Проклятое дитя

Под тихий голос Хасина, успокаивающий, усыпляющий и такой родной, Анна уснула через несколько минут, утомленная тяжелым днем, хоть и пыталась изо всех сил держать веки поднятыми - она ведь знала, что открыв их в следующий раз, Хасина она уже не увидит.

А демон, дочитав лишь страницу, отложил в сторону книгу и посмотрел на спящую Анну, хмурясь и размышляя о том, что вдруг увидел и ощутил.

Анна выросла, и он вдруг осознал это совершенно четко, когда она беззастенчиво и без всякого стеснения перед ним сбросила с голых плеч халат, оставаясь в полупрозрачной рубашке и даже не придавая значения тому, что перед ней мужчина. А под рубашкой было обнаженное девичье тело, с нежными округлыми формами. Не одну сотню раз Хасин видел и куда более откровенные образы, куда более раскрепощенных женщин, не знающих что такое стеснение, но по другой причине - они давно его растеряли. А Анна просто еще не знала, как уже может влиять на мужчин рядом. В этом плане она была еще сущим ребенком в полном смысле этого слова. Но Хасин был тем самым мужчиной, который умел ценить женскую красоту, и видел, как она сейчас расцветает в этой девушке, которая не осознает того, что она уже молодая женщина, которая может привлекать. Но он мог бы просто не обратить на это внимания, не придать значения тому, что увидел, если бы это его не взволновало. Его, опытного, порочного и многое познавшего, взволновало такое невинное зрелище!!! И демон не понимал, почему и что самое главное - что с этим делать!

– Несколько раз я спрашивал у тебя о принце, и каждый раз ты отвечала, что не желаешь ничего о нем слышать, - задумчиво протянул Хасин, идя рядом с Анной к конюшне ее эрхов.

– Ты ведь догадался почему, - хмуро ответила принцесса, настроение которой испортилось, как только друг заговорил о Кассиане.

– Нежелание что-либо знать о своем женихе не избавит тебя от обязанности выходить за него замуж, - мягко произнес демон.

– Это моя попытка отрешиться от действительности, - хмыкнула невесело девушка.
– Оттянуть тот момент, когда мое будущее станет настоящим.

Хасин не знал, что на это ответить. Он понимал желание принцессы пожить собственной жизнью, побыть в мире без конкретного определения каждого своего шага. И пусть это была лишь иллюзия - она имела на нее право.

– Анна...
– со вздохом начал Хасин.

– Не нужно, - умоляюще взглянула на него девушка, остановившись и повернувшись к нему лицом.
– Ты обещал мне это - время для себя! Помнишь?!

– Конечно, моя Амани, - мягко обнял ее Кассиан, касаясь губами ее лба и ощущая, как она расслабилась в его руках после произнесенных слов.
– Но ты не можешь просто забыть об этом.

– Я не забываю ни на миг. Но так хочется.

– Ты пугаешься того, что может оказаться не таким страшным.

– "Может" меня не устраивает, - тихо, но решительно ответила Анна, отодвигаясь от него.
– Я хочу сама строить свою судьбу насколько это возможно.

– И чего ты хочешь сейчас?
– улыбнулся Хасин, продолжив путь.

– Просто провести с тобой время. Без разговоров о принце, - с намеком добавила девушка и побежала вперед, подхватив юбки своего платья.

Бастард проводил ее взглядом. Такая юная, такая нежная, но такая грустная и одинокая. Все больше она понимала, все больше видела и слышала. Уже не скроешь от ее глаз и ушей то, что обсуждают и говорят о ней. А говорить не переставали. Казалось бы - все обсуждено, все ясно, все понятно. Но нет, изо дня в день принцессу обсуждали, осуждали и находили новые поводы для насмешек. И по большей части причиной сплетен и слухов становилась собственная сестра.

Если прежде Лили пыталась проявить свое внимание к сестре, пыталась пойти на контакт, то после их первого бала уже не скрывала истинного отношения к сестре. И был повод, а потому все вокруг тут же придумали оправдания для их ангела, у которого была масса причин для ненависти к Анне - те же, что и у всех вокруг. Никто не осуждал Лили за то, что она говорит и делает - все поддерживали ее начинания, которые касались Анны: насмешки, отточенные, а потому болезненные, унижения, скрытые витиеватыми фразами, но смысл которых был ясен всем и каждому. Приближенные принцессы, которыми она обзаводилась с удивительной скоростью, находя все больше новых друзей и подруг, стали главными инициаторами всех издевок над Анной.

Ни разу, ни в одном письме Анна не упомянула о том, что происходит во дворце. Ни слова жалобы или боли, ни слова о своих страданиях и унижениях, которым не было конца и края. Но у Хасина были свои способы узнать правду. И он был умелым психологом, чтобы понимать, что за фразами в письмах, где-то между строк скрывается то, что подопечная прячет от него. И он быстро находил то, что ему подсказывала интуиция - причины той или иной фразы, слова, просто кривая буква в конце "все хорошо", когда рука дрогнула, показывая всю фальшь фразы. У него были глаза и уши во дворце. И то, что эти глаза ему показывали и передавали, ему не нравилось.

– Ты покатаешься со мной?
– спросила девушка, когда Хасин подошел к ней и Харди, которую она поглаживала по морде, отчего кобыла блаженно прикрывала красные глаза, откровенно млея от подобной ласки.

– Ноан позволит на него сесть?
– подходя ко второй особи, спросил демон, наблюдая, как животное недоверчиво смотрит на него, отходя от загона назад, что заставила Хасина нахмуриться: эти животные слишком привыкли к Анне и Фарху, стали практически ручными, что было не свойственно породе и скорее портило ее, нежели красило.

Но к протянутой руке Ноан все же подошел. Недоверчиво принюхался, но позволил коснуться себя, заставив Хасина хмыкнуть.

Вдвоем с помощью Фарха, они оседлали коней. Демон задержался, общаясь с конюшим, а Анна вышла, о чем тут же пожалела - на поляне перед загоном стояла Лили в окружении своих подруг.

Никто из девушек даже не подумал хотя бы склонить голову в момент ее появления, не говоря уже о положенном реверансе. Кобыла, которую она вела под уздцы, тут же замерла на месте, оскалив пасть, полную клыков.

– Я разве не говорила не приближаться к моим животным?
– спокойно произнесла Анна, успокаивая Харди поглаживанием по холке и недовольно глядя на нежданных гостей.

– А разве матушка не приказала тебе больше не появляться здесь?
– язвительно хмыкнула Лили.

– Так же как и тебе. Но мне здесь ничего не грозит, а вот тебе - любимой дочери - слишком многое, - холодно отчеканила Анна.

Она не хотела разговаривать, она хотела, чтобы они просто ушли, давая ей время передохнуть хотя бы день, когда рядом был Хасин. А еще демон...она не желала, чтобы он стал свидетелем очередной сцены, где она будет высмеяна и унижена. Не хотела, чтобы он видел, как ей больно. Она не стыдилась - Хасина никогда - она просто знала его вторую натуру, которую он так старательно от нее прятал. Но разве заставишь людей молчать? Разве заставишь их не говорить и не обсуждать собственную легендарную персону? А еще история - некоторые книги пестрели историями о Бастарде, великом воине и первом мече Империи Халлон. И явно не лгали, повествуя о его нраве, характере и поступках. И девушка знала, насколько безжалостным Хасин может быть к тем, кто угрожает тому, что ему дорого. И Анна знала, что дорога. А еще, при всем своей угнетенности и забитости, не желала мстить и платить тем же в ответ.

– Вам лучше уйти, - отворачиваясь от компании, произнесла принцесса.

– Не тебе мне указывать, - прищурилась Лили, делая шаг вперед.

– Не подходи, - предупредила Анна, делая шаг назад и заставляя отступить снова оскалившееся животное.

– Укусит?
– хмыкнула насмешливо Лили.
– Пусть. Зато у отца хотя бы повод появится уничтожить твоих зверюг. Псину в том числе.

– Этого ты добивалась, хлестая Таша?
– зло спросила Анна весело улыбающуюся сестру, которая даже не скрывала своих намерений и недостойного поведения.