Проклятый бывший

– Вообще-то это сделал я, Вивьен, – напомнил Рис. Он встал и поставил стакан на стоящий рядом с ней столик, прежде чем сесть в противоположный угол дивана, вытянув ноги.

– Хорошо, но в этом есть моя вина, – ответила она, поворачиваясь так, чтобы видеть его лицо. Еще несколько прядей упали ей на лоб, и руки Риса чесались от желания заправить эти пряди ей за уши, обхватить ее лицо ладонями, провести большим пальцем по мягким розовым губам. – Мы – настоящая катастрофа. Когда мы порознь, наши дела идут гладко. Даже идеально.

– Ты немного преувеличиваешь, – возразил Рис, но Вивьен явно была в ударе.

– Однако стоит нам сойтись, как все идет прахом. Даже в то лето. Это было действительно прекрасное, идеальное лето. Чем все закончилось? Пластиковые черепа демонов, – она загнула палец. – Отравленные зелья. – Еще один палец. – Библиотечный призрак. – Палец. – А теперь еще и это, самое…

Вивьен уставилась на палец, который она подняла, чтобы загнуть, и нахмурилась.

– У меня даже слов для описания нет. Кроме катастрофы.

– Ты это уже говорила. И неоднократно.

Она осушила остаток вина, поставила бокал на столик и плюхнулась обратно на диван.

Рис продолжал молчать, и она слегка вздернула подбородок.

– Что, не собираешься пытаться спорить со мной?

– Почему я должен это делать? Ты права, – пожал Рис плечами.

– Да неужели? – Затем она прочистила горло, – то есть я, да. Я права, мы – катастрофа.

– Абсолютная, – сказал Рис, убирая одну руку со спинки дивана. – Доказательство в одержимой свече, как говорится.

Вивьен слегка улыбнулась на эти слова.

– Никто так не говорит.

– А может быть, следует.

Они оба на мгновение замолчали, наблюдая друг за другом, и Рис ждал, уйдет ли она сейчас. Наверное, ей следовало уйти, но, глядя на нее, расслабленную и взъерошенную, он очень надеялся, что она останется.

Снова оглядев гостиную, Вивьен подняла руку, чтобы заправить волосы за уши.

– Не могу поверить, что ты живешь здесь.

– Я здесь не живу, – возразил он, запрокидывая голову, чтобы посмотреть на люстру. – Я… временно нахожусь здесь, более или менее против своей воли. Огромная разница.

– Хм, – фыркнула она, затем взяла одну из подушек на диване. Та была черной, с вышитым фамильным гербом, и Рис не был уверен, что существует в мире какая-нибудь менее уютная подушка, чем эта.

Вивьен повертела подушку в руках, а затем стала рассматривать ее, прищурившись сквозь ресницы.

– Ладно, если она взорвется мне в лицо, знай, что мои намерения были благими.

Положив руки на подушку, Вивьен закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Когда золотой свет начал собираться между ее пальцами, глаза Риса расширились.

– Послушай, Вивьен, может быть, не стоит…

Но затем подушка словно замерцала, фамильный герб расплылся кровавым пятном, сменившись на красного дракона.

А именно на валлийского дракона, но этот ухмылялся и показывал когти того же цвета, что и ярко-фиолетовые ногти Вивьен.

Торжествующе подняв подушку, она усмехнулась.

– Намного лучше.

И черт возьми.

Черт возьми.

С таким же успехом она могла бы поразить его молотком. Все снова было как в тот летний вечер, и Рис с решительным стуком поставил свой стакан на кофейный столик, прежде чем скользнуть к ней через диван.

Подушка упала на пол, и она потянулась к нему как раз в тот момент, когда его пальцы коснулись ее подбородка, наклоняя ее лицо так, чтобы он мог смотреть на нее.

– Ты чертовски восхитительная девушка, – он вздохнул, и ее собственные руки поднялись к его запястьям, не для того, чтобы оттолкнуть его, как ей, вероятно, следовало бы, а для того, чтобы притянуть его ближе.

– Я исчерпала все способы сказать, что это плохая идея, – пробормотала Вивьен ему в губы, и Рис улыбнулся, коснувшись ее носа своим.

– Мы совершили много ошибок, – согласился он. – Но не думаю, что это одна из них.

И он действительно так не думал. Ибо какие бы еще опасности их ни подстерегали – и, Господи, в этот момент он знал, что она, здесь, в его объятиях, к ним не относилась. Он знал это так же хорошо, как и все остальное.

Она наклонилась ближе, ее ногти слегка царапнули тыльную сторону его ладоней, и если бы кожа Риса к тому моменту не огрубела окончательно, ему было бы больно. А потом она едва коснулась его губ своими и пробормотала:

– Ты собираешься попросить разрешения поцеловать меня?

Рис усмехнулся.

– Я собираюсь попросить о гораздо большем, если ты позволишь.

Глава 25

Моя, гудела кровь Риса, пока он целовал Виви, поднимая ее по лестнице, ее рот был теплым, мягким и влажным, ее тело было податливой глиной под его руками. Наконец-то, черт, наконец-то моя.

Они спотыкались и запинались, смеялись, соединившись губами, пока не оказались на втором этаже.

Рис остановился перед дверью спальни, и Виви, все еще обвиваясь вокруг него, как виноградная лоза, придвинулась еще ближе, прижавшись губами к его шее.

– Что такое?

– Ах, один момент.

Осторожно потянувшись, чтобы убрать ее руку со своих волос, он посмотрел на нее сверху вниз, на эти распухшие, влажные губы и затуманенные глаза.

– Прежде чем мы войдем сюда, ты должна кое-что знать.

Часть дымки рассеялась.

– Немного тревожно слышать это прямо перед тем, как раздеться.

– Ничего серьезного, обещаю, – сказал он ей, наклоняясь, чтобы коснуться губами лба, только чтобы отвлечься от того, насколько близко был ее рот, а затем он снова поцеловал ее, повернувшись так, чтобы она оказалась у двери, ее бедра раскрылись для его бедер, мягкий звук желания сорвался с ее губ, когда он качнулся над ней.

– Это спальня, – пробормотал он между поцелуями.

– Так, и что?