Проклятое дитя

– Ваше Величество, - медленно растягивая слова, вдруг произнес Хасин, медленно шагая к трону.
– Насколько велика вероятность, что к вашей дочери, обещанной моему принцу, кто-то воспылал страстью настолько сильно, что забыл о ее предназначении? Насколько велика вероятность, что "проклятое дитя" вдруг полюбили? Насколько велика вероятность, что у кого-то хватит смелости на подобное без наличия покровителя и защитника?

– Ничтожна, - глухо произнес Тамир, нахмурившись от того, как понял намек Бастарда.

– Вот и я вдруг подумал так же, - мило-мило, будто не он только что пытал человека самым ужасным способом, улыбнулся юноша.

И быстрый взгляд в сторону, вперившийся в милое личико принцессы Лили. Все проследили за взглядом демона.

– Вы не смеете обвинять меня, - с вызовом и гордостью, достоинством, будто ни минуты не сомневалась в своей невиновности, произнесла девушка, смело делая шаг вперед, спускаясь на ступень ниже.
– И то, во что вы превратили младшего лорда Амайа, едва ли сможет подтвердить Ваше обвинение.

Лили было страшно, она была напугана и в не меньшем ужасе, чем все прочие вокруг, если не в большем. Но также она была горда и самоуверенна. Она была обязана держать лицо - в этой ситуации особенно. И никакой страх был не в силах преодолеть чувство собственной важности и вседозволенности. Никто не посмеет тронуть ее, никто не посмеет обвинить без доказательств, которые мог дать один лишь Акир, который делал свои последние вздохи именно в эту минуту. И оглушивший скорбный крик его матери подтвердил всю обоснованность смелости принцессы Лили. Она торжествующе улыбнулась, гордо вскинув подбородок.

– Лили!
– прозвучал громовой крик короля, который вскочил на ноги, зло глядя на дочь - впервые показывая, что умеет испытывать это чувство к своей девочке, которую холил и лелеял всю ее жизнь, как самую важную драгоценность в своей.

Ей отдавал ту любовь, что должна была быть поделена на двоих. Ей отдавал внимание за двоих. Ее целовал на ночь каждый вечер до сих пор, свято веря в то, что ошибается в своих догадках на ее счет. Сомневался, но всегда находил оправдания. Видел истинную суть, но обманывал самого себя, желая лишь одного - не узнать правды никогда за остаток своей тлеющей жизни. И сейчас требовал четкого признания ее невиновности. Но вызов в глазах дочери, превосходство и блеск оказались слишком веским доводом в пользу его окончательного и бесповоротного разочарования.

Взгляд короля потух, он словно весь сгорбился и сжался - плечи опустились, кулаки безвольно разжались, а глаза - в них была такая скорбь и боль, что не передать словами.

– Ты не смеешь обвинять мою дочь!
– резко вскочила на ноги Рабия, бросив на мужа короткий взгляд, лишь ему показав все свое недовольство его безвольностью, и обратив свое внимание на Хасина.
– Никто не смеет!

– Я не обвиняю, - мягко и тихо ответил демон, спокойно усмехнувшись.
– Я не сужу. Я не доказываю свою правоту. Я наказываю.

И взгляд дикий и алый, заставляющий кровь стынуть в жилах.

– И раз всем нужны доказательства - пожалуйста, - резко повернувшись к королевской семье спиной, рыкнул раздраженно демон.

Стремительный шаг в сторону искореженного тела юноши в другом конце зала, и Хасин замер над бездыханным трупом. Мерзкое зрелище, отвратительная смерть, но ничего более достойного эта падаль не заслужила.

Не сводя немигающего взгляда с Акира, Хасин зашептал - тихо, спокойно. Постепенно голос усиливался, становясь громче и резче. И по мере того, как он говорил, тьма окутывала его ладони, клубясь вверх по запястьям, рукам и плечам, обволакивая его собой словно туманом - живым, темно синим, с ярко зелеными всполохами.

Темная магия и некромантия были запрещена в Дарнасе. Под угрозой смертной казни всех магов проверяли из года в год. Ни к кому не было жалости: ни к старикам, ни к женщинам, ни даже к детям, если они оказывались уличенными в Темном Искусстве. Слишком непредсказуемая, слишком опасная своими последствиями и платой сила была запрещена многие столетия назад. К ней не прибегали даже в войне, после того, как один из королей прошлого прямо на поле боя был уничтожен вместе со своим войском поднятыми по ошибке умертвиями, которыми не смог управлять и манипулировать, замахнувшись на то, с чем был не в силах расплатиться. Для людей Темная магия слишком опасна, слишком сильна и неподконтрольна. Не единожды ее использование оборачивалось ужасными последствиями. Не единожды человечество сталкивалось с теми, кто был обращен Тьмой в самые страшные чудовища, которые уничтожали целые города и поселения. Люди были не в состоянии управлять подобной магией - ее не было в их крови. Демоны, дроу, вампиры и оборотни, множество других рас с врожденной силой умели владеть Тьмой, без вреда и особых усилий, без слишком дорогой платы за это умение. Но люди, даже рожденные магами, никогда не были властными над подобными силами. И многие ни разу в своей жизни не видели того, что сейчас творил Хасин.

В одно мгновение вся тьма, что окутывала Бастарда, сжалась в клубок в его руках - живой клубок, искрящийся и пытающийся вырваться из граней, в которые его заключили ладони демона. Но послушный ему, когда под волей создателя направился вниз, буквально впитываясь в мертвое тело юноши, отчего оно конвульсивно задергалось. Хриплый, мерзкий звук едва похожий на вдох, и Акир сел. Снова крик ужаснувшейся матери при взгляде на то, чем стал ее сын. Но едва ли кто обратил внимание. Все с ужасом, смешанным с любопытством смотрели на создание некромантии - ожившего мертвеца. Неестественная поза, когда сломанные кости шеи не дают голове быть ровно, отчего она была наклонена к плечу. Сгорбленно и криво сидящая фигура - из-за всё тех же искореженных костей. Не дышащий, не моргающий, но смотрящий и видящий своими мертвыми мутными глазами. Сереющая на глазах кожа, безвольно лежащие рядом с туловищем руки - мерзкое и ужасное зрелище.

– Встать!
– приказ хозяина, и неуклюжее умертвие поднялось на сломанных ногах, стоя криво и косо.

Снова вскрик матери, и, наконец, несчастная женщина лишилась чувств, прекратив оглашать зал своими стенаниями. Молча и с ужасом смотрел отец, в глазах которого была и боль, и отчаяние и зарождающаяся пустота.

– За мной, - новый приказ и мертвец зашагал за создателем к трону.

Не узнав отца, мимо которого прошел, словно не видел. Не видя никого и ничего, кроме спины хозяина впереди. Не слыша перешептываний и голосов, кроме голоса хозяина. Это не был младший лорд Амайа - это был труп и только: порабощенный, бесчувственный, лишенный воли и души.

Не сводя взгляда с принцессы Лили, Хасин шел вперед, видя, как испуганно девушка смотрит на него и на умертвие позади. Как она лихорадочно смотрит на стоящую рядом мать, ожидая от нее спасения, и как бросает умоляющие взгляды на стоящего позади отца, который не желает на нее смотреть, сжимая бледные губы.

Подойдя на самое близкое расстояние, Хасин остановился. Споткнувшись, следом за ним замер и Акир. Демон обернулся к своему умертвию и спокойно спросил.

– Кто отдал приказ об изнасиловании принцессы Анны?

– Приказ...
– хриплым, рычащим, мертвым и не своим голосом, заговорил юноша, как загипнотизированный глядя на хозяина.

Губы и язык плохо слушались его, он коверкал слова и выговаривал их очень старательно и долго.

– Не было приказа, - словно собравшись с силами, произнесло умертвие.
– Была просьба и намек.

– Чьи?
– обернувшись к бледнеющей принцессе, хмыкнул Хасин.