Проклятые туманом

От этого видения у меня болит голова. Проклятыми глазами я вижу только их жизни, длину. Если они долго живут в этом мире, становятся яркими. Те, что меньше, гораздо тусклее. На этом пляже есть несколько человек, которые вполне могут умереть. Скоро так и будет. Я спрашиваю про себя: «Ты мог бы сгинуть в море ради меня?»

Неважно утонут ли они или жизнь унесет грипп. Подерутся или пристрелят кого-то — главное, чтобы нелепая случайность привела их в мои воды, освещенные маяком. Мои владения простираются на двадцать миль во все стороны кроме суши. На берегу они вне моей досягаемости. Так что, если они попадут в воду до того, как испустят последний вздох, будет чудесно. Это самое малое, что они могут для меня сделать.

Я хорошо присматривал за городом. Вел себя достойно. Я сто лет сдерживал туман — щедрость. Много хороших и ясных дней. Я был терпелив. Я мог погубить сотню рыбаков за все это время. Сбивать с пути, топить корабли о скалы, скрывать надвигающиеся бури.

Теперь я понимаю, что Сюзанна утопила столько, сколько смогла, прежде чем поняла, что время и количество предадут ее.

Так что я был настоящим джентльменом. Очищал небо. Никого не убил за сто лет. Я собирал души, но только те, которые приходили случайно, тех кто сам погибал.

Когда они понадобятся мне, под галереей есть встроенный в стену шкаф. Там много стеклянных банок.

Да, при всей моей наивности, что следует искупить свои грехи на этом острове, я упустил из виду два факта.

Во-первых, моя власть над туманами, а во-вторых, шкаф с банками. Прошло десять лет, прежде чем в гавани затонула лодка. Кувшины звякнули, требуя моего внимания.

Я откупорил одну, и душа залетела туда. Гул наполнил комнату, словно он был удовлетворен. А я тоже ощутил легчайшее умиротворение. Вкус надежды, осознание того, что я смогу освободиться от проклятия, не губя души.

В конце концов, моря ненасытны. Моряки и рыбаки постоянно пропадают в нем. Но не так много, как я считал. Оказалось непросто. До этого лета я собрал еще две души. А летом, наконец, цифра увеличилась до четырех.

Четыре души за сто лет. Я редко использую математику, но подсчитать сумму могу.

Мне потребуется 20 496 лет, чтобы собрать нужное количество.

Дольше, чем ход письменной истории человечества, чем существование человечества. Поэтому — совершенное проклятие. Выполнение условий казалось вполне возможным. Надеялся, что смогу сохранить свою душу и нравственность. Просто оставить все как есть и извлекать пользу.

Но нет — на моей территории не так уж много трагедий.

Даже если бы я решил переступить через себя и научиться наслаждаться убийством невинных, должен быть честен: в «Сломанном Клыке» мало душ. Если я заберу их разом, их семьи покинут мои владения. Никого не окажется рядом. Очень расчетливое и умное проклятие. Двадцать тысяч четыреста девяносто шесть лет.

Прошло всего сто лет, а я уже устал от тишины, магии, подарков, доброты, великодушии, чести и от себя. Вцепившись в перила, думаю, может, перекинуться через них. Ребячество, глупая драма без зрителей, и что еще хуже, это не будет иметь ни малейшего значения.

Лампа скрежещет позади меня, непрерывно вращаясь. Ее жар опаляет — чувствую его. Но мое тело не прерывает свет. Я нематериален.

Души на пляже не подозревают, что я наблюдаю за ними. Желаю их. Замышляю что-то против них. Невежественные, все до единого — они танцуют, колеблются. Они достаточно далеко, поэтому я не могу наслаждаться их музыкой или подслушивать разговоры.

Сейчас я ненавижу их больше всего на свете. И я безмерно счастлив, что она думает обо мне. Мне не потребовалось много времени, чтобы передумать. Совершить то, чего я поклялся никогда не реализовывать. Всего сто, но это ерунда перед перспективой провести еще двадцать тысяч четыреста девяносто шесть лет?

Глава 7

Уилла

Звук вечеринки настиг меня раньше, чем я дошла. Музыка разносилась вдоль пляжа, люди смеялись. Кто-то подбросил в костер еще одно полено и искры взметнулись в небо. Пепел относило к воде, а затем он исчезал в темноте.

За волнами в тумане виднелся Джексон-рок. Не было видно даже силуэта маяка, лишь луч света пробивался сквозь завесу. Сосны казались мазками, выступающими из тумана; утесы, возвышались из пустоты.

Прозвучавший сигнал маяка промчался сквозь темноту и дымку. Как будто живой, он мог провести меня по световому мосту к тайнам острова. Портовые колокола зазвонили, как церковные в день свадьбы. Простояв минуту, я заворожено смотрела на гавань, словно не видела ее прежде.

Я ни о чем не думала, мысли мои были чисты. Вдруг я осознала, что в руках болтается упаковка из шести банок пива, а до меня доносится запах камней и воды. На минуту мне показалось, что все в порядке. Нет ни вины, злости или страха.

Потом что-то блеснуло на островном утесе. Воображение разыгралось — я подумала о мистере Грее. Моя фантазия пыталась приобрести форму — то, что я видела на Джексон-рок рыбача в одиночестве. Эти мысли напомнили мне о вине, страхе и злости. Вот что привело меня на берег. Я стиснула зубы: посещение вечеринки для меня приравнивалось к войне. Я собиралась пить, смеяться и танцевать. Подпаливать пальцы об маленьких моллюсков и пареную кукурузу. А если кому-то потребуются деньги, чтобы сходить в магазин, они у меня есть. Если Сет захочет спрятаться ото всех в пещере с одеялом, я готова.

Обогнув костер, я подняла руку в тот момент, когда Кейт Тумбс прервала поцелуй. Она была влюблена и висела на Бейли. Ее тонкие волосы обрамляли лицо, отражая огонь.

Вместо того чтобы помахать в ответ, она улыбнулась. Что-то шепнула Бейли, и та посмотрела на меня.

— Ну смотрите, кто нас осчастливил, — крикнула Бейли.

Я оттолкнулась и протиснулась сквозь толпу, чтобы добраться до нее.

— Отец еще дома? — спросила она, когда я подошла ближе.

— Угу, иногда по утрам.

— Все в порядке?

Пожав плечами, я сказала:

— Прекрасно. Ты же знаешь его.

Кейт попыталась освободить для меня место, что было очень мило, но ничего не вышло.

С тех пор как вместо скамеек мы использовала коряги, выброшенные на берег, их всегда мог кто-нибудь взять. Подтащив одну из таких, я поставила ее так, чтобы можно было повернуться спиной к огню, а лицом к ним и морю, где за нами клубился туман.

Сев, я жестом указал на Бейли и сказала:

— Я злюсь, потому что ты заморочила мне голову.

Бейли поняла меня, в отличии от Кейт. Девушка напрягалась, а Бейли пнула мой ботинок.

— Хорошо. Когда?

Я понизила голос:

— Сегодня я покинула порт одна.

— Да?

— Ага.

Я кивнула, а мой взгляд скользнул мимо них, к тени острова вдалеке. Вспышка и сияние исчезли.

— Так вот, вытаскиваю я приманки с дальней стороны Джексон-рок. Занимаюсь своим делами так сказать.

Бейли ухмыльнулась.

— Угу.

— Поднимаю голову и бах. Здравствуйте, мистер Грей, наблюдающий за мной.