его памяти и, бесспорно, было в числе мотивов, побудивших его подписать Декларацию Бель-фура.

Переселение евреев

Вейцман был удивлен и обрадован теплым, сердечным приемом, который оказал ему лорд Бельфур, один из влиятельнейших государственных мужей Великобритании, хотя он и понимал, что Британия не в силах ничего предпринять, ибо Палестина в последние четыреста лет находилась под контролем Турции. Но и это не остановило постепенное переселение на родину предков все большего числа евреев-колонистов, которые селились в таких городах, как Иерусалим, Хеврон, Тивериада, Сафед, Яффа и Хайфа.

К 1907 г. в Палестине насчитывалось 80 000 еврейских поселенцев, а на момент начала Первой мировой войны их число достигло 100 000 ¹⁰ . Это было достигнуто во многом благодаря усилиям барона Эдмонда де Ротшильда, который широко финансировал колонизацию. Как напомнил он Вейцману на встрече в 1914 г., «без меня сионисты ничего не сделали бы, а без сионистов мои дела были бы мертвы» ¹¹ .

В год начала войны Хаим Вейцман при посредничестве Герберта Самуэля, крупнейшего еврея-сиониста в правительстве Великобритании, был представлен Дэвиду Ллойд-Джорджу (1863–1945), в то время канцлеру казначейства. Встреча была сердечной, но в очередной раз было подчеркнуто, что Британия мало что может сделать для осуществления чаяний сионистов, поскольку Турция оставалась нейтральной страной. Лишь в ноябре 1914 г. султан решил примкнуть к державам Центральной Европы (Германии и Австро-Венгрии), выступавшим против союзной коалиции. По словам Вейцмана, поддержка Ллойд-Джорджем еврейской национальной автономии началась задолго до его вступления на пост премьер-министра в декабре 1916 г. Это привело к ряду контактов в последующие годы ¹² .

Христианская подоплека

Причастность британских государственных деятелей к сионистскому движению — вопрос, требующий изучения. Что могло побудить их поддержать усилия евреев-сионистов, большинство которых были выходцами из России, вернуться на землю своих праотцев? Ответ, по-видимому, лежит в их горячей религиозности, тесно связанной с верой в историчность и мессианистический пафос Библии.

Сознавая это, мы сможем лучше понять, почему видные британские политики, такие как Ллойд-Джордж и лорд Бельфур, были столь озабочены вопросом о будущем еврейском государстве и почему во время Первой мировой войны они делали все возможное для его создания. Оба этих государственных мужа действовали из чисто религиозных побуждений: Ллойд-Джордж — у себя в родном Уэльсе, лорд Бельфур — в Шотландии. По словам биографа второго из них, его племянницы Бланш Да-гдейл, «интерес к евреям и их истории Бельфур проявлял на протяжении всей жизни», и интерес этот «возник в результате изучения Ветхого Завета его матерью» ¹³ . Более того, в детстве его поразило утверждение, что «христианская религия и цивилизация в неоплатном долгу перед иудаизмом, возвращать который она постыдно не собирается» ¹⁴ .

Тот факт, что глубоко религиозные воззрения британских политиков способствовали воплощению в жизнь мечтаний сионистов, не вызывает сомнения. По словам того же Хаима Вейцмана, для подобных фигур «возвращение еврейского народа в Палестину было делом вполне реальным, ибо мы, сионисты, представляем для них великую традицию, к которой они питают глубокое уважение» ¹⁵ . Для них Святая земля также была наследием еврейского народа, поэтому роль Британии в его возвращении представляла собой решенный вопрос.

Проблема ацетона

К концу 1915 г. стало ясно, что война в Европе и Средиземноморье нуждается в новом импульсе. Это стало особенно очевидно после унизительного фиаско в Галлиполи, где 250 000 солдат и офицеров союзников погибли, пытаясь высадиться на турецких землях и захватить Константинополь. Еще более важно, что военная машина в Европе стала работать вхолостую. Возникший в британской промышленности спрос на ацетон — растворитель, необходимый для производства кордита, используемого как взрывчатое вещество в артиллерийских снарядах, — был настолько велик, что возникла его постоянная нехватка. Обычные методы производства ацетона были слишком медленными, и британское Адмиралтейство нуждалось в средствах для ускорения этого процесса, иначе крупнокалиберные корабельные орудия, стрелявшие снарядами, начиненными кордитом, пришлось бы коренным образом модифицировать. На этот план никто не решился бы пойти. Тогда Ллойд-Джордж, назначенный в мае 1915 г. главой министерства военных поставок (в июне 1916 г., после смерти лорда Китченера, он стал военным министром), пригласил Хаима Вейцмана, который, будучи профессиональным химиком и специалистом в области органической химии, обещал министру свою помощь в военной промышленности. Будучи убежден, что Вейцман сумеет решить проблему ацетона, Ллойд-Джордж вызвал его в Адмиралтейство. Вейцман очень скоро нашел новый способ получения ацетона, который позволил в следующем году получить десятки тысяч тонн сырья, необходимого для производства кордита.

Нет сомнений, что связи Хаима Вейцмана с британским Адмиралтейством, во главе которого тогда стоял Уинстон Л. Спенсер Черчилль (1874–1965), помогли упрочить поддержку британским правительством сионистского движения. Высказывалось мнение, что появление Декларации Бельфура — это своего рода жест благодарности Вейцману за услуги, оказанные после избрания Ллойд-Джорджа на пост премьер-министра ¹⁶ . Отвечая на это предположение, Вейцман в своей автобиографии писал: «Я желал бы, чтобы все обстояло так просто и чтобы не было никаких сердечных приступов, тяжелой рутинной работы и неопределенности, предшествовавших появлению декларации» ¹⁷ .

Правда в данном случае заключается в том, что проблема ацетона всего лишь помогла упрочить отношения между Хаимом Вейцманом, Ллойд-Джорджем, лордом Бельфуром и Уинстоном Черчиллем и выполнила роль дымовой завесы, скрывавшей истинные причины, стоявшие за публикацией этой декларации. Между тем сегодня имеются неопровержимые доказательство того, что британская заинтересованность в создании еврейской национальной автономии в Палестине была тесно связана с той ролью, которую евреи-сионисты сыграли в деле убеждения президента США Вудро Вильсона (1856–1924) вступить в войну на стороне союзных держав.