Проклятые вечностью

Минутное ожидание обратилось вечностью, поэтому, когда мужчина принес на ее стол деревянные блюда с тушеным мясом, немного запечённых овощей и крынку вина, девушка буквально набросилась на эту нехитрую снедь, с жадностью поглощая каждый кусочек, не обращая внимания на изумленный взгляд мужчины.

— Чем фройлен изволит расплатиться?

Услышав этот вопрос, принцесса на секунду застыла, потому как в ее карманах не было ни гроша. Но после некоторых размышлений сорвала с себя серебряный крест и, стараясь не касаться распятия, протянула мужчине.

— Ну что Вы, я не могу…Вы не можете… это святая вещь… к тому же это слишком много, — залепетал мужчина, вытирая руки о заляпанный фартук. В это мгновение в его водянистых серых глазах отразилось истинное удивление, смешанное с ужасом, когда от соприкосновения с серебром на коже девушки появился ожог.

— Берите! — коротко ответила она, чувствуя, как приступ тошноты подступает к горлу. — Бог явно лишил меня своей милости.

— Что Вы, фройлен, не нужно! — пятясь назад и осеняя себя крестом, залепетал мужчина.

В ту же секунду острый приступ боли, будто вырывающий ее внутренности наружу, согнул Анну пополам, заставляя девушку посиневшими губами хватать воздух. Приступ тошноты стал нестерпимым и вся еда, ставшая для нее отравой, кровавым месивом вырвалась наружу. Организм вампира отказался принимать человеческую пищу, отторгая ее острым болевым спазмом.

Трактирщик, ставший свидетелем этой картины, в ужасе выбежал из зала, поминая про себя всех святых, а принцесса, будто потеряв силы, рухнула на стул, закрыв лицо руками.

— Красавица явно перебрала! — со смехом проговорил какой-то мужчина, едва стоявший на ногах от выпитого алкоголя. От него за версту разило кислым вином и лошадьми, а в затуманенных глазах читалось похотливое вожделение. Анна попыталась отодвинуться в самый угол, но незнакомец ухватил ее за обожженную руку и резко притянул к себе.

— Оставьте меня! — срываясь на крик, пролепетала Анна. — Вы не представляете, с кем имеете дело.

Звук его крови, бегущей по венам, бил ей по ушам. В ту секунду весь ее мир сузился только до этого манящего и столь желанного звука. Голубая венка, трепетавшая под тонкой кожей на шее, стала прекрасной мишенью, заставившей ее клыки непроизвольно удлиниться, предвкушая скорое насыщение.

— Благородная девица решила попробовать настоящего мужчину, прежде чем продаться какому-то жалкому аристократишке. Что ж, готов оказать Вам такую услугу, — насмешливо процедил он, потянувшись к ее чувственным губам. Ухватив наглеца за грудки, принцесса встряхнула его с такой силой, что он, казалось, мгновенно протрезвел. В ту секунду на ее прекрасном лице отразилась такая хищная гримаса, обнажившая белоснежные клыки, а зеленые глаза запылали таким огнем, что несчастный едва не потерял сознание от страха.

— Я же сказала, что ты не понимаешь, с кем связался! — прошипела она, притянув его к себе. Все ее существо будоражило тепло человеческой кожи, разум полностью отдался во власть первобытных инстинктов, она уже была готова вонзить клыки в шею этого омерзительного создания, когда похожий на отчаянный писк вопль, ворвался в ее сознание.

— Пожалуйста, — хрипел мужчина.

Анна резко отбросила его в сторону, устрашившись собственного поступка. В ее глазах отразилась паника, готовая в любой момент подобно огромной волне вырваться наружу, перевернув все вверх дном. Теплая кровь, биение сердец — это превратилось для нее в единственную цель, для достижения которой она готова была презреть все человеческие и божественные законы. Схватив распятие, принцесса, забыв про оставленное на стуле пальто, выскочила на улицу, скрываясь за мраком ночи, которая теперь являлась ее единственной покровительницей и подругой.

В очередной раз за эту ночь девушка почувствовала себя затравленной ланью, преследуемой охотниками, гонимой ветром, чужой в родном когда-то мире. Впереди она не видела будущего, позади осталась лишь боль прошлого, а о проклятом настоящем она даже боялась подумать. Бегство стало для нее необходимостью, ибо в этот момент она могла отрешиться от мыслей, терзавших ее разум, но разве могла она целую вечность провести в бегах? К чему теперь сведется вся ее никчемная жизнь?

Порозовевший горизонт свидетельствовал о скором наступлении рассвета. Силы ночи начали постепенно покидать ее тело, а на коже стал ощущаться легкий зуд, говоривший о том, что необходимо срочно найти укрытие. Город давным-давно растворился в сумеречной дымке, но вот на горизонте маячила небольшая деревенька, укрытая белым туманным мороком. По привычке сделав глубокий вдох, принцесса, что было сил, кинулась вперед, стараясь опередить восход солнца. Найдя временное прибежище в полузаброшенном сарае, заваленном тюками с сеном, девушка обессиленно рухнула на ароматную солому, напомнившую ей о счастливом детстве, когда они с Вэлконом беззаботно резвились на полях, раскидывая сухую траву в разные стороны. Детство, каким далеким и нереальным оно теперь ей казалось.

Однако ужасающее чувство голода не дало ей насладиться счастливыми воспоминаниями, возвращая девушку к жестокой реальности, в которой она против воли была обращена в чудовище, рыщущее во мраке. Эта ночь обернулась для нее настоящим кошмаром, но и день не сулил ничего хорошего. Теперь принцесса на своей собственной шкуре испытала правоту слов Дракулы. Практически нереально сопротивляться зову крови. Если поначалу жажда лишь слегка напоминает о себе, превращаясь в пугающее наваждение, то спустя некоторое время она становится единственной, всепоглощающей целью, настоящим безумием. Голод вампира не шел ни в какое сравнение с голодом человека. Ей случалось — и не раз — сутки, а то и двое пребывать без еды — это было мучительно, но вполне терпимо, сейчас же ей казалось, что ее внутренние органы буквально разрываются на части, заставляя ее корчиться от нескончаемых мук. Сколько она могла еще выдерживать эту боль? Как долго будет противиться своим инстинктам? Былая уверенность в том, что она сможет устоять перед этим соблазном, развеялась в прах, уносимая ветром. Повернись время вспять, Анна бы уже не стала так яростно спорить с Дракулой, который прекрасно понимал, что ее ожидает. В эту секунду ей показалось, что она даже испытывает жалость к этой неприкаянной душе. Он точно так же, как и она, прошел по этому пути, спотыкался о те же кочки, падал и вновь поднимался. Возможно, подобно ей, Дракула пытался совладать со своим голодом, но разве можно сопротивляться этой всепоглощающей боли.

Лишь за одну ночь Анна узнала о жизни вампиров больше, чем за всю свою жизнь. На пробу оказалось, что многие ее представления оказались ложными. Дети ночи были далеко не так бесчувственны, как ей казалось поначалу, а желание пить кровь обусловливалось не столько природной жестокостью, сколько жизненной необходимостью. В этих суждениях она не пыталась оправдать их кровавые поступки но, по крайней мере, теперь она четко понимала их причины. Точно так же, как и люди, вампиры боролись за жизнь, пытались найти в ней смысл и ценность, но жестокая судьба по неведомым никому причинам сделала их врагами, превратив одних в пищу для других, поставив их в условия, когда каждый из них был вынужден бороться за собственное выживание. Сейчас разница между ней и Дракулой была лишь в том, что он принял свое бессмертие и нашел в себе силы двигаться вперед, а она проклинала себя за этот дар, желая повернуть время вспять. Она не знала причин, которые провели его на сторону ночи. Не знала причин его ненависти к их роду. Не понимала жестокости, которой он подвергал своих врагов. Не знала о том, какие тайны хранила за маской надменности и равнодушия его душа. Принцесса знала лишь одно, что сопротивляться этому голоду было невозможно.

Как бы то ни было, сейчас Анна стояла на перепутье, и ей предстояло решить, как распорядиться своим бессмертием. Вернуться в свой родовой замок девушка не могла, отныне каждый житель Васерии знал, кем она была. Найти Ван Хелсинга, но зачем? Теперь ему открылась ее темная сущность, и он скорее всадит ей пулю в сердце, чем окажет помощь. О, Гэбриэл, едва ли она сможет когда-нибудь увидеть его лицо. Убежать? А куда ей бежать? Сейчас у нее не было ни дома, ни пристанища. Нельзя же целую вечность прятаться по подвалам. Услужливый ум сразу подсказал принцессе единственный выход из сложившегося положения, но взыгравшая в сердце гордость тут же отринула его, заставив ее глаза гореть от злости. Никогда Анна Валериус не сдастся на милость врагу, не пойдет просить помощи у Дракулы, не склонится перед чудовищем, убившим всю ее семью. А значит, ей оставалось только одно. Издав пронзительный стон, девушка прижала колени к груди, со всей силы сжимая распятие, которое тут же усугубило ее страдания.

Судя по всему, в этой агонии она провела весь день, распластавшись на мягком сене, потому как, когда за спиной раздался скрип открываемой двери, в сарай ворвался лунный свет, осветивший фигуру невысокого юноши лет четырнадцати, пришедшего чтобы забрать сено на корм скотине. И опять ужасающий зов крови ворвался в ее сознание. Он был настолько мучителен, что не шел ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала до сих пор — тело свело, будто судорогой, и, издав пронзительный стон, Анна забилась в угол.